Мама для Ромашки (СИ) - Коваль Алекс

— Как скажешь, — не могу сдержать довольной улыбки, — тогда до вечера.

— До вечера, — целует в кончик носа и, развернувшись на пятках, выходит из архива, оставляя одну. Я обхватываю руками плечи, чувствуя, что с его уходом словно похолодало. Но времени на сожаления нет. Меня еще ждет куча работы, поэтому принимаюсь за собирание разбросанных документов.

День дорабатываю в волнительном томлении, а вечером, переодевшись после окончания рабочего дня, с улыбкой иду к мотоциклу, ожидая застать там Руслана. Но к моему огромному удивлению, машины Беркутова на парковке нет. Хотя я точно помню, что утром ставила байк рядом с его Доджем. И из офиса я уходила последней. Не дождался? Или уехал раньше? Тогда почему не сообщил?

Странное чувство разочарования заполнило все внутри, заставляя сердце замирать через удар.

Сажусь на байк, достав телефон. Долго кручу в руках с мысленным вопросом: набрать его самой, раз ни СМС, ни звонка от него не было? Но боязнь навязаться мужчине побеждает, и я со зреющей пустотой в груди убираю телефон в рюкзак. Надев шлем, срываюсь с места, направляясь домой.

Значит, не будет волшебного вечера.



Глава 30. Алиса

Поковырявшись в тарелке с ужином и проговорив полвечера с мамой, я нервно поглядывала на телефон в ожидании любой весточки от Руслана. Но он упорно молчал, и я так же следовала его примеру.

Ночь давила своим грузом воспоминаний. Хотелось набрать номер Беркутова и выяснить, все ли в порядке. И в первом часу ночи все же не могу сдержать свой порыв и набираю сообщение.

“Извини, что пишу. У вас все хорошо?” — и замираю на время, пока жду ответ. Он приходит почти через десять минут нервного ожидания.

“Да. Прости. Пришлось уехать раньше. Дела” — и все. Больше ни слова. Скупо и сухо, словно от меня отмахнулись, как от назойливой мухи. Ни “спокойной ночи”, ни “я скучаю”. Черт, обида задевает все струны, что рядом с ним вибрируют от радости. Закрадывается мысль, что мама, возможно, была права. Что мужчинам нужно только одно, и, когда они получают это, ты становишься очередной галочкой в его списке. Тем более таким, как Руслан Беркутов — королям жизни, к которым девушки сами падают в ноги. И я… упала.

Непрошеные слезы сами покатились по щекам. Объявляя молчаливую истерику. Так. Не стоит раньше времени себя накручивать, Лиса. Ты уже большая девочка и должна понимать. Должна. Но как-то обидно.

Задремать удалось, только когда стало светать на улице.

Звон будильника разбудил и головную боль. Бессонная ночь с душевными терзаниями не прошла бесследно. Мама уже ушла, а я нехотя выползаю из постели.

На работе появляюсь вовремя, но снова не замечаю на парковке машины Беркутова. Это уже начинает напрягать.

Олеся, как обычно, чуть задерживается. А появившись, работает тихо.

За прошедшие полдня о Руслане ничего не слышно, и я начинаю не на шутку волноваться. Обед пропускаю, стараясь завалить себя работой. И мне это с успехом удается. Работники то и дело приносят папки с документами, которые требуют подшивки и внесения в архивную базу. Таким образом удается отключить голову и сердце хотя бы до конца рабочего дня.

В шесть выползаю с трудом из-за стола. Голова гудит, спину ломит. Чувствую себя, как бабка старая.

Снова смотрю на телефон, который удачно справляется с молчанием.

Выходя из здания офиса, замечаю фигуру Левашова, вышагивающего по парковке. Вот кто должен знать, где Рус, все-таки они компаньоны и лучшие друзья.

Торопливо догоняю мужчину и решаюсь спросить.

— Марат Сергеевич, — окрикиваю его, когда тот снимает с сигналки свою машину, он оборачивается.

— Что, Мальцева? — закидывает чемоданчик на соседнее сиденье.

— Подскажите, пожалуйста, вы не знаете, где Руслан Данилович? — спрашиваю и вижу, как тут же прищуривает свой взгляд Марат, а на губах его появляется ухмылка.

— А зачем тебе он, Алиса? — с интересом спрашивает второй начальник.

— Просто у меня оказались документы, которые требуют его подписи, — довольно складно вру на ходу. Вроде бы даже голос не дрожит, и взгляд не отпускаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Его не будет до следующей недели, что-то семейное, — отвечает Левашов, тем самым шокируя меня. — Но если что-то срочное, можешь занести документы мне, я подпишу.

— Хорошо, спасибо, — вежливо прощаюсь и несусь к своему байку.

Вот это поворотик. Семейные проблемы? А мне написал, что все хорошо. Вернее, простое “да” на “моё все хорошо?”, и как это понимать?

Дома никакие дела не делаются. Все валится из рук. Хорошо, что диплом давно сдан куратору и его не надо писать, в таком состоянии я точно не смогла бы выпытать его из себя. Даже в разговоре с позвонившим дядькой слова едва удается складывать в предложения оттого, что я то и дело погружаюсь в свои мысли.

Аппетита нет, так же, как и нет желания работать.

Мама молчит и настороженно поглядывает на меня, пока я не вижу. Но чувствую ее взгляд на себе. Сама понимаю, что привлекаю внимание, но ничего с собой поделать не могу.

Ночами не сплю. От слова совсем. Эти несколько дней проходят для меня мучительно долго. Это словно не сорок восемь часов, а месяц без еды и пищи. Уже и темные круги под глазами замечаю. Вот и докатилась ты, Алиса. Никому твои переживания не нужны. Кроме мамы. Беркутову плевать на тебя. Так что прекращай думать о нем денно и нощно.

В последний день рабочей недели, все так же отработав без обеда, решаюсь на то, что мне совершенно не свойственно. Я просто должна своими глазами его увидеть и понять, что происходит.

Заезжаю по пути в магазин игрушек и покупаю две мягкие зверушки. Беззубика и Дневную фурию. Мы как раз с Ромашкой смотрели этот мультик. Она была в восторге от милейших драконов.

Около восьми часов оказываюсь на территории частного сектора, где живут Беркутовы.

Подъезжаю к воротам, которые оказываются открытыми. Еще как только замечаю высокую блондинку, скрывающуюся с Робертой за домом, грудь простреливает тревога и мерзкое предчувствие. Заезжаю на территорию и первым делом вижу стоящую незнакомую белую Тойоту. А джип Руса брошен перед воротами.

Стоит мне только остановиться, как дверь дома открывается, и оттуда выходит Руслан.

Мужчина меня замечает и, оглянувшись, идет в мою сторону. Я слезаю с байка и настороженно вглядываюсь в его серьезное лицо. Там нет ни намека на радость.

— Ты зачем приехала? — звучит довольно грубо и бьет нехило.

— Я… — но договорить мне не дают.

— Рус, кто там? — появляется та самая блондинка, что свернула за угол. — У нас гости? — звучит по-хозяйски и совершенно спокойно, а у меня сердце сковывают ледяные тиски.

— Служба доставки игрушек, — выкрикиваю я, поднимая над головой пакет с игрушками, которые привезла для Ромашки. Видимо, женщину этот ответ устраивает, и она снова скрывается из виду. — Хотела убедиться, что все в порядке, — перевожу взгляд на хмурого Беркутова. — Убедилась, — засовываю ему в руки пакет и забираюсь на мотоцикл, трясущимися руками надеваю шлем и завожу байк.

— Лис, — он морщится и тянет руку. — Не надо было тебе приезжать… — делает шаг в мою сторону, а в голосе столько сожаления и… жалости, что становится мерзко и противно.

— Надо было, Руслан Данилович. Теперь я точно знаю, что вы в полном порядке. А теперь простите, тороплюсь, — опускаю резким движением руки стекло на шлеме и газую так, что из-под колес вылетает щебень, срываюсь с места, развивая сумасшедшую скорость.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кровь стучит в висках, а в ушах долбят барабаны. По щекам катятся горькие слезы, а дышать становится все тяжелей и тяжелей с каждым метром. Дальше ехать — нет сил в ослабевших руках, поэтому, едва сдерживая всхлипы, решаюсь на остановку у кромки леса. Здесь должна протекать река, запомнила, когда смотрела карту, собираясь впервые ехать к Руслану. Бросаю байк и иду сквозь заросли, выходя к берегу полноводной реки. Отираю слезы, но они с новой силой текут по щекам, застилая пеленой глаза. Встаю на колени на берегу, чтобы дотянуться рукой до воды и умываюсь. Холод жжет щеки и остужает бушующий внутри огонь обиды.