Только твоя (СИ) - Лель Агата

На пляже сегодня довольно многолюдно, ведь погода по-прежнему радует небывалой для нашей местности жарой.

Намазав Алису с ног до головы кремом от солнца, водружаю на ее голову милую панамку с широкими полями и сажаю ребенка под навес, играть с другими детьми в песке.

Другие мамочки улыбаются мне, наверняка считая, что мы все из одной мамской секты, и с удивлением осознаю, что мне это приятно. И особенно приятно то, что я на самом деле не испытываю к девочке каких-то негативных чувств. Поначалу, когда я только про нее узнала, мне казалось, что я никогда не смогу принять их с Ийей ребенка, что будет сложно, но теперь малышка меня абсолютно очаровала.

Сажусь на скамейку и, наблюдая с улыбкой, как Алиса раскидывает совочком песок, случайно замечаю в кафе через дорогу знакомую фигуру.

И не успеваю спрятаться, пока фигура не узнала меня…

Игнат хищно ухмыляется и, отставив чашку кофе, покидает свой стол. Опустив ладонь в карман светлых брюк шагает к детской площадке, и единственное, о чем думаю я, это лишь бы он не устроил здесь какой-нибудь концерт и не напугал детей.

Впрочем, он не такой идиот, чтобы выставлять себя в невыгодном свете перед кем-то. Строить в нужный момент хорошую мину он умеет как никто.

– Прелесть какая. Задалась нянькой его нагулянному ребенку? Для этого он тебя подобрал?

– Пожалуйста, уходи, – цежу сквозь зубы. – Здесь не место для выяснения отношений.

– Он вообще уверен, что девчонка его?

– Игнат! – кошусь по сторонам. К счастью, на улице слишком шумно, чтобы посторонние могли расслышать отдельные слова. – Я же попросила. Не здесь.

Но остановить поток унижений, особенно когда я так уязвима, выше его сил.

– И как тебе с ним живется? – шепчет в полголоса, откровенно наслаждаясь превосходством – я и уйти не могу, и послать его громко куда подальше. – Лучше чем со мной? С ним ты такая же квелая в постели? Или может, он научил тебя парочке трюков?

На мгновение мелькает мысль, а не Игнат ли торчал ночью у окна, но тут же отсекаю как притянутую за уши.

– Что тебе нужно? – вздыхаю. – Мне казалось, что мы уже все выяснили, давай не будем начинать заново. Нам было плохо вместе, ты не можешь это отрицать, так зачем продлевать агонию? Для чего? К тому же, по твоему собственному признанию, ты уже не одинок. Пристроил любовницу в свою клинику. Удобно, всегда под рукой, да?

– Ревнуешь?

– Господи, только не начинай. И не нужно подсылать ко мне свою мамашу. Ты и сам с оскорблениями отлично справляешься.

– Я ее не подсылал, навестить тебя была исключительно ее инициатива. Моя мама тебя ненавидит.

– Как будто бы это для меня новость. Радуйтесь, что избавились от позорящей вашу честную фамилию потаскухи.

– А как отреагировала твоя подружка на то, что ты в очередной раз увела у нее ее мужика?

– Я не стану вестись на твои гнусные провокации, не надейся. Пожалуйста – уходи, иначе я за себя не ручаюсь.

– И что же ты сделаешь? – усмехается он. – Попросишь начистить мне лицо своего бывшего? Который временно тебя подобрал.

– Я...

Но договорить я не успеваю – из песочницы раздается истошный детский крик.

В ужасе оборачиваюсь и вижу лежащую под красочным грибком Алису. Из ее рта течет кровь.

Проклиная Игната с его выбившим из колеи визитом, подбегаю к ребенку и сажусь возле нее на колени. От шока не понимаю, что делать.

– Она пыталась залезть на горку и упала. Ударилась подбородком о ступеньку! – тут же вводит в курс дела идеальная бдительная мамаша, протягивая мне салфетку. – За ребенком ее возраста нужен глаз да глаз. Она же совсем малютка.

– Я отвернулась всего на пару секунд…

– Ну, скажем, вы не следили за ней гораздо больший срок, – и красноречиво смотрит на Игната.

– Ну же, не плачь, – беру девочку на руки и изо всех сил пытаюсь ее успокоить. – Скоро все пройдет. Не плачь, пожалуйста.

– Она ударилась головой. Думаю, вашу дочь нужно срочно показать врачу.

– Она не моя дочь! – зло рычу на собеседницу, забирая нашу коляску. – И пока вы учите меня жизни, ваш сын ест песок!

– Решила, угробить прицеп своего любовника чтобы избавиться от проблемы? Удобно, – насмехается Игнат, и я никогда в своей жизни так сильно не хотела кого-то ударить.

– Оставь меня в покое! Занимайся уже своей жизнью! Просто остань! – и ухожу, попутно набирая номер Дамиана.

– Это я во всём виновата, только я. Прости меня. Но клянусь, я не смотрела на нее полминуты, не больше…

– Ты просишь прощения уже в сотый раз, Ви. Я же сказал – я ни в чем тебя не виню, – успокаивает меня Дам, наблюдая как доктор заканчивает осмотр его дочери. – Маленькие дети вечно куда-то лезут и падают, это нормально.

– У тебя падала вот так?

– Нет…

– Ну вот, видишь! – не могу сдержать слез. – Ты доверил мне своего ребенка, а я…

– Хватит, ну в самом деле. Никакой трагедии не произошло, она просто прокусила язык, крошечный шов, врач сказал, что через пару недель ничего не останется, ни следа. Ты ни в чем не виновата, успокойся, слышишь, – берет меня за руки и заглядывает в глаза. – Ты. Ни в чем. Не виновата.

Раздается хлопок двери, и все ожидающие пациенты, вздрогнув, поворачивают голову к выходу.

– Где моя дочь?! – по коридору словно фурия несется взбешенная Ийя. – Что ты с ней сделала, отвечай!

– Не переигрывай и сбавь тон, – осекает ее Дам. – Алиса просто упала на детской площадке, ничего ужасного не произошло.

– Просто упала? Просто?! Ей шов наложили! Какого черта ты доверил нашу дочь ей? – зло тычет в меня указательным пальцем. – Я же запретила это делать!

– А я попросил сбавить тон.

– Неужели ты не понимаешь, что она это специально? Назло мне! Взяла ее на прогулку, бросила одну. Годовалого ребенка!

– Что ты несешь?! – подскакиваю с диванчика для пациентов. – По-твоему, я ненормальная?

– А разве это не так? – подходит близко, почти вплотную. – Наша дочь для тебя досадное недоразумение. Ведь где она, там и я, и это неизменно. А мое присутствие в вашей идиллии тебе явно не в кайф. Кстати, во временной идиллии. Ведь ты обязательно окажешься там, где оказываются все предательницы – за бортом!

– Замолчи! – Дамиан хватает ее за руку и резко оттаскивает от меня. – Следи за своим языком. Иначе мое терпение скоро лопнет.

– Она нашу дочь убить хотела! Неужели ты не понимаешь? – выдергивает ладонь. – Чтобы окончательно нас развести! Чтобы нас больше ничего не связывало! Ты что, слепой? Не замечаешь очевидного?

– Тебе лечиться надо.

В это время из кабинета выходит доктор с ребенком в руках. Девочка уже давно не плачет, даже наоборот – улыбается, удерживая в пухлой ладошке нового резинового поросенка. Но меня по-прежнему трясет. И от ситуации в целом, и от ее слов. Злых, глупых, безумно несправедливых!

– Я забираю ее домой! – даже не слушая, что говорит, врач, практически выдергивает из его рук девочку. – И тебе придется сильно постараться, чтобы уговорить меня снова позволить тебе увидеть дочь. Пока ты с ней, – бросает на меня полный ненависти взгляд, – этого не будет.

⠀⠀⠀⠀⠀

– Она ненавидит меня, Дам. Они все: Ийя, Игнат, его мать… И моя мама страдала когда был жив отчим, потому что он злился на меня, а вымещал ярость на ней. Я приношу в жизни всех, кто меня окружает, одни разрушения… – устало смотрю в окно его машины, когда мы возвращаемся уже вдвоем из больницы. – И твоя дочь… я ведь действительно отвлекалась. Не досмотрела.

– Я же сказал – хватит об этом. Ничего ужасного не произошло, доктор подтвердил.

– А если Ийя сделает то, о чем грозилась?

Уходя, она кричала еще что-то о том, что обратится к адвокату, чтобы он выбил в суде какие-то ограничения на его общение с Алисой.

Услышав это от меня, Дамиан только смеется.

– Ничего она не сделает, и ты прекрасно это знаешь. Она просто злится на тебя. Не может простить, завидует. Остынет.