Ты моя надежда (ЛП) - Винтерс Уиллоу

Жаль, что я не могу улыбаться. Я хотела бы пойти к нему и умолять принять меня обратно. Вот как далеко зашла. Я открываю глаза, обещая себе быть сильной, но не могу сделать больше ни шага.

Мое тело покалывает от осознания и страха, когда смотрю прямо перед собой.

Балконные двери закрыты, но не заперты.

Я знаю, что они были заперты. Мое тело словно застыло, когда я смотрю налево, пистолет все еще лежит на виду, на моей тумбочке.

Я оглядываюсь на балкон, уставившись на замок и осознавая, что в доме есть кто-то еще.

Глава 25

Мейсон

Одетый во все черное, я уверен, что для большинства людей я незаметен в ночи, пока небрежно прогуливаюсь по тротуару к Уильям-стрит-Тауэрс, офисному зданию моего отца. Уже поздно, и, хотя здание не заперто, офисы внутри закрыты, а большая часть света выключена.

Открывая главную дверь, моя кровь закипает от беспокойства, когда она распахивается. Камеры включены. Мне не нужно смотреть на маленькие красные огоньки, чтобы знать, что они записывают.

Моя поза расслаблена, и я буду вести себя так, как будто принадлежу этому месту. Я ни в малейшей степени не буду выглядеть здесь лишним. В здании очень тихо, пока я нажимаю кнопку лифта. Кто-то кашляет справа от меня, и я бросаю взгляд на женщину в юбке-карандаш, быстро идущую к узкому коридору, где находятся туалеты. Одинокая душа, работающая допоздна.

Вот так люди попадают в тюрьму на пожизненное заключение за преступления, которые они совершили, но за которые не были пойманы.

Вот так ты облажаешься и утонешь в своих прошлых ошибках из-за чего-то чертовски глупого.

Арест за незаконное проникновение или взлом с проникновением? Они могли бы обвинить меня в этом, и это было бы не самое худшее, что могло со мной случиться.

Но они на этом не остановятся. Если меня поймают, то мой отец узнает. Он узнает, что я сделал. Он может надавить, и власть имущие вынесут мне более суровый приговор, чем позволит правосудие.

Вот как уничтожают мужчин. За то, что они занимаются глупым дерьмом, вместо того, чтобы держать руки в чистоте. Но мне на это наплевать. Мне нужно знать, что находится в этом сейфе. Мне нужны ответы.

С тех пор, как я уехал, эта мысль вертится у меня в голове, не дает мне покоя. Нытье, которое не прекращается, и шепот, который говорит мне, что все здесь, прямо здесь.

У него была информация о Лиаме… Что еще у него есть в этом сейфе?

Звонок лифта сообщает о его прибытии, двери открывается, и это решает мою судьбу.

У мисс Терезы Гейст имеется дурная привычка. Не уверен, знает ли кто-нибудь еще, но, выросши так близко к ней, проведя с ней много времени, я узнал, что она иногда забывает ключи. Она ездит на работу на метро, и такое случалось с ней не раз и не два.

Из-за этого она оставляет ключ от главного офиса в ящике стола администратора в коридоре. Он спрятан в ложном дне ящика. Или, по крайней мере, она прятала его там раньше. Я распахиваю большую стеклянную дверь, и мое сердце бешено колотится, когда я совершаю преступление сегодня вечером, зная, что оно записывается. Зная, что мое лицо будет запечатлено на камеру.

Не имеет значения. Это не будет иметь значения, если только копам или службе безопасности не придется по какой-то причине просматривать записи.

Я судорожно сглатываю, поднимая поднос со скрепками и коллекцией ручек и кнопок.

Легкая улыбка изгибает мои губы, когда я нахожу ключ. Мгновенье смотрю на него, как он поблескивает в отсветах из коридора.

С ключом направлюсь в ту часть здания, где находится его практика, но теперь можно открыть замок его офиса, когда я буду полностью вне поля зрения.

Открыто с 7:00 утра до 18:00.

Я смотрю на белые буквы, когда вставляю ключ и отпираю дверь. Раздается тихий щелчок. Все, о чем я могу думать, это то, что должен был сделать это несколько недель назад. Я подпираю дверь стулом и возвращаю ключ на место. Никто ничего не узнает. Я должен был прийти сюда в тот момент, когда узнал о сейфе и комбинации.

Но Джулс все еще была со мной.

Она все еще находилась в моем доме и в моей постели. Все еще цель, если со мной что-то случится. Все знают, что она ушла от меня, благодаря статье в утренней газете.

Все прекрасно знают, что она ушла от меня после инцидента, который произошел на гала-вечере.

Или, по крайней мере, это версия, которую напечатала газета.

Мое сердце сжимается, и я стискиваю зубы, отшвыривая стул назад, направляясь прямо к двери кабинета отца в задней части дома. Я засовываю руку в карман, нащупывая там скрепки. Мои пальцы путешествуют вверх и вниз по тонкому металлу.

Она бы никогда не сделала ничего подобного. Джулс на это не способна. Я улыбаюсь, и грубый смех срывается с моих губ, когда я останавливаюсь у его двери и вставляю скрепки в замок. В свое время я был чертовски хорош в этом.

Джулс не хотела бы знать все то дерьмо, которое я натворил много лет назад. Пульс замедляется при этой мысли и сердце бьется в такт щелчку замка, а затем поворачивается ручка. Я медленно открываю дверь, игнорируя воспоминания.

В комнате светлее, чем в холле. Городские огни проникают сквозь жалюзи, создавая чередующиеся полосы света и тени по всей комнате. Не теряя времени даром, я закрываю за собой дверь и направляюсь к его столу в кабинете. Его оказалось слишком легко открыть. Я колеблюсь лишь мгновение, понимая, что то, что находится в сейфе, может сказать мне больше всего остального.

Могут быть доказательства того, что он убил мою мать. Это первая мысль, которая приходит в голову, и я внутренне проклинаю себя. Прошло двадцать лет. Я надеваю кожаные перчатки, медленно нажимаю на кнопки, подражая движениям моего отца, хотя сам сейф выглядит обычным. Я почти не дышу, кровь шумит в ушах, пока я жду, когда вспыхнет лампочка и раздастся тихий щелчок, означающий, что сейф открыт.

Это было слишком просто.

В сейфе лежали стопки бумаг, стопки фотографий — это первое, что я достаю, из сейфа, где он хранил фотографии жены Лиама и Джейса Андерсона. Фотографии все еще находятся сверху. Я пролистываю их, все еще не веря своим глазам. Откуда, черт возьми, она вообще его знала?

Стопка прямо под той, которую показал мне отец, заставляет меня вдвойне удивиться. Я беру фотографию Джейса и Сесиль вместе и держу ее рядом с фотографией Сесиль в одиночестве. Когда я сравниваю их, во мне нарастает гнев.

Я всегда знал, что он лжец.

Он изменился. Фотография поддельная. Я тяжело дышу. Зачем подставлять ее? Они уже разводятся.

Тихий голос у меня в голове говорит, что это все сделано для меня, чтобы убедить, что это был не он. Он хотел перевести вину на другого.

Я кладу фотографию на место и просматриваю остальные в поисках снимок Джулса или меня, или что-нибудь еще, что доказывает, какой коварный ублюдок мой отец.

На следующем снимке изображен кто-то, кого я не знаю. Сначала я в замешательстве, потому что понятия не имею, зачем это вообще было сделано. В этом нет ничего даже отдаленно скандального. Я смотрю на человека, о котором идет речь, и пытаюсь вспомнить его. Мне требуется мгновение, прежде чем я понимаю, что это бухгалтер Джулс, ее финансовый консультант. Придурок, к которому она ходила повидаться много месяцев назад. У меня вошло в привычку знать, с кем она общается. Почему он? В этом нет никакого смысла. Может быть, он шантажом заставил его что-то сделать. Я не уверен.

Я резко останавливаюсь на следующей стопки. Это письмо.

Я смотрю на фотографию шантажного письма Эйвери. Там есть ее подпись. Я помню, как она обычно подписывала свое имя. Ее почерк был отчетливым, когда она подписывала документы. Все, что я когда-либо видел, — это ее подпись. Однако изгибы, изгибы ее почерка так знакомы.

У меня кровь стынет в жилах. Это невозможно.

Это ее почерк в записях. Я перехожу к следующей фотографии, и это еще одно письмо от Эйвери. Нет, это не так. Это просто список того, что выглядит как продукты.