Химера - Тесс Герритсен

Он оглядел остальных членов команды, ожидая их решения.

– Они еще наверху, – проговорил один из руководителей программы. – Они могут оставаться пристыкованными к МКС сколько потребуется, пока не улучшится погода. Я не вижу необходимости срочно возвращать их на Землю и сажать шаттл там, где не слишком для нас удобно.

«Не слишком удобно» – это еще мягко сказано. База Белые Пески, по большому счету, всего лишь уединенная взлетно-посадочная полоса, оборудованная цилиндрами выравнивания курса.

– Речь идет о том, чтобы вернуть тело на Землю как можно скорее, – вмешался Тодд Катлер. – Пока оно пригодно для вскрытия.

– Мы помним об этом, – ответил руководитель программы. – Но давайте рассмотрим отрицательные аспекты. Возможности Белых Песков ограниченны. Гражданского медицинского обеспечения там просто нет – а вдруг у нас возникнут проблемы с посадкой? В общем, учитывая все обстоятельства, я предлагаю подождать, пока не улучшится погода над Кеннеди. А с точки зрения логистики Кеннеди – самый оптимальный вариант для выполнения программы. Там можно максимально быстро разгрузить шаттл и подготовить его для следующего полета. Тем временем – это займет несколько дней – экипаж будет оставаться на МКС. Станция станет для них своего рода космическим отелем.

Несколько руководителей программ закивали. Все выбрали самый консервативный подход. Экипаж в безопасности там, где он находится сейчас; необходимость вернуть на Землю тело Хираи в свете проблемной посадки в Белых Песках отодвигалась на второй план. Карпентер подумал: из всех вариантов развития событий, которые он предчувствовал, самое страшное – катастрофа при посадке в Белых Песках. Он прокрутил в голове вопросы, которые задал бы сам, анализируя решения другого руководителя полета: «Почему не подождали улучшения погоды? Почему поспешили вернуть их на Землю?»

Правильное решение уменьшает риск, но отвечает задачам полета.

Он выбрал золотую середину.

– Три дня отсрочки – это слишком долго, – сказал он. – Так что Кеннеди не подходит. Давайте выберем Эдвардс. Быть может, завтра небо расчистится. – Он посмотрел на метеоролога. – Сделай так, чтобы облачность исчезла.

– Это я мигом, – ответил тот. – Только спляшу танец дождя задом наперед.

Карпентер посмотрел на часы, висевшие на стене:

– Ладно, подъем экипажа через четыре часа. Тогда и сообщим им, что в настоящий момент они не могут вернуться домой.

Джилл Хьюитт проснулась от удушья. В первый момент она решила, что тонет и с каждым вдохом наполняет легкие водой. Джилл открыла глаза и увидела, что ее окружило нечто напоминающее стаю медуз. Она закашлялась, потом ей удалось глубоко вдохнуть, и она снова закашляла. От ее кашля медузы разлетелись в разные стороны.

Джилл вылезла из спального мешка и включила свет в отсеке. И стала в изумлении разглядывать мерцающий воздух.

– Боб! – закричала она. – У нас что-то протекло!

Она слышала, как О’Лири в кабине экипажа произнес:

– Боже, что это такое?

– Надеть маски! – приказал Киттредж. – Пока не выясним, не токсично ли это.

Джилл открыла шкафчик первой помощи, вытащила оттуда защитный комплект и сунула маски и очки Киттреджу, О’Лири и Мерсеру, когда те спустились на среднюю палубу. Времени одеться не было; на всех было только белье, все только что проснулись.

Нацепив маски, они рассматривали плавающие вокруг сине-зеленые шарики.

Мерсер протянул руку и поймал один из них.

– Странно, – удивился он, растерши шарик между пальцами. – На ощупь он плотный. Вязкий. Словно какая-то слизь.

Врач О’Лири поймал другой шарик и поднес его к защитным очкам, чтобы получше рассмотреть:

– Это не жидкость.

– А мне кажется жидкостью, – возразила Джилл. – Ведет себя как жидкость.

– Но оно скорее студенистое. Почти как…

Когда раздалась громкая музыка, все вздрогнули. Бархатный голос Элвиса Пресли и его песня «Синие замшевые туфли». Побудка из Центра управления полетами.

– Доброе утро, «Дискавери», – раздался бодрый голос Капкома. – Пора вставать, ребята!

– Капком, мы уже встали, – отозвался Киттредж. – У нас тут странная ситуация.

– Ситуация?

– В кабине какая-то протечка. Мы пытаемся определить, что это такое. Некая вязкая субстанция молочно-сине-зеленого цвета. Очень похоже на маленькие плавающие опалы. Она разлетелась по всем палубам.

– Вы надели маски?

– Так точно.

– Вы знаете, откуда протечка?

– Ни малейшего понятия.

– Ладно, мы немедленно связываемся с СРОСОЖ.[27] Может, там знают, что это.

– Что бы это ни было, на ядовитое вещество не похоже. Мы все спали, когда оно распространилось в воздухе. Пока никто из нас не чувствует себя плохо.

Киттредж обвел взглядом свой экипаж в масках, и все утвердительно закивали.

– У него есть запах? – спросил Капком. – СРОСОЖ хочет знать, не является ли источником система сбора отходов.

Джилл ощутила приступ тошноты. Что, если это вещество, которое они вдыхали, в котором плавали, – утечка из туалета?

– Полагаю, кому-то из нас придется это понюхать, – проговорил Киттредж.

Он оглядел членов экипажа, все отвели взгляд.

– Ого, сколько желающих, – пробормотал он и наконец поднял маску. Он растер шарик в пальцах и понюхал. – Не думаю, что это нечистоты. Также нет запаха химикатов. По крайней мере, примесей нефти не чувствуется.

– На что похож запах? – спросил оператор.

– Какой-то рыбный. Словно слизь форели. Может, что-то с кухни?

– Или утечка из полезного груза, из какого-нибудь научного эксперимента. Вы везете несколько выполненных экспериментов с МКС. У вас аквариума на борту нет?

– Похоже на лягушачью икру. Мы осмотрим груз, – сказал Киттредж. Он оглядел каюту, стены которой были покрыты блестящими наростами. – Эта штука осела на всех поверхностях. Придется заняться уборкой. Похоже, возвращение откладывается.

– Да, «Дискавери», мне неприятно сообщать вам эти новости, – снова заговорил Капком, – но возвращение откладывается при любых обстоятельствах. Вам придется еще посидеть там, наверху.

– Какова причина?

– У нас тут плохая погода. В Кеннеди встречный ветер до сорока узлов, ожидается гроза. С юго-востока движется тропический шторм. Он уже натворил бед в Доминиканской Республике и направляется к Флорида-Кис.

– Как насчет базы Эдвардс?

– Оттуда сообщают о плотной облачности на высоте двух тысяч метров. Небо должно расчиститься в ближайшие несколько дней. Так что, если твои ребята не жаждут приземлиться в Белых Песках, мы рассматриваем отсрочку по крайней мере на тридцать шесть часов. Вы можете открыть люки и перейти в МКС.

Киттредж проводил взглядом проплывавшие шарики.

– Ответ отрицательный, Капком. Мы можем загрязнить станцию. Нам нужно все убрать.

– Вас понял. Здесь врач, он ждет подтверждения, что ваш экипаж не испытывает неблагоприятного воздействия. Так ли это?

– Протечка, похоже, безвредная. Ни у кого нет никаких симптомов. – Он отбил слипшуюся массу шариков, и они разлетелись, словно рассыпавшиеся жемчужины. – Они даже симпатичные. Но могут загрязнить нашу электронику, так что лучше мы займемся уборкой.

– «Дискавери», мы обновим данные о погоде, как только она изменится. А теперь беритесь за тряпки и ведра.

– Ага, – рассмеялся Киттредж. – Зовите нас небесной службой уборки. Мы даже иллюминаторы моем. – Он стянул маску. – Думаю, можно их снять.

Джилл сняла маску и очки и скользнула к шкафчику с аварийным снаряжением. И тут заметила пристальный взгляд Мерсера.

– В чем дело? – спросила она.

– Твой глаз… что с ним?

– А что с моим глазом?

– Лучше сама посмотри.

Она проплыла в отсек для умывания. Глянув в зеркало, она пришла в ужас. Склера глаза была кроваво-красной. Не просто несколько лопнувших сосудиков, а абсолютно красная склера.

– Господи, – пробормотала Джилл, ужаснувшись своему отражению.

«Я пилот. Я не могу без глаз. А тут вместо глаза мешок с кровью».

О’Лири развернул ее к себе за плечи и осмотрел глаз.

– Да ничего страшного, – успокоил он. – Всего лишь кровоизлияние в склеру.

– Всего лишь?

– Немного крови попало в белок глаза. Выглядит страшнее, чем есть на самом деле. Все пройдет само и не повлияет на зрение.

– Отчего это?

– Возможно, из-за резких перемен внутричерепного давления. Иногда, чтобы сосудики лопнули, достаточно сильного кашля или рвоты.

Она с облегчением вздохнула:

– Должно быть, так оно и есть. Я проснулась от кашля из-за этих пузырей.

– Видишь? Не о чем беспокоиться. – Он легонько хлопнул ее по плечу. – Пятьдесят баксов. Следующий!

Успокоенная Джилл повернулась обратно к зеркалу. «Это всего лишь небольшое кровотечение, – подумала она. – Ничего серьезного». Но отражение пугало ее. Один глаз нормальный, а другой – злобный, ярко-красный. Какой-то неземной. Дьявольский.