Флорис. «Красавица из Луизианы» - Жаклин Монсиньи

— Во имя Отца и Сына и Святого духа…

Батистина вновь посмотрела на старого священника и торопливо перекрестилась, немного позже, чем все присутствующие. От возбуждения на глазах у нее выступили слезы; веки пощипывало. Жеодар тоже взглянул на несчастного Эрнодана, и во взгляде его горела ненависть.

— Черт бы побрал этого корнета! — пробормотал жених.

— Тсс! — недовольно сдвинул брови отец Гиацинт, призывая к порядку жениха и невесту, которые, на его взгляд, слишком уж оживились и вели себя не совсем подобающим образом.

Батистина вновь опустила голову. Сейчас она походила на святую с какой-нибудь средневековой миниатюры. Солнечные лучи проникали в церковь сквозь витражи, и в золотистых волосах девушки вспыхивали тысячи крохотных огоньков. Жеодар не мог отвести глаз от словно окруженной нимбом головки.

Отец Гиацинт забормотал по-латыни молитву.

— Вы пришли сюда, чтобы перед лицом нашей Святой Матери Церкви заключить брак?

— Да, отец мой! — четко выговорил Жеодар, довольный тем, что ему удалось избежать вульгарного обращения «Господин кюре», как говорят простолюдины.

«После торжественного обеда мы отправимся танцевать, а потом… мы вернемся и в карете я положу голову ему на плечо, как Эрнодану… Слуги погасят в замке факелы и свечи… и это будет моя брачная ночь… моя брачная ночь… О, если бы это был Людовик или Эрнодан!.. О! Людовик! И почему я не могу выйти за него замуж! А ведь он хочет, чтобы я присоединилась к нему в Версале… О, Боже! Что скажет Жеодар!» — думала Батистина. В горле у нее пересохло, щеки горели, перед глазами плыли круги… Она молитвенно сложила руки.

— Моя дорогая малютка! Вы молитесь, и это прекрасно! Но вы должны ответить на мой вопрос, — вкрадчиво сказал отец Гиацинт.

Батистина подняла голову и заметила, что Жеодар с тревогой смотрит на нее.

— О, простите, отец мой! Вы меня о чем-то спросили?

— Да, дитя мое! Я вас уже в третий раз спрашиваю: вы пришли сюда, чтобы перед лицом нашей Святой Матери Церкви заключить брак?

— Да! Да, отец мой! — торопливо ответила Батистина, кивая головой. У Жеодара вырвался вздох облегчения. Эта малышка сводила его с ума. Он прижался рукой к локотку Батистины. Прикосновение горячего мужского тела вновь вернуло Батистину на землю, и у нее внезапно, как это всегда с ней бывало, резко изменилось настроение. Она заулыбалась. Сейчас она любила только Жеодара и хотела выйти за него замуж. Через несколько часов она останется с ним одна… Совсем одна, Кровь запульсировала у нее в висках… Одна, в объятиях мужа…

— Вы принадлежите к лону нашей Святой римско-католической церкви? — продолжал вопрошать отец Гиацинт.

— Да, отец мой! — хором ответили жених с невестой.

Девушку все больше и больше охватывало нетерпение. Отец Гиацинт начал ее раздражать, ибо он явно не спешил, растягивая удовольствие.

«Интересно, Жеодар меня сам разденет или призовет на помощь горничную?» — внезапно подумала Батистина, одновременно ужасаясь оттого, что подобные грешные мысли приходят ей в голову в такую минуту, да еще в святом месте.

— Вы явились сюда по доброй воле и безо всякого принуждения?

— Да, отец мой! — опять хором ответили Жеодар и Батистина.

Девушка уже почти не слушала вопросов и отвечала машинально. Она опять стала рассеянной, мысли проносились в ее золотистой головке со скоростью вихря.

«Я и с Людовиком была наедине… А что бы случилось, если бы в тот момент не было торжественного публичного обеда?»

Батистине стало очень жарко, и она поднесла руку к груди.

— Вы так прелестны, моя дорогая! Сегодня вечером мы наконец-то будем одни! — послышался шепот влюбленного Жеодара.

Батистина нежно и ласково улыбнулась склонившемуся к ней жениху.

— Сообщаем всем присутствующим, что мы не делали заранее оглашения в церкви предстоящего брака между мадемуазель де Вильнев-Карамей и господином графом Жеодаром Кастильоном дю Роше, потому что они получили разрешение его высокопреосвященства, освобождающее их от обязательного троекратного оглашения в церкви, принимай во внимание то, какими высокопоставленными лицами являются будущие супруги. Итак, мы объявляем вам, что две вышеупомянутые персоны приняли решение соединиться брачными узами перед лицом нашей Святой Матери Церкви. Если существует какая-либо причина, которая является препятствием для заключения данного брачного союза, повелеваем всякому, кому таковая известна, объявить сейчас об этом. Сокрытие истины карается отлучением от церкви.

Батистина нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

«Господи! До чего же мне надоел отец Гиацинт! Ну можно ли так тянуть время! — подумала она. — Это уже не венчание, а великая пасхальная месса!»

Батистина повернула голову и взглянула на Жеодара. Тот самодовольно улыбался.

«У него красивый рот, и я хочу, чтобы он меня опять поцеловал, как в день нашей помолвки!» — Батистина едва не выпалила эту фразу вслух, но вовремя прикусила язычок.

Отец Гиацинт, произнеся ничего не выражавшим голосом заученную формулировку, улыбнулся жениху и невесте. Он еще раз с удовольствием оглядел всех разодетых ради такого случая прихожан и элегантных гостей. В церкви царила благоговейная тишина. К священнику приблизился сиявший от радости Блезуа и скромно, но с сознанием собственного достоинства подал на бархатной подушечке обручальные кольца. Отец Гиацинт знаком велел жениху и невесте преклонить колени. Батистина и Жеодар тотчас повиновались. Жеодар вновь завладел рукой Батистины, которую она отдавала ему навеки. Она обратила внимание, какие у него крепкие загорелые руки…

«Скоро я буду ощущать эти руки на своем теле… — подумала она смущенно. — Да, Жанна-Антуанетта права, я — чудовище, настоящее чудовище! Я должна была бы молиться… Молиться без конца… Сегодня — самый прекрасный день в моей жизни!»

Батистина еще ниже склонила голову в знак раскаяния.

— Так как нет никакой причины, препятствующей заключению этого брака… — начал отец Гиацинт, собираясь благословить брачующихся.

— Нет, есть причина! Остановитесь! — прогремел мужской голос.

Все присутствующие, пораженные словно громом, повернули головы.

10

— Остановитесь! Этот брак не может быть заключен! — еще более властно заявил незнакомец.

Все, открыв рты, смотрели на группу людей, появившихся в западном приделе.

Батистина окаменела. Жеодар сжал руку невесты.

— Фу! Какая дурная шутка! — шепнул он скорее для того, чтобы успокоить самого себя.