Завгар (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

“Ну всё, – подумал я, глядя на остальных, – готовы”.

– А теперь давайте, не стесняйтесь, – захлопала в ладоши глава, – рассаживайтесь, мне уже не терпится попробовать, что в этот раз приготовили наши замечательные повара.

Я чуть замешкался, глядя, как остальные споро распределяются вдоль стола. Похоже, свои места они посмотрели заранее, потому никакой суеты и толкотни не было. Однако когда все стулья оказались заняты, я понял, что мне-то самому ничего и не осталось. Ни единого свободного.

Мда, ситуация. Я нерешительно замер с противоположного торца стола, не зная, что предпринять. Но внезапно натолкнулся на прищуренный взгляд Лифариуса, светящийся злобным торжеством, и тут же понял, чьих это рук дело. Видимо, подговорил кого-то из слуг.

Я мысленно пообещал, что такой подляны не забуду и гадёныш у меня ещё попрыгает. Однако проблемы это не решало, и как назло, больше в помещении нигде стульев, чтобы самому пойти и взять, не имелось.

Благо вернувшаяся в этот момент Захаровна быстро заметила непорядок и, подойдя ко мне практически вплотную, тихонько шепнула:

– Не суетись, сейчас найдём.

– Лифариус, – повернувшись к ней, почти беззвучно, одними губами сообщил я.

– Поняла, – едва кивнула она и тут же, прихватив кого-то из слуг, скрылась за дверью.

Ну а мне всего-то и оставалось, что с независимым видом поглядывать по сторонам да стараться не обращать внимания на ехидные взгляды остальных наложников.

Пока, как назло, на меня не обратила внимание и боярыня.

Фаворит, сидевший первым по правой стороне от неё, что-то быстро зашептал на ухо, но, жестом остановив его, она улыбнулась и спросила, прекрасно, как оказывается, помня моё имя:

– Петя, ты почему стоишь?

Действительно, чего это я стою?

И тут мне в голову пришла совершенно безумная на первый взгляд идея. Но ухватившись за неё, как за спасательный круг, я расправил плечи и бодро заявил:

– Так тост хочу сказать, госпожа! По поводу вашего возвращения.

– Тост? – она заметно удивилась, но идея эта ей, похоже, понравилась, и она кивнула. – Давай, Петя, с удовольствием послушаю.

Я чуть склонил голову, метнув острый взгляд на побелевшего от злости соперника за влияние на боярыню, с негромким, но твёрдым “позвольте” вырвал бокал из рук ближайшего ко мне наложника и, наполнив шампанским из бутылки на столе, поднял, вытягивая перед собой и легонько салютуя.

– Так вот...

Я постарался вспомнить весь тост полностью, чтобы проще было переделывать под местные реалии. Начал, для верности останавливаясь на секунду после каждого предложения, чтобы ничего не напутать. С другой стороны это сразу начинало отдавать некой, даже, торжественностью.

– Ехала как-то в свою усадьбу молодая княжна с молодым мужем.

Была она сильна как тысяча львиц, быстра как горная река, остра умом и крута нравом.

И вот на скале над дорогой появился горный козёл.

На полном скаку выхватила княжна ружьё, выстрелила, но не попала.

Тогда остановила своего коня, прицелившись, выстрелила снова, но козёл даже не шелохнулся.

Слезла на землю, вставая на колено, выстрелила ещё раз, но козёл лишь отскочил в сторону.

Что бы ни делала, так и не смогла княжна попасть в того козла, и умерли они с молодым мужем от голода.

Тут я сделал паузу, оглядывая присутствующих, с удивлением слушающих странную в их понимании притчу. Улыбнулся и, посмотрев в упор на кривящего губы Лифариуса, закончил:

– Так выпьем же за то, чтобы на нашем жизненном пути не попадались такие козлы!

После чего залпом опрокинул в себя шампанское. В этот миг как раз принесли стул, и я с чувством полного удовлетворения сел, поглядывая на задумчиво выпившую вслед за мной боярыню, от которой не укрылась конечная цель моего посыла. Пожалуй, с этой демонстрацией я ступал на весьма хрупкий лёд, но только так, сделав что-то неординарное, я мог вызвать к себе её повышенный интерес.

Я не обольщался насчёт своего главного соперника. Уж он-то точно нашепчет боярыне про меня всяческих гадостей. Но сейчас, после моего тоста, любые его слова можно было воспринять исключительно как попытку оговора, как желание отомстить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сомнение – вот что мне нужно заронить в её душе, чтобы она не безоговорочно поверила своему фавориту, а хотя бы допустила меня до себя, просто дабы узнать мою версию. А там…

Что будет “там” – я сознательно решил не загадывать. У меня имелся план, однако в нём было слишком много “если”. Главное – не дать Лифариусу завладеть инициативой, с чем, я думаю, вполне справился, вон как Златолесская нет-нет, но поглядывает на меня в ответ.

Как доморощенного фаворита не разорвало после моего тоста – я тоже не знаю. Но по его багровому от ярости лицу, демонстирующему, что он едва сдерживается, чтобы не вскочить и прилюдно на меня не наорать, я вполне ясно прочёл, что с этого момента война между нами будет не на жизнь, а на смерть.

Подозвав официанта, он что-то шепнул ему на ухо, но мне в это время как раз принесли столовые приборы и тарелки, и я отвлёкся, накидав себе всякого с общих блюд, быстро закусывая, пока кто-нибудь ещё чего не взялся тостовать.

Потом начали разносить первое, но стоило мне по примеру остальных зачерпнуть суп ложкой, как я едва не выплюнул всё тут же обратно, потому что он оказался дико, приторно солёным.

Глянув на остальных, я обнаружил, что те хлебают без каких-либо проблем, а значит, проблема была лишь у меня.

Причина? Ну, тут двух мнений быть не могло. Я посмотрел на противоположный край стола и покачал головой. Насыпать соли в тарелку недругу, детский сад да и только.

Подымать хай? А накой? И я, убрав в сторону принесённые блюда, решительно пододвинул к себе тарелку с закусками. Голодным, как бы ни старался Лифариус, я сегодня всё равно не уйду.

Глава 14

Весь следующий день я просидел как на иголках. Ну не мог Лифариус не накапать боярыне на меня. Просто не мог. Не такой он человек, чтобы забыть обиду.

Я ходил по комнате из угла в угол, буквально метался, словно тигр в клетке, и никак не мог успокоиться. Пробовал себя отвлечь компом, но даже там у меня не клеилось, и после десятой подряд победы ботов я его выключил и, плюнув, просто плюхнулся на кровать, включая телек.

Одно хорошо, к вечеру первый мандраж прошёл — я, что называется, перегорел и смог мыслить более-менее критично, что в случае вызова меня на ковёр было бы весьма неплохо. Но всё равно явление Захаровны я воспринял с облегчением, так как наконец мог узнать хоть что-то.

Зайдя, женщина критически осмотрела меня, вынув расческу, чуть поправила волосы на голове. Произнесла с лёгким беспокойством:

— В общем, Петя, через полчаса идёшь к боярыне. Не знаю уж, что ей наговорили, но когда меня вызывала, то была явно не в духе. Так что готовься отвечать на вопросы. Надеюсь, ты найдёшь, что сказать.

– Найду, Раиса Захаровна, не беспокойтесь.

– Ох, Петя, зря ты с Лифариусом так рано в противостояние вступил. Умнее надо было, незаметнее, тихой сапой.

— Да знаю я, – поморщившись, я принялся переодеваться в пристойный для похода к боярыне костюм. – Виноват, не сдержался тогда.

– Ладно, что уж там, — женщина вздохнула. – Поздно уже горевать, пора думать, что дальше делать.

Одевшись, тщательно в уме перебрав все наши стычки с боярским фаворитом и заготовив разумное объяснения, я кивнул:

– Готов.

– Ну пошли, горе ты моё.

Захаровна, глянув в зеркало, поправила прическу и у себя, а затем, выйдя первой, повела меня к боярской опочивальне.

Остановившись подле знакомой двери, я поднял ладонь для стука и внезапно вспомнил монолог Кузьмича из “Особенностей национальной охоты”. Пробормотал тихо:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Хир зинд вир цу гаст, – после чего, собравшись с мужеством, постучал.

После приглушённого ”войдите” толкнул дверь от себя, напоследок бросив взгляд на взволновано смотрящую мне вслед мамку. Подумал: “Переживает”, – и порадовался, что правильно сделал, перетянув её на свою сторону. По крайней мере, трудно было найти лучшую кандидатуру, что имела бы такой авторитет и знакомства среди работников усадьбы. Она, кстати, кое-что поведала мне о внутренней “кухне”, в которой, как оказалось, Лифариус был не мелкой трусливой рыбёшкой, а скорее хищником с весьма острыми зубами. Некоторая часть слуг стучала ему и выполняла поручения негласного характера…