Шестеро против Темного - Юлия Фирсанова

Позади Минтаны гулко гоготнул Нал:

– Кажется, нашлись наши птички!

Мужик дернул головой в сторону защитника, точно лошадь на выстрел, подождал, пока тот отсмеется, и продолжил рассказ:

– А дверь я ломать поостерегся, кто ж знает, кого там Темный принес! Засов снаружи задвинул на всякий случай, да вокруг походил. Так сзади на камне у фундамента средь бурьяна знак этот какая-то вражина накорябала, меленький, а я все равно углядел! – Востроглазый докладчик опасливо оглянулся по сторонам и показал, сведя указательные пальцы домиком и сжав все прочие в кулак.

– Знак Арродрима? – вопросительно промолвил Лукас, обернувшись к Минтане.

– Черная Братия, – нахмурившись, подтвердила колдунья и резко велела: – Показывай свой амбар!

Мужичок облегченно вздохнул и махнул рукой в сторону каменной постройки под двускатной крышей с единственным окошком, которая виднелась на ближайшем холмике. К амбару шла хорошая, пусть неширокая дорога, но, экономя время, фермер повел отряд напрямик по траве, так же, как летел на всех парах сам. Овечки покосились на странных топтателей «газона» и невозмутимо продолжили трапезу. Едут себе люди и пусть едут, еда важнее. Собаки, сторожившие скот, видя среди людей хозяина, тоже остались невозмутимы. Только на Лумала поглядывали с задумчивым интересом, может, приняли за своего или за отбившуюся от стада овцу и теперь размышляли, а не ссадить ли его с лошади, да не загнать ли назад, щипать травку?

У амбара всадники спешились и прислушались. Добротное здание – в таком впору жить, а не бобы хранить, было сложено из крепких белых камней, щедро скрепленных раствором. На двери, такой, что даже тараном с одного-двух ударов не вышибешь, красовался толстый брус засова. А изнутри и впрямь доносилась какая-то возня, точно двигался кто-то неловко или в крайней панике, вдобавок слышалось хриплое карканье. Эльке сразу вспомнилась маленькая соседка по подъезду – Дашенька одного году отроду. Кроха не умела еще говорить толком и обозначала всех пернатых от воробьев до ворон одним собирательным словом: «Кххрр!», указывая из коляски ручонкой на очередной крылатый объект и оповещая весь двор о своем наблюдении. Вот там, за стенами кто-то пытался подражать Дашкиным речам старательным разнобоем. Кроме того, в дверь долбились так, будто пытались пробить ее чем-то, для долбления не предназначенным, и шумно подпрыгивали, словно вдобавок пытались летать, не имея под рукой подходящего заклятия левитации и крыльев.

– Это они! Те люди, – оповестила друзей Мирей, прислушиваясь к излучению эмоций, доносящихся изнутри. И в голове жрицы звучало не сочувствие, а скорее удовлетворение от справедливого наказания злодеям, опутавшим своими грязными чарами несчастных птиц.

– Великолепно! – просиял Лукас и озвучил прозрение эльфийки спутникам.

– Ступай, мы со всем разберемся. Более без дозволения Твердыни к сему месту не приближайся и другим запрети, – приказала Минтана мужику, и тот безо всяких возражений, признательно поклонившись данам, взявшим на себя заботу о странном содержимом амбара, припустил прочь. Кажется, вздумай спасители раскатать хозблок по камешку вместе во всем содержимым, и тогда бы не возразил, лишь бы не глядеть на тех, из Черной Братии, кто внутри чего-то страшное вытворял.

Элька только успела крикнуть вслед: «Эй, дяденька, у тебя куртка специально наизнанку надета?»

Фермер приостановился, глянул на свой рукав, звучно хлопнул обеими руками по лбу и принялся сдирать одежонку, переодеваясь на ходу. При этом каким-то чудом он еще умудрился поклониться девушке в знак признательности. Тем временем у двери амбара уже шло обсуждение плана действий.

– Нам придется оставить караульного до прибытия защитников из Твердыни Зад Си Дан, – нахмурилась колдунья, раздумывая над решением проблемы, пальцы машинально теребили пояс. Оставлять Нала на страже ей не хотелось, но…

– Есть выход получше, дана Минтана, – находчиво предложил мосье Д’Агар, – я могу запечатать амбар так, чтобы открыть его смог лишь дан, имеющий ключ. Тогда мы все сможем продолжить путь в Твердыню, где и перепоручим защитникам заботу о пленниках и оповещении данов Гулина, достопочтенных Люсина и Телама.

Минтана обозначила свое согласие облегченным кивком и приготовилась наблюдать за работой истинного маэстро от магии. Пусть силой Лукас пользовался иной, но изящное плетение его заклятий колдунья могла видеть и уже немало записала себе на корочку для будущих экспериментов.

– Выходит, Ликрус зря всю округу на ноги ставит?! – в свою очередь спохватился Нал, озаботившись нерациональным применением труда добровольной дружины.

– Не уверен, защитник. Сидящие здесь, хм, «птицы», без сомнения, составляли заклятие. Однако, чтобы направлять его в цель, им нужен был фокус – хотя бы один добровольный наблюдатель, отслеживающий перемещение зачарованных птиц. Он, скорее всего, находится близ Гулина, чтобы не примешивать к чарам подчинения и фокуса чары слежения, а следовательно, будет найден людьми, отряженными для поиска, – подробно разъяснил ситуацию Лукас, попутно доставая из кармана маленький зеленый футляр. Оттуда маг вынул ровный брусочек яркого синего мела или чего-то очень на мел похожего.

Передав поводья своей Каурки молчаливому Галу, маг подошел к двери, окинул ее взглядом, примериваясь, и начал чертить. Ровные (как обычно, мосье на зависть Эльки, напрочь лишенной способности к черчению, работал без линейки) линии сложились в прямоугольник, опоясывающий проем двери. Еще два, один чуть меньше по размеру другого, были прочерчены следом, затем легли линии крест-накрест прямоугольников, а под конец одна короткая, где-то параллельно фундаменту в середине двери. Эта линия вышла на палец за рамки чертежа и закончилась ровным маленьким кругом диаметром с ладонь.

– Баулэ прокси! – провозгласил Лукас и приложил к центру круга оставшийся мел.

Сетка линий вспыхнула ярким ультрамарином, и в тот же миг распространилась по всему амбару, оплетая его живой клеткой с ярким глазком сапфирового света там, где маг все еще держал руку. Когда свет потух, остался лишь рисунок и кусочек мела, который мосье заботливо вернул в футляр и передал с полупоклоном Минтане:

– Чтобы войти в амбар, достаточно приложить кусочек мела к середине круга, завеса будет снята. Что же до задвинутого изнутри засова, полагаю, защитники с этим разберутся.

– Это точно! – поглаживая меч, довольно поддакнул Нал, пока его колдунья с сияющими восхищением глазами (так фанатка смотрела бы на звезду, исполнившую свой лучший шлягер в ее честь) заботливо прятала мел-ключ в кармашек платья.

– Лукас, это было круто! – похвалила мага Элька, обожавшая чары со световыми спецэффектами, да вообще-то с любыми спецэффектами тоже. Мосье ничего не сказал, но довольная, или все-таки самодовольная, улыбка промелькнула на его губах.

– О-о-о! – только и выдохнул Лумал, хлопнув ушами от восторга, даже Гал одобрительно кивнул, оценивая хорошую работу на свой манер. Пусть он не одобрял позерства, но за качество работы мага уважал.

Завершив обряд запирания амбара на этой торжественной ноте, компания вернулась на дорогу и снова тронулась в путь. Больше их никто не догонял, ничего не требовал и даже не просил. А с попадавшимися навстречу пешими путешественниками, всадниками и гружеными подводами никто из отряда сам заводить разговора или тем паче предлагать свои услуги не стремился. Только раз им встретился вооруженный разъезд, но одного слова Нала и взгляда Минтаны, очевидно, невзирая на свой статус покинувших Твердыню полевых работников, оказалось достаточно, чтобы их и все сопровождающие лица оставили в покое.

Пыльные обочины дороги сразу заставили Эльку переменить свое резко отрицательное мнение насчет желательности дождя. Но делать нечего, поливальной машины в этом мире найти не было никакой возможности, вернее, возможность-то была, но почему-то девушке не хотелось в очередной раз слушать истерику Лукаса, обыкновенно начинающуюся со страдальческого вопля: «Мадемуазель, опять!» От промелькнувшего желания поколдовать над увлажнением трассы пришлось отказаться. Поэтому оставалось глотать пыль и довольствоваться обществом Лумала. Трогг, по всей видимости, счел Эльку своей заступницей, покровительницей и нанимательницей в одном худеньком лице, поэтому всячески изъявлял симпатию и приставал с вопросами именно к ней. Вот и сейчас, медленно поводя ушами, молодой проводник завел с Элькой разговор, наивно поинтересовавшись:

– Скажи, если вы, люди, не выращиваете фиарисоны у дома любимой, как юноша признается в своей симпатии девушке?

– Словами, поступками, даже молчанием. – Элька пожала плечами, вспоминая подробности из своей личной жизни в урбанизированном мире, богатой сменой кавалеров. – Мы странный народ, Лумал. Люди не всегда говорят, что думают, часто не верят тому, что слышат, и очень часто молчат о том, о чем очень хотят сказать. Мы ловим намеки, догадываемся по случайным словам, поступкам, жестам.