Лиза на мою голову книга (СИ) - Рымарь Диана

— Куда ты их положил?

— Туда же, где ты оставила для меня карту! Да вот же!

Иду к холодильнику, поднимаю поставленное на край блюдо с какой-то травой, которая там сушится, а под блюдом злосчастная купюра.

—  Ты не видела, на что ставишь свою траву?

Достаю пять тысяч, машу ими перед ее носом.

— Откуда я знала, что ты положишь туда деньги? Не видела… — качает головой она.

Тут до меня доходит, что и такое и правда вполне возможно. Я — высокий малый, и холодильник у меня большой, зато Лиза ростом не отличается. Рукой до верхушки достает, но с высоты своего роста купюру точно увидеть не могла, для этого ей понадобился бы стул.

Снова чешу затылок. Решаю на всякий случай уточнить, верно ли всё понял:

— То есть ты всю неделю прибирала, готовила и даже купила на свои деньги продукты?

Она кивает, а я делаю совсем неутешительные выводы: «Вдобавок еще и плов забрал на гулянку… И кто я после этого, получается? Самое настоящее чмо!»

— Лизок, мне пора! — спешно ей заявляю и ухожу.

Глава 42. Деловой человек

В тот же день:

9:15

Влад

— Влад Викторович, — обращается ко мне секретарь, — Виктор Станиславович никак не может вас принять! У него сейчас важное совещание по скайпу…

— Анжела, я подожду! — бурчу угрюмо и демонстративно усаживаюсь на кожаный диван.

«Интересно, совещание действительно есть или отец просто не хочет меня видеть?» — эх, такое более чем вероятно после нашей последней беседы. Расстались не в лучшем настроении.

Не успеваю додумать мысль, как Анжела начитает томно вздыхать, при этом большая грудь секретаря почти выпрыгивает из белой блузки. Еще чуть-чуть, и круглые яблоки увидят свет…

«Для меня старается…» — отмечаю с улыбкой.

Помню, как в первый раз столкнулся с этой девушкой. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Мне тогда было двадцать один или двадцать два. Как увидел ее сиськи, так и прирос к ним взглядом.

Конечно же, опробовал девку по полной программе. Ну а чего ей, такой красивой и доступной, просто так сидеть в отцовской приемной? Он-то ее прелестями явно не пользуется.

Как-то раз в самом расцвете нашего с Анжелой романа, я набрался наглости и задал бате вопрос: спал ли он с ней когда-нибудь. Очень меня эта тема тогда волновала, хотя отец любит мать, чего уж там, и вроде как ей не изменяет в принципе. Помню, получил тогда за свой вопрос нехилую затрещину и обещание начистить мой свинский пятак, если еще хоть раз посмею такое предположить. А позже к нам в группу перевелась новенькая из Питерского вуза, и я напрочь забыл про Анжелу.

Помнится, с ней было хорошо. Не так, как с Лизой, но с Лизой в принципе сложно кого-то сравнивать. В общем, настал момент, когда я прекратил отвечать на Анжелины звонки, а она всё звонила и звонила…

Понадобился довольно большой промежуток времени, чтобы она прекратила попытки вернуть меня «в стойло». Теперь лишь вежливо со мной здоровается, как и я. Но периодически всё равно делает намеки на то, что не против повторить наш бурный роман. Я бы сказал, работает на перспективу, ведь я не просто какой-то там прыщавый студент, а будущий глава «Керамзит-импульс». Уверен, пока я ее шпилил, она мысленно надевала себе на палец кольцо и представляла себя хозяйкой всего батиного добра.

Не последнее место в нашем романе, конечно, играл тот факт, что я тратил на нее приличные суммы, причем частенько.

Замечаю, что Анжела до сих пор поглядывает на меня с интересом.

«Эх, знай ты, милая, как громко мои финансы сейчас поют романсы, наверняка так активно сиськами не сверкала бы!»

По сути сейчас я — среднестатистический нищий, в некотором роде даже альфонс! Вот уж никогда не думал, что до такого доживу…

Вспоминаю Лизкины откровения, и до сих пор передергивает. Думал, что проявил по отношению к ней заботу, а оказалось, что показалось…

Получается, повел себя как последняя сволота. И ведь не хотел! Наоборот, стремился окружить ее всем необходимым. Ну, она тоже хороша, слов нет как хороша! Засунула свой язык туда, где не светит солнце, а ты, Владушка, давай учись читать мысли, догадывайся как хочешь, что она целую неделю усиленно изображает из себя Золушку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И ведь подсознательно понимал, что готовила явно не Евдокия! Ведь знаю ее меню от и до, не первый год она служит в нашей семье. Всё равно не распознал, не догадался, пока носом не ткнули.

Интересно, а тот хлеб с орехами — это тоже Лизкино произведение или где-то купила? Надо спросить.

Вообще талантливая девчонка, смышленая. Не растерялась в незнакомом городе. У нее возникла проблема, но вместо того, чтобы ныть и клянчить, она пошла и решила ее так, как умела. Молодец! Я по сравнению с ней и правда пушистое чмо… Потребитель и паразит, как говорит отец. Что называется — почувствуй себя, Владушка, никчемным маменькиным сынком.

А я, между прочим, тоже на многое гожусь! Есть у меня и ответственность, и трудоспособности не занимать. Когда надо, я много чего могу.

Смотрю на часы и понимаю, что сижу здесь уже почти полчаса.

«Интересно, а батя вообще в курсе, что я здесь? Или эта сиськастая ведьма только сделала вид, что его предупредила?»

Не успеваю додумать мысль, как дверь кабинета открывается:

— Влад, зайди!

Едва оказавшись внутри, начинаю операцию под кодовым названием «Сын — мечта».

— Ого, отличный новый дизайн у тебя в кабинете!

Дизайн, кстати, и правда разительно изменился. Раньше здесь всё было серым, безликим. Теперь во всю стену красивый горный пейзаж, и мебель теплого коричневого оттенка, даже уютно стало.

— Ты пришел расхваливать мой кабинет? — спрашивает отец, садится в свое кресло и внимательно ко мне присматривается: — Чего это ты напялил костюм?

Да, да, сегодня я вырядился не в джинсы с толстовкой, как обычно. Надел пиджак с брюками и даже белую рубашку. Отец частенько говорил, что деловой человек должен выглядеть соответственно, а я сегодня хочу быть именно таким.

— Мы его вместе с тобой выбирали! Забыл? — спрашиваю, устраиваясь напротив.

— Помню… — хмурится он. — Только помоги решить загадку: зачем раздолбаю носить костюм?

— То был старый я… Теперь всё изменилось!

— И что же изменилось? — батя щурится, разваливается в кресле и пристально меня разглядывает.

— Я пришел поговорить!

— Говори, я тебя внимательно слушаю…

— Отец, возьми меня на работу! — заявляю сходу.

— О, как мы заговорили… — тянет он, всё больше хмурясь.

— Ну а что? У меня пары по большей части в первой половине дня, вторую половину мог бы проводить здесь или на заводе, где скажешь. Я всё равно через несколько месяцев тут практически пропишусь! А так уже начал бы осваиваться…

— А диплом? — хмурит он брови.

— А что диплом? Напишу! Я вообще-то не тупой!

— Я в курсе, что ты не тупой! Только мозгами пользуешься редко… — язвит он, косо на меня поглядывая.

— Ты же сам говорил, что я по большей части не учусь, а играю в детство с Матвеем, так? — снова пытаюсь его убедить. —  Ну, в общем, ты прав! Урежу время, которое трачу на друзей, поднажму на диплом и займусь изучением бизнеса…

— Ты сейчас серьезно? — наконец до него доходит.

— Еще как, бать… — киваю.

Это правда. После Лизкиного признания я твердо для себя решил — ничьим нахлебником больше быть не хочу и уж тем более не позволю восемнадцатилетней девчонке себя содержать. Пора взрослеть, и точка. Можно было, конечно, поискать работу где-то еще, но зачем, если мне на роду написано здесь трудиться. Лучше уж не растрачивать энергию понапрасну, а освоиться там, где собираюсь работать еще многие-многие годы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хм… — Отец надолго замолкает.

Пристально на меня смотрит, что-то там себе надумывает. Терпеливо жду, и он наконец выдает, хитро прищурившись:

— Деньги закончились?

— Нет!