Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ) - Росси Деметрио

— Не согласен, — сказал я просто.

Парень в светлом пиджаке снова шумно возмутился, но Руслан сдержал его, легонько похлопав по плечу.

— Как не согласен? — удивился он. — Подумай, хорошо подумай, мы тебе хорошее предложение сделали.

— Я уже подумал, — вежливо улыбнулся я. — И, Руслан, у меня есть кое-что для вас.

— Что есть, дорогой? — в ответ улыбнулся он. А сидящие за столом напряглись.

— А вот, — я достал из сумки плеер с заряженной кассетой. — Послушай и друзьям своим дай послушать.

— Музыка какая-то? — пренебрежительно спросил Абу. — Кобзон-шмобзон?

— Зачем же так неуважительно об Иосифе Давыдовиче? — укоризненно спросил я. — Он мужчина серьезный.

— Э! — Абу махнул рукой. — Знаем. Все знаем. Вечером ментам поет песенки «Наша служба и опасна, и трудна», а ночью с жуликами по катранам…

— Погоди, — сказал Руслан. Он надел наушники и нажал «Пуск».

Напряжение в номере нарастало. Руслан слушал. Один из парней, сидящих за столом, взял из фазы с фруктами яблоко, вытащил громадный нож и начал, ловко им орудуя, чистить яблоко.

Руслан брезгливо отбросил плеер на диван.

— Ну и что⁈ — сказал он мне. — Что ты этим хочешь сказать? Предъявляешь какую-то ментовскую постановку. Ты, дорогой, за кого нас считаешь вообще?

— Я предъявляю реальный разговор Орловского, — сказал я. — Или ты его не узнал по голосу?

— Ментовская лаборатория таких пленок не только с Орловским, но и с Горбачевым наклепает хоть тыщу штук, — заявил Абу.

Я пожал плечами.

— Если вы не верите, то будем собирать третейский суд, разбираться. Позовем авторитетных людей, они послушают и скажут, ментовская это постановка или реальная вещь. Ты не против, Руслан?

Руслан мрачно молчал, и на помощь ему пришел Абу:

— А мы что, не люди⁈ — возмущенно выкрикнул он.

— Люди, люди, — сказал я спокойно. — Только вы, парни, заинтересованная сторона. Такие дела…

Повисла пауза. Руслан смотрел в пол, чего-то соображая. Демонстрация пленки определенно выбила его из колеи.

— Что ты предлагаешь? — хмуро спросил он.

— Орловский платит миллион за помощь, как договаривались. Если не хочет с нами работать, то мы его заставить не можем. Мы же цивилизованные люди, правда? Пусть отдаст отступные и идет на все четыре стороны. А что, несправедливо?

Если бы меня слышал Петр Петрович, то это ему сильно не понравилось бы.

— Миллион! — гортанно рассмеялся сидящий за столом парень — увалень с пышными бакенбардами и бородкой. — Ты хоть знаешь, что такое миллион?

— А чего тут знать? — Я демонстрировал совершенное спокойствие. — Всего восемь килограмм, если сотенными. А что, так много, что ли?

Увалень с бородой пробормотал что-то неразборчивое.

— Сколько хочешь отступного? — спросил Руслан, не глядя на меня. Он определенно затягивал переговоры.

— Разберемся, решим, — сказал я. — Мне с партнерами посоветоваться нужно, я же не один. И еще, чуть не забыл… Наша охрана, конечно же, вернется и в банк, и на склад, пока мы окончательно не договорились.

— Да кто ты такой вообще! — взорвался Абу. — Ты есть барыга! Еще пытаешься нам что-то втереть! Мы с тобой по-хорошему хотели! Отступного ему! Вообще можешь отсюда не выйти.

Парень за столом почистил яблоко, положил его обратно в вазу с фруктами, но нож не спрятал.

— Ну правда, дорогой, — сказал Руслан с усмешкой, — за что тебе отступного? Ну подумай сам, вы же не воины, вы простые торгаши. Ты пойми, мы через гордость свою переступили, просто когда согласились с тобой поговорить. А ты не понимаешь ничего…

— Отступного за то, что без нас Орловского бы давно на ремни порезали. Мы его прикрывали, его вопросы решали здесь, он вам ничего не рассказал?

— Рассказал — не рассказал… — Руслан поднялся с кресла. — Сидим, воздух туда-сюда гоняем, как бабки на базаре. Короче, дорогой, решим так… сейчас мы с тобой проедемся в одно место. Ты пока там побудешь, подумаешь. А где-то через неделю снова встретимся, вернемся к нашему разговору, обсудим все, может общее решение найдем.

— Только тихо, — сказал Абу, тоже поднимаясь.

— Некрасиво ты поступаешь, Руслан, — сказал я, сокрушенно качая головой. — Несправедливо и непорядочно. За несправедливое дело вписался, сам ведь понимаешь, запугать не вышло, силой заставить хочешь.

— Пустой базар. — Руслан махнул рукой. — Давай, дорогой, поднимайся. Не заставляй себя упрашивать.

— В окно посмотрите, — сказал я скучным голосом.

Руслан и Абу — мои добрые собеседники — подошли к окну. Кажется, увиденное их впечатлило. За ними к окну потянулись и остальные.

— Твои, что ли? — спросил Руслан, криво усмехаясь.

Я развел руками.

— Не смог друзей удержать. Всем же нашим интересно — что за храбрые ребята с гор, которые всемером одного не боятся? Вот, пришли посмотреть.

Руслан пропустил шпильку мимо ушей.

— И что дальше? — спросил он.

— А ничего, — сказал я. — Ваших людей в банке и на склад мы сменим. И отдавать нам ничего не нужно — мы свое сами возьмем. Само собой, ни о каком долге перед вами и речи быть не может. А Орловского забирайте, мы с ним больше не работаем. Из учредителей выйдем. И еще — у нас в городе оставаться не советую. Тут не Москва, тут климат другой совсем, можно схватить какую-нибудь местную простуду и случится непоправимое. Кстати, Руслан… — я посмотрел на часы. — У меня остаются считаные минуты для разговора с вами.

— Получается, что мы не договорились, — сказал Руслан.

Я покачал головой.

— Дело не в том, договорились мы или нет. Я тебе рассказал, как выглядит ситуация. А ты можешь с этим согласиться или не согласиться. Ситуация от этого не изменится никак. Совсем не изменится, Руслан.

Русла снова посмотрел в окно, а Абу вытащил ствол. Кажется, «ТТ». Ну что же за детский сад, подумал я раздраженно.

Глава 16

Руслан нервно пригладил волосы.

— Если что, все вместе здесь ляжем, — сказал он.

— Значит, судьба, — развел руками я.

— Не боишься? — он посмотрел на меня с искренним удивлением.

— Был такой древний философ, Эпикур… — начал рассказывать я. Но меня перебили. Время!

Дверь в номер вылетела от мощнейшего удара. В коридоре шум, крики, мат… как обычно в таких ситуациях время для меня замедляется, я вижу все очень отчетливо во всех подробностях.

Так, Абу направляет на меня ствол, а в его черных глазах горит мрачный огонь решимости. Я понимаю, что он выстрелит. В комнату залетает Матвей — всклокоченный и красный. У него в руках «ПМ», который он направляет на Руслана. С ним трое — у всех стволы — «ПМ», какой-то древний наган и охотничье ружье. Парни злы и решительны, по ним тоже видно, что рука у них не дрогнет.

— Ствол на пол! — орет Матвей. — Быстро!

Абу будто каменеет, он не шевелится. Из-за стены доносятся крики, кажется, в соседнем номере кого-то бьют.

— Так что будем делать, Руслан? — спрашиваю я. — Перестреляем здесь друг друга или разойдемся как приличные люди?

Руслан молчит. Крики и грохот в соседнем номере нарастают.

— Пока ты думаешь, — говорит Матвей, — сейчас там мои твоих ломают. Соображай быстрей.

Руслан что-то резко и отрывисто говорит Абу. Тот не реагирует, ствол все еще направлен на меня. Руслан повышает голос, и только тогда Абу обмякает, ствол опускается, и я больше не на мушке.

— И что дальше? — спросил Руслан, изо всех сил демонстрируя спокойствие.

— Стволы опустите, — сказал я Матвею. — И хватит уже шуметь в соседнем номере, народ пугать.

Матвей посмотрел на парня с охотничьим ружьем. Тот коротко кивнул и вышел. Почти сразу же шум в соседнем номере прекратился.

— Нахулиганили мы… — сказал я огорченно. — Там никто милицию не вызовет?

— Все под контролем, — заверил Матвей. — Чего с этими делать будем? — он кивнул на кавказцев.

— А чего делать?.. — сказал я задумчиво. — Мы же не мясники… Живых людей убивать — это же нехорошо, правда, Руслан?