Хроники Аскета. Вторжение - Роман Артемьев

– Я хотел бы увидеть их методики. – Палач мыслил в практической плоскости. – И вообще хотелось бы знать, что могут иностранцы.

– Вернемся на базу – покажу. Кстати, командир «Байярда» Рауль Мийо обладает самой сильной оболочкой в мире. Сто двадцать две единицы! Начинал со ста шести, если кому интересно.

Новость действительно была любопытной. Сильнейшим в нашем отряде являлся покойный Пивоварень: у него изначально обнаружили девяносто четыре единицы. Я начинал с девяносто двух, последняя проверка показала сто четыре. Неплохой рост за одиннадцать месяцев.

Рост зависел от частоты использования. Чем чаще псион создавал знаки, тем быстрее росла его оболочка, и тем легче он мог использовать остальные свои способности. Ученые еще не смогли определить причины зависимости, но величина оболочки, скорость регенерации, ментальные силы и насыщенность внутренней энергетики выглядели напрямую завязанными друг на друга: рост одного качества приводил к усилению других.

После организации Управления у Сергачева появились дополнительные полномочия. Теперь он имел право выбирать, какие Гнезда штурмовать в первую очередь. С другой стороны, давление на отдел тоже усилилось: армейцы и научники настаивали на скорейшем штурме – по разным, правда, причинам. Генералы стремились уничтожить врага, ученые жаждали новых сведений. В связи с их требованиями Сергачев собрал весь командный состав, чтобы решить, стоит ли ускорить выпуск первого курса.

– Я считаю, ребята готовы, – первым высказался Палач. – Конечно, по программе еще месяц обучения, но ничего нового им не дадут. Закрепят навыки, не более. Кроме того, двухъярусное Гнездо мы можем зачистить и вчетвером – поддержка потребуется только в королевской камере.

Такого мнения придерживались все инструкторы. В конечном итоге Сергачев дал свое согласие на зачистку Гнезда в Свердловской области, под Пангуром.

На совещании Сергачев наградил нас орденами и зачитал приказ о повышении всех присутствующих в звании. Насколько я понял, изначально данная процедура должна была состояться в куда более торжественной обстановке, но в связи «с высокой занятостью участников» ее решили упростить. Правильно сделали. Вообще говоря, наше подразделение отличалось специфичностью в плане званий: все бойцы автоматом получали офицерские. Недавно назначенные командиры взводов стали капитанами, хотя я не помню, чтобы меня хоть кто-то называл лейтенантом. Полагаю, для такой практики имелись свои причины.

Тем же вечером я собрал свой взвод. После тяжелого моими стараниями дня люди устали, соображали туго, но предстоящее объявление должно было прибавить им огоньку:

– Сегодня двадцать второе. На тридцатое назначен штурм Гнезда под Пангуром. – Я помолчал, давая время улечься информации в голове. – Гнездо двухъярусное, обнаружено два месяца назад. На сегодняшний день оно считается самым легким в плане штурмовки. Я полагаю, вы заслужили право испробовать свои силы в реальной обстановке. Хотя обучение не закончено, вы знаете достаточно, чтобы участвовать в зачистке. Поэтому… – Я говорил медленно, дополнительно наложив на себя Ауру власти для привлечения внимания: – Я дал свое согласие на участие всех вас в намечающейся операции.

Тишина стояла такая, что можно топор вешать. Кажется, мои подчиненные даже перестали дышать. Слегка перестарался с давлением, вероятно.

– Начиная с завтрашнего дня, ваши занятия сосредоточатся вокруг двух тем – обнаружения чужаков и создания знаков. Тренировки по остальным предметам, не считая физической подготовки, будут прекращены. В течение пяти дней вы должны заполнить оставшиеся пробелы. После этого вам дадут два дня на отдых. На мой взгляд, времени более чем достаточно. Вопросы?

Немного помявшись, поднялся Слава Чермецов по прозвищу Мордва. Высокий парень, двадцать шесть лет, русый, лицо плоское. Пришел к нам из простого спецназа, в штурмах не участвовал, инициирован во время стояния в оцеплении.

– Остальные взводы тоже участвуют?

– Да. Не знаю, кто и сколько, но вниз пойдут представители всех взводов.

Больше вопросов не последовало. Я сидел в своей комнате, когда раздался стук в дверь.

– Входи, Ольга. – Ее появлению я ничуть не удивился.

Девушка вошла, чего-то смущаясь. Раньше в мою комнату она не заходила и теперь с интересом осматривалась. Стоя в напряженной позе возле двери, она откашлялась и тихо начала говорить:

– Я хотела поблагодарить. Спасибо. – Видно было, что слова даются Ольге с трудом. – Я не надеялась, что ты возьмешь меня на первый штурм.

– Тебе не за что меня благодарить. Хотя твоя аура по-прежнему дырявая, я считаю ее достаточно защищенной. – Я сказал правду. Очевидный прогресс у девушки признавали все. – Кроме того, в одиночку вы не пойдете: поначалу будете работать в моем присутствии. Наконец, если я не прав, и ты или кто-то другой не готовы, лучше узнать это сейчас.

Девушка кивнула. Она повернулась, чтобы выйти, но мои слова задержали ее:

– Когда будешь выходить, сверни направо. Там стоит Мальцев. Передай ему, что следующая попытка подслушать кончится для него плачевно.

Саша Мальцев проявлял к девушке сильный интерес. В разумных пределах. До тех пор, пока его ухаживания не сказывались на душевном равновесии Ольги и не служили источником напряжения во взводе, я был согласен не обращать внимания на их личную жизнь. Не знаю по какой причине, но Мальцев решил, что Ольга симпатизирует мне, и ревновал. Глупо. Девушка еще долго не сможет смотреть на мужчин.

Оставшиеся пять дней пролетели в безумном темпе. Мои подчиненные стремились закрепить слабые знания по основным темам, и как-то так получалось, что за советом они обращались ко мне.

За свалившимися учительскими делами поневоле уменьшалось время собственных занятий. Если же учесть, что нового материала становилось больше и возможности освоить абсолютно все не было, приходилось сосредотачиваться на нескольких основных темах. Для себя я решил, что «непрофильные» способности надо осваивать по мере возможности. Существовала масса интересных и полезных предметов, способных принести пользу в самых неожиданных ситуациях – например, дополнительные занятия с Даниилом помогли мне укрепить свое тело. Теперь я рассчитывал на большую устойчивость и долгий срок нахождения в «растянутом времени». Авось не придется больше связки залечивать.

Пяти дней, конечно же, не хватило. Глупо рассчитывать, что за такой короткий срок можно исправить все огрехи. С другой стороны, прошедшее время нельзя считать и потраченным даром: ведь теперь мы, командиры, точнее представляли возможности своих солдат. Если все пройдет гладко, позднее мы подтянем отстающих, а сейчас – просто отдыхали. В последний день Чижов запретил нам тренироваться и лично следил за выполнением приказа.

Пивовареня и Ястреба похоронили на базе. Все мы были одинокими людьми – при наборе в первую группу это качество учитывали особо, – поэтому с похоронами проблем не возникло. Я тоже предпочел бы лежать на базе, рядом со своими друзьями, вместо какого-нибудь питерского кладбища. Может быть, потому, что под словом «дом» постепенно начал подразумевать маленькую комнату в трехэтажном корпусе, а не свою городскую квартиру.

В ночь перед отправкой посидели над могилами. Студент не пришел – у него еще не закончился срок лечения. Впрочем, Призрак держал его в курсе наших дел. После больницы Студент пройдет обучение в учебном центре разведки и начнет работать на «чужацком» направлении – иными словами, заниматься обнаружением Гнезд. Значит, будем видеться.

– Скольких ты взял из своих? – спросил я Злобного.

– Четверых. Остальным рано. А ты?

– Всех. Первый ярус – проверка, на второй возьму лучших.

– Хорошая мысль. Подожди, то есть ты будешь ходить с тремя группами?

– Да.

– Выдержишь? – У Злобного имелись основания для сомнений. Контролировать действия новичков, отслеживая одновременно обстановку в Гнезде, довольно сложно. Если работать без отдыха и перерывов, силы организма тают на глазах.

– Думаю, да. Я разбил их таким образом, что в каждом отделении есть один «слухач», которому легче заметить тварей. Если он кого-то пропустит, замечу я. На первом уровне проблем не возникнет – уверен.

– Хорошо бы.

Кажется, ранение подействовало на Злобного сильнее, чем я полагал. Раньше в нем не чувствовалось даже следов нерешительности – он рвался в драку, спорил по любому поводу, был готов в одиночку переть на любого врага. Сейчас в нем появился какой-то надлом.

– Мне не нравится твое настроение.

– А что с ним?

– В тебе появился страх.

– Нет во мне никакого страха!

Я заглянул Злобному в лицо. Уродливая маска не давала прочесть его выражения, но зачем оно мне? Аура достаточно ясно выражала эмоции. Гнев, злость, растерянность, и в самой глубине, еле заметно – страх.