«Если», 1992 № 04 - Роберт Шекли

— Мне бы ваш оптимизм, — усмехнулся Клиффорд.

Прежде чем удалиться, Теккерей еще раз извинился и рассыпался в благодарностях.

Несколько минут Клиффорд продолжал сидеть в кресле, наморщив лоб. К великому множеству загадок, связанных с Чумой, прибавилась еще одна. Эта болезнь вызывала просто немыслимые патологии, абсолютно непредсказуемо реагировала на терапию, а что касается микроба-возбудителя… За невероятную способность к мутации его окрестили Васterium mutabile. Медицина научилась выявлять около двух десятков болезнетворных микробов во всех фазах развития. Но эта проклятая Чума была совершенно новым видом болезни.

Сначала, разумеется, никому не пришло в голову, что пятьдесят-сто случаев одновременного заболевания означают начало эпидемии. Истина была установлена по чистой случайности. Одна из первых жертв Чумы работала в красильне, и после смерти ее труп окрасился в ярко-оранжевый цвет.

Так появился медицинский тест для распознавания новой болезни, и были сделаны неутешительные выводы: то, что на первый взгляд представлялось церебральным менингитом, тяжелой формой гриппа или пневмонии, на самом деле оказывалось новой, никому не ведомой болезнью. Способы, которыми она убивала, были неисчислимы, но убивала она не всегда. По какой-то причине болезнь вдруг затухала, симптоматика проявлялась все слабее, а после самых простых лечебных процедур и вовсе бесследно исчезала.

Более десяти процентов населения уже поражены Чумой и являются бациллоносителями — в большом Лондоне, центральных промышленных районах вокруг Бирмингема, на густонаселенных курортах Южного побережья. Сколько же еще миллионов живут, не подозревая о том, что являются носителями болезни?

И есть ли смысл обследовать миллионы людей, заранее зная, что до сих пор не существует надежного способа помочь им?

Возможно, мы сами спровоцировали эпидемию. Возможно, бездумно тасуя химические элементы, мы сами создали форму жизни, которая может уничтожить нас.

Он припарковал машину прямо перед большим фирменным знаком, извещавшим мир о том, что здесь располагается «Кент Фармацевтикалз, Лимитед». Клиффорд закрыл дверцу и, поднявшись по ступеням, вошел в аппартаменты фирмы.

«Кент Фармацевтикалз» была преуспевающей фирмой, ее заново отстроенные и переоборудованные менее десяти лет назад корпуса отвечали самым современным требованиям.

В огромной пустынной приемной не было никого, кроме секретарши Кента. У нее был все тот же потерянный взгляд, отличавший всех, кто так или иначе включился в выматывающую борьбу с Чумой. Когда Клиффорд вошел, ее лицо немного просветлело.

— Добрый вечер, доктор Клиффорд! Редко доводится видеть вас последнее время. Как поживаете?

— Работаю как проклятый, — лаконично ответил он. — Рон здесь?

— Да, но сейчас он беседует с гостем из Балмфорт Латимер. А до этого они осматривали лаборатории.

Клиффорд насторожился.

— Балмфорт Латимер? Кажется именно там был зарегистрирован первый случай Чумы?

— Вы правы. Гость сказал, что у него есть какая-то гипотеза… — ее глаза внимательно и тревожно изучали Клиффорда, и вдруг она спросила:

— Доктор, как миссис Кент? Дурные новости?

«О, Боже. Неужели это заметно по моему лицу?»

Не было смысла лгать, и он устало произнес:

— Она умерла примерно час назад.

— Боже мой, какой ужас… Мистер Кент знает?

— Ему должны были позвонить из больницы. Я… — Клиффорд проглотил комок в горле, — я пришел, чтобы выразить ему свои соболезнования, — он пбдумал, до чего пустыми и стерильными были эти слова. — Как вы думаете, скоро уйдет визитер?

— Не знаю, — она обернулась и застыла. — О, вот и он!

Из кабинета Рона Кента вышел мужчина с темными волосами, слегка тронутыми сединой, и осторожно прикрыл за собой дверь. Он направился прямо к выходу, едва кивнув секретарше и швейцару. По выправке и официальной манере держаться Клиффорд решил, что перед ним отставной военный. В последние годы большая часть вооруженных сил была распущена, и многие офицеры, уйдя в отставку' осели в спокойных провинциальных городках.

Селектор на столе секретарши отдал какое-то распоряжение, и, выслушав его, девушка ответила:

— Да, мистер Кент. Но только что прибыл мистер Клиффорд.

Клиффорд не стал дожидаться приглашения и двинулся к двери кабинета.

Рон сидел за столом, сцепив свои толстые пальцы и склонив рыжеволосую голову. Когда Клиффорд вошел, Кент не шевельнулся. Клиффорд тоже не мог произнести ни слова.

Наконец, Рон поднял глаза.

— Можешь не говорить мне Клифф, я знаю. Входи, садись.

Клиффорд послушался, и Рон продолжал:

— Я должен был быть там. До самого конца, — в его голосе послышался отдаленный упрек.

— Поверь мне, Рон, это абсолютно невозможно. Кроме того, никогда нельзя с уверенностью сказать, что произойдет через три часа. Утром, как я и сообщил тебе, Лейла чувствовала себя нормально. Около полудня она внезапно впала в кому и… — он тяжело покачал головой.

— Спасибо, что пришел, Клифф, — монотонно сказал Рон. — Я знаю, как ты загружен работой и… О, проклятье!

Ручка в его пальцах сломалась, и он с остервенением швырнул ее в корзину для мусора.

— Господи, лучше бы я работал в клинике! Лучше бы я делал что-то, а не седел здесь, сходя с ума!

— Ты на своем месте, — горько сказал Клиффорд. — Как ты думаешь, какая от нас польза? В принципе — никакой. Чума творит все, что пожелает. Да, некоторые выздоравливают, но мы до сих пор не можем с уверенностью сказать, кто будет жить, а кто умрет. Ей-Богу, я не уверен, что мы спасли хоть одного пациента, который не мог бы поправиться сам. И, в конечном счете, эту проблему способны решить только твои люди. Мы используем лекарства, но даешь их нам ты, — он ощутил потребность сменить тему, так как этот разговор был слишком тяжелым для них обоих. — А, кстати, кто только что вышел от тебя?

— Его зовут Боргам, — Рон потер глаза кончиками пальцев, потряс головой и взял сигару из коробки. — Он из местечка Балмфорт Латимер. Помнишь, один из первых заболевших работал там садовником. Так вот, Боргам нанял его за пару недель до этого.

— Он сообщил тебе что-нибудь?

— Конечно же, нет, — пренебрежительно скривился Рон. — Я и не ожидал услышать от него что-то путное. Он горел желанием помочь и хотел осмотреть лаборатории…

— Послушай, — вспомнил вдруг Клиффорд. — Кажется, ты говорил мне сегодня утром по телефону о каких-то ваших успехах?

— Наверное, я говорил о К-39, — сообщил Рон. — Успех — это слишком сильно сказано, но кое-какое движение есть, — он на секунду расслабился. — Это уже известный тебе кризомицетин.