Меч Без Имени. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

миловидненький паж! – радостно перебил другой. – Видно, новый ландграф предпочитает хорошеньких мальчиков, а?

В тот же миг пудовый кулак Бульдозера стукнул его по макушке так, что голова ушла в кирасу. Похоже, Жан сам испугался своего поступка и жалобно глянул на меня, ища поддержки и защиты. Я ободряюще подмигнул. Первый рыцарь бросился наутек, как только Лия обратила к нему горящий взор. Все прочие едва не умерли от смеха. Нет, мне здесь определенно нравилось!

Этот вечер я провел у Матвеича. Мы болтали до четырех утра! Его интересовало все. Какие перемены произошли в мире, что нового сняли в Голливуде, кто сейчас Папа в Ватикане, куда идут средства ООН, имена новых светил науки и искусства, последнее слово техники, «писк» современной моды, нравы Парижа и анекдоты русской глубинки. Я его понимаю. Впервые за столько лет ему попался земляк. Матвеич даже признался, что готов пожертвовать своим нейтралитетом и оказать мне всестороннюю поддержку, чтобы я сумел в конце концов выбраться отсюда. Уже прощаясь, мы вспомнили об одной важной вещи.

– А как Ризенкампф узнает, что я решил драться?

– По традиции мы должны официально вызвать его на вечный бой. Это не обязательно, он все равно всегда в курсе событий, но все же… пойдем.

…Матвеич привел меня на чердак. Там на столике, покрытом бархатом, лежал огромный медный рог. Очень красивый музыкальный инструмент. Мои знакомые из консерватории многое бы отдали за возможность хотя бы взглянуть на это чудо. Одна чеканка на нем была несомненным произведением искусства. Я взял его в руки и затрубил! Густой высокий звук, казалось, раздвинул темноту!

– Ну вот… – грустно улыбнулся Матвеич, – теперь все королевство знает, что появился новый герой, бросивший вызов тирану Локхайма. С этой минуты можешь делить людей на друзей и врагов – равнодушных не будет. Одни будут помогать тебе, не щадя жизни, так как прекрасно сознают, с какой опасностью ты борешься. Другие готовы принять железную руку Ризенкампфа как знак стабильности и покоя… который в любую минуту может стать вечным. А вообще-то… мы ведь не выбираем судьбу, она сама нас выбирает. Помни одно: я сделаю все, чтобы не присутствовать на твоих похоронах… Вплоть до отмены самих похорон ввиду неявки главного виновника торжества!

Сюрприз ожидал меня к обеду. Малоприятный, надо сказать… А когда они были приятными? В общем, когда мы с моими молодцами заявились в зал к маркизу, мрачный де Браз читал какую-то бумагу, а вокруг него толпились хмурые монахи в белых одеждах с самыми постными выражениями лиц.

– Входите, друг мой.

– Что-нибудь случилось, маркиз? У вас проблемы?

– Лорд Скиминок… я, право, не знаю, как начать. Вот письмо кардинала Калла. Он обвиняет вас в колдовстве и прямом пособничестве нечистому. Здесь написано, что вы учинили разгром на королевском пиру, смертельно оскорбив доброго государя Плимутрока Первого небрежным отношением к его дочери…

– Господи, какая чушь! Да мы с королем друзья до гроба. Спросите у него сами!

– Я-то верю вам, но не могу не обращать внимание на слова достопочтенного кардинала. Он утверждает, что вы также спасли от Божьей кары злостную ведьму.

– Это был невинный ребенок. Тот придурок священник ни черта не смыслит в криминалистике. Ему дай волю, так здесь всех черноволосых девчонок посжигают!

– Может быть… – грустно кивнул де Браз. – Но здесь еще сказано, что вы с вашим пажом и оруженосцем разогнали монастырь Святого Ефроима Приблудного и надсмеялись над отцом настоятелем.

– Ну, это преувеличение. Скажем прямо, настоятель оказался предателем и извращенцем…

– Он богохульствует! – неожиданно выкрикнул самый маленький из монахов и, тыча в мою сторону пальцем, потребовал: – Судить его! Этот человек – колдун!

Я пожал плечами:

– Подумаешь… меня уже вызывали пару раз в прокуратуру. Ну и что? Я чист перед законом, потому что, как незабвенный Остап Бендер, чту уголовный кодекс.

Меня окружила стража. Им тоже было неловко, а куда денешься – работа такая.

– Лорд Скиминок… Я надеюсь, все прояснится. Рад, что вы отдаете себя на Божий суд, – нервно сказал маркиз. – Обещаю вам заботиться о ваших слугах. Сдайте меч оруженосцу.

Все еще не понимая, в какую передрягу попал, я протянул Жану Меч Без Имени. Да, мне бы следовало обратить внимание на выражение безмолвного ужаса, исказившее лицо Бульдозера. Как мало я знал этот мир… Вместе с монахами и стражей мы двинулись к выходу. Лия, не выдержав, бросилась ко мне и, растолкав стражников, закричала:

– Милорд! Не делайте этого! Они погубят вас! Не уходите, милорд!

Де Браз обнял ее за плечи и успокаивающе встряхнул:

– Не бойся, мальчик. Твой господин под защитой Господа, а он не допустит несправедливости.

– Лорд Скиминок не нуждается ни в чьей защите, – мрачно пробурчал Жан. – Просто мы его очень любим и надеемся, что ему не сделают ничего плохого.

– Если будет говорить правду и не упорствовать в признании, возможно, обойдемся и без пыток… – пообещал маленький монах.

…Без пыток? Он сказал: «Без пыток»?! А если я буду упорствовать… Ноги мои стали ватными.

Когда меня ввели в комнату для допросов, мои худшие опасения не оправдались. В том смысле, что положение оказалось еще хуже… Я надеялся, что меня начнут хотя бы расспрашивать, пригласят свидетелей, адвоката, судей. Как же! Вы хоть представляете себе, что такое средневековая юриспруденция? Трое здоровенных палачей скрутили меня прежде, чем я успел чирикнуть что-то там о правах человека, юристах и адвокатах. Мои руки засунули в зажим, и «следствие» началось. Выглядело все это очень просто. Двое монахов поочередно подбрасывали мне провокационные вопросики, а типы в красных колпаках с прорезями для глаз небрежно поигрывали клещами и пилами. От плотоядных взглядов этих парней меня мутило. Даже сейчас передергивает, как вспомню…

– Ваше вероисповедание?

– Православный.

– Уточните.