Социалистический реализм - Анатолий Логинов

Пока ясно только одно. Тех, кто не захочет оставаться, загрузить на "буржуинский" паром и отправить обратно, взяв предварительно расписку в отказе от гражданства СССР. И директивы такие, и сам Тучков с этим согласен. Попутчики не нужны. Остальных надо перевоспитывать, и контролировать. Пока не станут советскими людьми, а враги не проявят свою сущность. Работы-ы…

А как разгружать паромы? Ладно, пусть над этим дирекция порта думает, для него главное – люди. Люди – это кадры, а кадры решают всё.

У ворот порта капитана буквально за пуговицу поймал директор ближайшей МТС, товарищ Мгеладзе:

– Товарищ Тучков, у вас проблема с расселением прибывших? Наша МТС готова принять десять – пятнадцать человек, а мы ночью обсудили с председателями колхозов, и они возьмут к себе, на первое время, по пятьдесят – сто. Только разрешите нам самим выбрать, кого брать?

'Вот же волчара, никогда своего не упустит! Не зря 'мгели' означает 'волк', – подумал Тучков. – Надо выяснить, от кого произошла утечка информации. А с другой стороны – баба с возу'.

– Хорошо, товарищ Мгеладзе, если исполком не будет против. Но что за проблема, почему ко мне?

– Нас в порт не пускают, – сознался Мгеладзе.

– Нас? – переспросило Тучков. Директор молча показал на группу человек в десять, стоявших невдалеке.

'Десять на сто – выходит почти тысяча человек. Чем не решение? А наблюдение наладим' – Тучков мыслил прагматично, но и контроль упускать не хотел: – А где их участковые? – потом повернулся к председателям. – Товарищи, подойдите.

Когда те подошли, и закончили вразнобой представляться, Тучков сказал:

– Товарищи, учтите, вы берёте на себя большую ответственность. К вам попадут люди, лишившиеся всего привычного, дома, семьи, друзей. А для нас важен каждый человек. Вы будете обязаны стать им новой семьёй. И почему вы без участковых? Отбор должен проводиться вместе с ними. И я буду спрашивать с вас за каждого, кого вы возьмёте.

Вперёд выдвинулся грузный, что не мешало ему быть очень подвижным, Апостолиди:

– Кали мера, товарищ Тучков, – он всегда так здоровался, как бы подчёркивая, что, когда большинство греков после революции уехало в Элладу, в его селе остались все. Строить первое в мире государство рабочих и крестьян, – помните, когда к нам привезли детей из Испании, разве они не стали нашими детьми?

– Кали мера, Одиссей Анастасович, – ответил капитан, – вы составили заявку?

Ему протянули список из одиннадцати фамилий, написанных химическим карандашом.

– Пройдёмте, товарищи, – и Тучков направился к проходной порта.

г. Брест. Девятая погранзастава

Василий Нестеренко, сержант ПВ НКВД

– Сержант Нестеренко!

– Я, товарищ лейтенант!

– Значит так, Василий, – на начальнике лица нет. Ну, верно, он за последнее время спит только тогда, когда с ног падает, – Берешь телегу и дуешь в Волынку. Михеич нам гостинцев обещал. Заберешь, привезешь сюда. А то на союзников из будущего нам довольствия комендатура не выделяла, а кормить их надо. Заодно узнаешь, как там дела. Возьми с собой… Во! Фридлендера возьми. Тебе полезно антисемитизм свой лечить.

– Никакой я, товарищ лейтенант, не антисемит! Аврик – хороший парень, пооботрется, отличный пограничник будет.

– Тем более. Вот его и возьми. Одна нога здесь, другая там.

– Так точно, товарищ лейтенант.

СССР, в горах Памира.

Группа российских альпинистов

– Еж твою двадцать восемь через синхрофазотрон и адронный коллайдер в горбатую спину!

– Стакан!

– Перебьешься! 'Ёж' – слово нематерное. А колючее животное!

– А этот… 'синхо…', ну и то, что в спину.

– Тоже нематерное, – заступился Егор, – вполне себе приличные устройства. Что там, Лех?

– Сам посмотри.

Егор подошел. Из тщательно очищенного от снега льда торчала головка крюка с продетой в серьгу петлей веревки.

– Это что? – спросил Лешка.

– 'Морковка', – ответил Егор, рассматривая железку с не меньшим удивлением, – ледовый крюк. Использовался раньше. Когда буров не было. В лагерях еще есть запасы. Иногда их в скалы долбят, 'точки' вечные получаются.

– Это я и сам догадываюсь, не дурнее паровоза, – съязвил Лешка. – Какому… – он проглотил матерное слово, правда, целиком от ругани не избавившись, -… дятлу, пришло в голову изображать из себя дятла?! Буры уже лет тридцать, как есть! А петля? Это же пенька, мать ее!

– Причем, новенькая, – согласился Егор. – На ней мухи ни разу того, чик-чик, не делали.

– И заколотили его уже после снегопада! Это как понимать? Реконструкторы от исторического альпинизма? 'Толчки' на Памир подались? Горных эльфов отыгрывают, блин! – начал заводится Лешка. Было у него с 'толкиенистами' связано что-то нехорошее…

– Может у них трубки кончились? – выдвинул версию подошедший Санек. – А буры оставлять – ребят жаба задавила

– Он же не в дырку от бура вбит! – хмыкнул, сомневаясь, Егор. – Напрямую в лед загнали. Да и за каким хреном тащить сюда 'морковку'? Она же тяжеленная!

– И? – вопросительно посмотрел на командира Лешка. – Резюм будет?

– Не будет ни резюме, ни конструктива, – ответил Егор. – Будет перекур с разбором. И спуск. Последний пойдет с этого крюка. Трубку сэкономим.

Он отошел к рюкзакам, дождался, когда все рассядутся, и начал:

– Итак. Двадцать первого июня мы подошли к перевалу, который назвали 'Загадка'. До нас перевал никто не ходил, поскольку он на границе Китая и Киргизии, и только таким упертым раздолбаям как мы, хватило терпения оформить все документы на пересечение границы и втолковать китайским погранцам, что эти бумажки не лажа. До перевала оставалось полчаса хода, и виден он был отлично. Никаких технических сложностей не наблюдалось. Так?

Остальные молча кивнули. Егор продолжил:

– В ночь на двадцать второе резко портится погода. Леха выходил из палатки, 'эльфов погонять', в два ночи, было тихо. Я просыпался в четыре – уже мело.

– Ну, это не странность, – вставил Санёк, – с погодой всяко бывает. Горы.

– Согласен. Просто отмечаю. К утру двадцать третьего погода стала. И на перевале появилась абсолютно отвесная и идеально гладкая стена перемороженного льда, высотой около двадцати метров, идущая по всему гребню. Откуда взялась стенка, и причины ее характеристик мы объяснить не можем. С другой стороны перевала обнаружилась совершенно естественная картина спуска. Если не считать верхний срез стены.

– Угу, – вставил Лешка, – как будто ножом отрезали.

– Таким маленьким ножиком, размером с Останкинскую телебашню, – усмехнулся Влад, – и режущим перемороженный лед, как тортик.

– Кстати, – продолжил Егор, – перемороженным лед был только на самой стене. Под ней и на перевале – совершенно нормальный. И верх стены мне тоже показался обычным. Но крутить бур в последние полметра поленился, – он сделал паузу. – Дальше. Спуск с 'Загадки' и подъем сюда принес вторую неожиданность. Относительные высоты ледников и вершин не соответствуют карте. Расхождения небольшие, но по очертаниям ледников заметно здорово. В тоже время, хребты и ущелья вяжутся однозначно: мы идем именно там, где планировали. Изменился только ледовый покров.

– Бред, – пробурчал Лешка, – но факт.

– Дальше, – не обратил внимания на реплику Егор. – Вчера вечером мы вышли на место ночлега другой группы. В принципе, обычная площадка. Но! Очень много мусора. Впечатление такое, что люди не только не уносят хлам с собой, но даже сжигать его ленятся. Серьезные люди так не делают, а обалдуи сюда не ходят.

– Еще одна странность, – вставил Санек. – Сам мусор. Упаковочная бумага, консервные банки. Ни полиэтилена, ни упаковок от всяких сникерсов и сублиматов.

Все задумались, вспоминая возможно упущенные наблюдения.

– Верно, – сказал, наконец, Егор. – Что ж ты раньше молчал?

– Сам только сейчас сообразил, – развел руками Санек. – Чувствовал какую-то неправильность, но какую – только въехал.

– Ладно. Учтем. А сейчас мы обнаружили, что перила на спуске крепились на доисторическую 'морковку' и пеньковую петлю. Вроде всё. Или что-то забыл?

– На подъеме они обходили все крутые участки, – сказал Лешка. – Даже если это было категорически невыгодно. Только яснее не стало. Допустим, впереди группа остолопов, сдвинувшаяся на историческом снаряжении и жратве. Повторяют подвиги предков. Ледники тоже реконструкторы нарастили? Или за одни сутки нападало и уплотнилось двадцать метров? Да нас бы зарыло без следа. Глубже, чем Бодрова в Кармадоне.

– Подожди, – вскинулся Егор, – как ты сказал?

– Нас бы зарыло…

– Нет, раньше. Нарастили?

– Ну да.

– А если наоборот? Не нарастили. Стаяли. Нет, бред получается…

Егор покрутил в голове кончик ускользающей мысли. Не поймал, сплюнул в снег:

– В общем, всем информация к размышлению. А теперь, в ускоренном темпе линяем вниз. На ночевке эти ребята опережали нас на сутки. Если они везде долбят 'морковки', то мы их к вечеру стабильно догоним. И что-нибудь узнаем.