Дворецкий для попаданки - Ульяна Гринь

— Мистер Тимоти, я могу идти, а то Хэтти заругается? — спросила смиренно Дорис, и я возликовала: ура, я знаю, как зовут собственного ребёнка!

Тимоти кивнул служанке с таким достоинством, что стало завидно. Девчонка присела в книксене и, схватив свой узелок с не понадобившейся едой, припустила к дому. А мальчик сказал мне:

— Если вы не возражаете, матушка, я бы хотел умыться.

— И поесть, да? — подначила его я и тут же пожалела, потому что Тимоти опять глянул с удивлением. Я пожала плечами. Нет, правда, как мне разговаривать с ним, если он не понимает ни шуток, ни иронии? Как с ним разговаривали раньше?

— Поесть я совсем не против, — тихо ответил мальчик и бросил мне какой-то пробный взгляд. Типа пробного шара. Что я скажу? И опустил глаза в землю.

А я выдохнула.

Боже, спасибо.

— Хорошо, я велю Хэтти разогреть обед для вас, — ответила ему с лёгеньким ехидством в голосе. — А потом велю приготовить ванну, потому что…

Не договорила и помахала ладонью перед носом, выражая своё неудовольствие запахом.

Тимоти смутился и прибавил шагу. Обратно в дом мы влетели почти бегом, причём Клаус носился вокруг и радовался движухе. Я тоже радовалась, правда, не знала, чему именно. Уже на крыльце заключила: радуюсь тому, что нашла того самого «младшего лорда Берти». И тому, что этот младший лорд не брат, а сын моего умершего мужа. С братом было бы гораздо сложнее договориться.

Конечно, я не собиралась одурачивать мальчишку с наследством или с чем-то другим подобным. Но нынешний наследник мне гораздо предпочтительнее. Он может и замолвить слово за свою мать…

— Матушка, смею ли я надеяться, что вы не отошлёте меня обратно в школу до погребения отца? — витиевато спросил Тимоти, и я глянула на него, подняв брови. Не слишком ли изысканно выражается десятилетний ребёнок? И не слишком ли просто выражаюсь я? Нет, не буду об этом думать, а то снова огорчусь. Лучше ответить на вопрос.

— Разумеется, Тимоти, вы останетесь здесь до церемонии. А потом мы поговорим насчёт школы. Кстати!

Я остановилась и подозрительно спросила:

— А вы предупредили кого-нибудь, что поедете домой?

Тимоти смутился и опустил голову, сказал тихо:

— Нет, матушка.

— Великолепно! — воскликнула я. — Надо им позво… Послать письмо!

— Мистер Тимоти!

На крыльце раздался голос Лили, и я поморщилась. Опять она тут… Надо её отвлечь чем-то, например…

Глава 11. Тихое семейное счастье

— Лили, — сказала я властным тоном, — нужно отправить весточку в школу Тимоти, чтобы предупредить их, где он находится.

— Да, миледи, — присела она в книксене и умильно улыбнулась мальчику: — Мистер Тимоти, я очень рада вас видеть! Надеюсь, путь не был очень утомительным?

— Нет, мисс Брайтон, — ответил он, и я тут же поняла: путь был не просто утомительным, а кошмарным, только мальчишка никогда в жизни в этом не признается.

— Пойдёмте, Тимоти, я распоряжусь насчёт ванны и обеда. Ох нет, уже время ужина скоро.

Лили встряла напоследок:

— Хэтти может отнести в детскую чай и ростбиф с пудингом.

— Я с удовольствием выпью чаю и съем пудинг, и что там ещё есть… Какие-нибудь пирожные? Пусть подаст всё в столовой. Заодно и поговорим, не так ли, Тимоти?

Мальчик посмотрел на меня, как на странное привидение, встреченное не в замке, а на улице. Что я опять такое сказала?

Впрочем, пофиг. Если тут не принято обедать с собственным ребёнком в столовой — мне никто не указ. Я эксцентричная графиня Берти, недавно потерявшая мужа. Мне можно чудить.

В холле показалась горничная, и я махнула ей рукой:

— Лизбет, нужно приготовить ванну для Тимоти.

— Мистер Тимоти, какая радость, что вы приехали на каникулы! — отозвалась девушка с поклоном. — Тотчас же бегу греть воду, а Энни приготовит вам чистую одежду!

Тимоти посмотрел на меня, хмурясь, и спросил тихо:

— Матушка, вы действительно не станете меня ругать?

— Нет, — ответила я. — Я понимаю, что вам хотелось увидеть отца в последний раз. Ведь это ваш отец…

— Да, я хотел убедиться в том, что он мёртв, — жёстко сказал мальчик. И мне стало не по себе.

А что я, собственно, знаю о графе Берти? Каким он был? Быть может, домашним тираном? Быть может, он жестоко обращался с женой и сыном? И расспросить некого под угрозой всё того же безумия и местной психушки. Что ж, надо попытаться выведать правду у мальчика, например, за чаем.

— Пойдёмте лучше посмотрим, всё ли необходимое есть в вашей комнате, — неловко сказала я сыну. Тимоти кивнул:

— Спасибо, матушка, вы очень добры.

Он сделал движение ко мне, взял мою руку и поцеловал кисть.

Нет, я могу многое вынести. Я могу жить в чужой шкуре и притворяться графиней, хотя выросла в детдоме и никогда не имела ничего дороже Клауса. Я могу делать вид, что грозная и крикливая тётка. Но я не могу смириться с тем, что десятилетний пацанчик целует мне руку.

Но вытерпела.

Спросила с вымученной улыбкой:

— Ваша комната тоже на втором этаже?

— На третьем, матушка, вы забыли.

Мы уже поднимались по лестнице, как меня пронзило чувство несправедливости. На третьем этаже комнаты прислуги! И детская? Сына графа приравняли к слугам? Как так? Разве это нормально?

— Тимоти, теперь вы большой мальчик, по крайней мере, мне так показалось. Думаю, стоит переселить вас на второй этаж, как вы считаете?

Он застыл на галерее. Рука, лежавшая на балюстраде, задрожала. Тимоти повернулся ко мне, и на его лице — красивом, породистом, с большими выпуклыми глазами — я увидела недоверие и непонимание. Но мне было уже немного пофиг. Решила — значит, так и будет.

— Матушка, мне приятно, что вы считаете меня достойным занимать комнату на втором этаже, — ответил мальчик ровно. Я бросила взгляд на его ладонь — она успокоилась. Тимоти взял себя в руки. А