Убийца с маникюром - Владимир Колычев

– Правильно считает.

– И то, что адвокаты нас атаковали, тоже правильно?

– Я этого не говорил.

– Ты говорил, что этому делу можно придать общественный резонанс. Не думаю, что Никольскому это понравится…

– Тогда мною прокуратура займется. – Артем старался не смотреть на Штохина. Вроде бы крутой он мужик, плоть от плоти мент, но уже тошнить от него начинает. – Принуждение к даче показаний – до трех лет лишения свободы. Признают мои действия незаконными, и все…

– Кстати, насчет прокуратуры. – Касьянов достал из ящика стола «ПММ». – Пистолет тебе вернули, думаю, дело можно закрывать…

– Как вернули? – обрадованно и вместе с тем озадаченно спросил Артем.

– Как забрали, так и вернули.

– Это понятно, что вернули. Как именно вернули?

– А то я совсем дурак, не знаю, что делать в таких случаях… По телефону позвонили, сказали адрес, номер машины, под которой лежит пистолет майора Козырева. Наряд подъехал, точно, лежит. Звонили из таксофона. Кто звонил, неизвестно. Пальчиков нигде не было. Ни твоих пальчиков, ни чужих…

– Когда звонили?

– А сегодня ночью. Ты в это время с Родичевой ночевал…

– Кто звонил, мужчина, женщина?

– Непонятно. Голос нарочно был искажен, чтобы мы не поняли, мужчина это или женщина. Но, скорее всего, женщина.

– Хорошо, если Агния.

– Что здесь хорошего?

– Значит, не зачистили еще…

– Думаешь, могут зачистить? – хмуро спросил Штохин.

– Ну, Родичева говорила… Да и Горбатова зачистили. Родичеву же опять пытались убить. И еще Никольскую зачистили…

– Это если верить Родичевой.

– Ну да, верить ей нельзя. Но я бы поверил. И принял к сведению.

– То, что Никольская могла убить своего мужа, совершенно не оправдывает Родичеву.

Невзлюбил Штохин Киру, и Артем догадывался почему. Не смог он расколоть ее на признание, со всех углов на нее заходил, но все мимо. Потому и злился.

И с Дашей Соловаровой ничего не получается. Есть подозрение, что она работала по заказным убийствам, но доказательств никаких. Даже привлечь ее не за что. Почти не за что. Папиросу с травкой у нее на квартире нашли. «Косячок» случайно за диван завалился, Даша про него даже забыла, и только обыск заставил ее вспомнить о давней потере.

Обыск проводили и в доме у родителей Костюшиной, но там нашли только тайник – небольшой забетонированный погреб в подвале. Отчим сказал, что хранил здесь картофель, но если так, то здесь должен был найтись хотя бы один росток с корнеплода, да только опера не нашли ничего такого. К тому же схрон был тщательно замаскирован, и если бы не богатый опыт сыскарей, его бы не отыскали. Возможно, здесь хранили оружие, но Штохин не стал делиться своими соображениями с хозяином дома. Он извинился перед ним и увел своих оперов, а дом взял под тайное наблюдение. И самого Валерьянова взяли в разработку, чтобы выяснить его прошлое и настоящее. И Даша Соловарова тоже разрабатывается. Она задержана, дает показания… Вернее, не дает. Не знает она ничего и помочь ничем не может. Только никто ей не верит…

Валерьяновым и Соловаровой занимается Штохин со своими людьми, Артему ловить там нечего. Но ведь ему тоже нужно найти Агнию. И, кажется, у него появилась зацепка…

– А кто ее оправдывает?

– Ну, может, у тебя там какие-то личные соображения появились. – Штохин покрутил растопыренными пальцами на уровне своего уха.

Действительно, у Артема появились соображения. И вовсе не личные. Он даже собирался поделиться ими, но Штохин снова повел себя неправильно. Так что пусть пеняет на себя, если Артема ждет успех. Что вряд ли…

– Нет у меня никаких личных соображений. И сказать нечего. О чем я говорил с Родичевой, вы знаете, письменный отчет я подготовлю завтра…

– Отчет нас мало интересует, – глянув на Касьянова, покачал головой Штохин. – Нас интересуют твои соображения.

– Ну, какие у меня могут быть соображения?

– Вот и я думаю, что никаких…

– Я могу идти?

Штохин небрежно махнул рукой, дескать, свободен. Он не был здесь начальником, и не ему решать, отпускать майора Козырева или нет, поэтому Касьянов предосудительно глянул на него, но ничего не сказал. И Артема задерживать не стал…

Мой дом – моя крепость. Глеб Никольский смело мог так сказать. А может, и не смело… Трусоватый он парень, страшно ему, потому и отгородился он от внешнего мира. Заперся в своем доме и сидит, как мышь в норе. Охрана его дошла до того, что попыталась отобрать у Артема оружие. Но как он мог отдать свой пистолет, если сегодня заново его обрел? Он позволил себе расстаться только с основной и запасной обоймой. И сделал это лишь потому, что Никольский имел право выставить его за дверь.

– А-а, майор Козырев! – враждебно сощурился Глеб.

Он сидел в своем кабинете за огромным компьютерным монитором, на экране которого мерцала карта Европейского континента. В какую-то стратегию играет, возможно, в роли властителя всего мира. Вряд ли его пугают компьютерные сражения, и не для того на столе стояла большая хрустальная бутылка с коньяком, чтобы набраться виртуальной храбрости. Он реальности боится и в бутылке ищет смелость перед ней. А может, Киру свою оплакивает.

– Или уже подполковник?

– С чего бы это?

– Ну, Киру мою ты же обыграл! А ведь я тебя привлечь могу!

– Знаю.

– Просить прощения пришел?

– У кого? Я перед тобой не виноват.

– А перед Кирой?

– Есть немного.

– Немного? Немного у вас там было, да? – озлобленно спросил Никольский.

– Что, немного?

– Ну, на квартире… Чем вы там занимались?

– Ты пьян.

Артем убрал со стола бутылку, поставил ее на шкаф.

– Я не пьян! Я страдаю! – Никольский повел рукой так, будто собирался ударить себя в грудь кулаком.

– А может, ты хочешь страдать? Из-за того, что Кира изменила тебе со мной?

– А она мне изменила?

– Нет. И быть ничего не могло. Во-первых, она тебя любит. А во-вторых, у тебя больные фантазии. А может, ты просто хочешь, чтобы Кира изменила тебе? А что, повод откреститься от нее…

– Повод?! Да у меня таких поводов знаешь сколько… А если бы меня убили? Ведь это из-за нее в меня стреляли!

– Если у тебя есть поводы, то это не ко мне. Ты не со мной объясняйся, ты с Кирой объясняйся. А к тебе… А к вам, Глеб Евгеньевич, у меня совсем другой вопрос. Как вы думаете, ваш отец умер своей смертью?

– Хотите сказать, что это Кира? – вскинулся Глеб.

– Да нет, Кира здесь точно ни при чем.

– Марго?

– Вот видите, есть у вас подозрения…

– Это всего лишь подозрения.

– Есть подозрения, что вашего отца заказала Марго.

– Заказала?

– Да, есть такие яды, которые действуют медленно, постепенно разрушая сердечно-сосудистую систему. Эти яды нужно давать регулярно, подмешивать их в пищу, в напитки… Как думаете, Марго могла этим заниматься?

Никольский сильно наморщил нос, но думал он, в общем-то, недолго.

– Могла… Думаю, что могла…

Артем тоже так думал, но все-таки теплилась в нем надежда, что Марго не сама подмешивала яд. Ведь Кира говорила, что Марго заказала мужа, значит, убивала она его чужими руками. Возможно, она заказала только яд, получила его и дальше действовала сама. А может, это делал кто-то другой. Ведь опасно самой изо дня в день добавлять яд в пищу и напитки: можно и засветиться. А вот если это будет горничная, которая подает кофе, или кухарка, которая готовит еду. Но кухарка готовит на весь дом, а умер только Евгений Александрович.

– А может, у нее сообщница была?

– Кто?

– Не знаю… Помните историю с брошью? Кажется, сначала в краже обвинили горничную.

– Да, горничную обвинили.

– Кажется, ее звали Ольга.

– Да, Ольга…

– Насколько я знаю, она уволилась после этой истории с брошью, и ее место заняла супруга вашего дворецкого…

– Моего дворецкого?! Вы имеете в виду Аркадия Петровича?

– Именно.

– Так он уже не дворецкий. Уволился он.

– Почему?

– Ну, после смерти Марго в этом доме никто не жил, какой смысл было держать прислугу. Аркадий Петрович не стал ждать, когда его уволят, сам ушел. И хорошо устроился, между прочим. Тут недалеко дом, на соседней улице. И жена его там…

– А горничная Ольга уволилась сразу после смерти вашего отца.

– Ну да. Сказала, что не может работать там, где ей не доверяют.

– А что по этому поводу говорила Марго?

– Да пусть катится, сказала.

– И долго у вас работала Ольга?

– Она не у меня работала, она у отца работала. А я здесь не часто бывал. Но насчет Ольги скажу… Давно она работала, года два…

Артем загрустил. Два года – это слишком много для наемного убийцы. Два года травить жертву – это значит даром терять время. А что, если Агния завербовала Ольгу? Подъехала, пустила в ход свое дьявольское очарование… Ведь смогла же она завербовать Киру. Более того, смогла отправить ее на убийство уже после того, как она стала женой миллионера, когда ей уже было что терять…