Пути любви - Анжела Тайхом

Но на всякий случай она поинтересовалась:

- А если я захочу уйти из первой же комнаты?

"Генрих" указал на скрытую тяжелой драпировкой дверь.

- Тогда вы можете уйти через ту дверь. Она тоже ведет в коридор, эти комнаты идут кругом, но там, если поискать есть и обычный выход.

Его ответ, еще больше ее успокоил. Нет, этот мнимый монарх, вовсе не вцепился в нее как коршун, как показалось ей, когда они шли в эти комнаты. "Генрих" лишь любезно препроводил ее туда, куда она сама согласилась прийти...

- Посмотрите, сейчас за нами закроют двери, вы хотите остаться или как?

Взглянув на двери, она медленно моргнула. Странно, ей показалось, что комната поплыла, стены раздвинулись и ужасающая чернота начала наваливаться на нее своей тяжестью...

Она уже была готова сказать, что ей нехорошо и выбежать из комнаты, но в ту же минуту увидела Эллиота - тот, подслеповато щурясь, вошел в зал и сел в первое кресло у сцены.

Теперь она выругалась. Как он не понимает, что если будет сидеть рядом со сценой, то вряд ли что сможет увидеть за своей спиной! Так он никогда не увидит человека, которого они ищут.

Она решительно направилась к Элиоту, намериваясь дать понять тому, зачем они здесь, но "монарх" ловко отодвинул ее к дальнему дивану.

- Не надо спешить, любовь моя. Вы поступаете недальновидно, уж поверьте моему опыту, нам стоит занять это место. Здесь никто не будет за нами наблюдать, в то время как мы будет видеть всех.

Гейл послушно облокотилась о мягкие подушки. Диван был очень удобный и она позволила себе откинуться сильнее. С сегодняшнего утра она ни разу не присела, разве что в карете ей удалось отдохнуть целых пятнадцать минут. Но что такое пятнадцать минут, когда ты целый день на ногах? Незаметно, она вытянула ноги вперед и скромно прикрыла их юбкой. Здесь было так темно, что вряд ли кто из присутствующих назовет ее позу неприличной.

Двери комнаты закрылись, и гости расселись по местам, причем все стремились занять места, как можно ближе к сцене. Это ее несколько удивило, но она тут же подумала, что Эллиот оказался не так уж и неправ - некоторые мужчины предпочли стоять, только бы быть поближе к освещенному кругу. За ее спиной заиграла музыка. Гейл вздрогнула и оглянулась. Но высокая спинка дивана не позволила ей разглядеть музыканта, как впрочем и соседей, что справа, что слева - высокие подлокотники, словно ограждали ее от любопытных взглядов, однако она хорошо видела сцену.

"Генрих" придвинулся к ней ближе и положил ее руку к себе на колени. Гейл попыталась выдернуть ее, но он сжал ее руку и начал успокаивающе поглаживать тыльную часть ладони, исследуя пальцами тонкие линии. Почему-то ей стало лень говорить ему что-либо, возражать, да тем более отбиваться. Подумаешь, рука... Всего-то лишь рука, тем более это так приятно.

Представление началось. Как только Гейл увидела это, она с шумом втянула в легкие воздух и попыталась встать, но ноги ее словно налились свинцом и она так и осталась сидеть на месте, с ужасом глядя на происходящее.

Вместо фривольного представления, "ужасом" которого являлись бы скабрезные шутки, на "сцену" вышла обнаженная девушка...

Гости зааплодировали, а Гейл с ног до головы облилась потом. Куда она попала?!!

Обнаженная красотка взяла со стоящего на "сцене" дивана шляпу и томным голосом прорекламировала:

- Дамы и господа, прошу выбрать фанты!

Столпившиеся возле сцены мужчины придвинулись к девушке вплотную, выхватывая из черной шляпы цилиндра карточки. Кто-то пытался дотронуться и до девушки - ее щипали, трогали за грудь, но самым отвратительным, Гейл показалась женщина, которая выхватив свой фант, с жадностью поцеловала девушку в губы.

- Я хочу уйти отсюда. - Еле разлепив свои губы, прошептала Гейл.

Генрих отпустил ее руку.

- Так скоро, моя фея? Вы же еще ничего не увидели... - его голос показался ей издевательским. - Ну что ж, я показал вам где выход...

Он откинулся на мягкие подушки и уже на нее не обращал на нее внимания, а сощуренным взглядом наблюдал за жаждущими получить главный фант обнаженную красотку, которая улыбалась бездумной улыбкой.

Гейл так и осталась сидеть на месте. Если она уйдет - таинственный незнакомец может исчезнуть и она так и не узнает, кто это был. Но куда страшнее, ей показалось уйти из этой комнаты, пройти неизвестно куда и искать выход. Там, в темноте что-то было... Она была уверенна в этом. Здесь же ей ничего не угрожает - "Генрих" не стал ее останавливать, она может закрыть глаза...

Но перед тем как закрыть глаза, она успела заметить, что фант достался седовласому мужчине, который с ловкостью вскочил на сцену и обнаженная красотка, встав перед ним на колени, стала ему раздевать...

Глава 13

В какую игру она играет?

Джос искоса взглянул на собственную жену. Неужели, она действительно его не узнала?

Он, конечно не мог видеть выражения ее лица, его скрывала маска, но по плотно сжатым губам, по тому с какой силой она сжимала ладонь в кулак, что лежал совсем близко от его бедра, он понял, что она жутко нервничает. Но не из-за него...

Ее внимание было полностью поглощено представлением - вернее ее остекленевший от ужаса взгляд, все никак не мог оторваться от совершающегося действа. Он мог бы поклясться всего пару минут назад, что такие представления для нее не впервой, однако сейчас, готов был дать голову на отсечение, что она готова смыться отсюда в любую минуту.

Сколько же любовников у нее было? Неужели ни один из них за эти два года, не научил ее спокойно воспринимать половой акт?

Джос тут же отбросил эти мысли, так как она покачнулась и ее губы беззвучно зашевелились. Наверное, она опять бормочет, что хочет уйти.

Но неужели она все-таки его не узнала? Он поверить в это не мог. Сначала он подумал, что она затеяла какую-то игру, но чем больше разговаривал с ней, тем больше убеждался, что она и понятия не имеет, с кем разговаривает. О, узнай она, кто он, Гейл бы тут же убежала.

В отличие от нее, он ее узнал сразу. Первым, его внимание привлекло ожерелье. Да и как не узнать фамильную ценность? Это ожерелье, вместе с такими же серьгами, браслетом и кольцом, когда-то его отец подарил матери. Как раз перед своей смертью. Буквально за день до нее. На следующий день, тот уехал в Мейдстон-хаус, заснул в собственной ванне и захлебнулся. Виктория так никогда и не носила эти украшения. Она отдала их сыну, чтобы тот подарил их своей жене, но он так и не сделал этого. А потом Гейл сама похитила их...

Он вновь взглянул на нее. Она сидела с полуоткрытым ртом, тяжело вбирая в себя воздух и с совершенно закрытыми глазами. Выглядела она странно.

Он наклонился к ней:

- Вы сегодня что-нибудь пили?

Гейл открыла глаза, против воли ее взгляд тут же устремился на сцену там уже было два обнаженных тела, но мужчину почти не было видно. Развернув женщину лицом к публике, он спрятался за ее спиной, а сам трогал ее руками за грудь, медленно опуская их вниз ее живота. Гейл застонала.

- Пила? - ее сухие губы еле произнесли это слово. - Да, шампанское...

Джос нахмурился.

- Где вы его взяли?

- Мне дали. Эллиот остановил лакея и... - Она тут же осеклась, сообразив, что проболталась. Но он не подал виду, что заметил, хотя в ярости сжал челюсть. Значит, она была не одна!

Не одна! Пришла сюда с каким-то Элиотом - не с мистером таким-то, не с господином, не с графом, не с виконтом, а с Элиотом! Настолько близко знакомым Элиотом, которого она запросто называет по имени. С Эллиотом, который позволил ей флиртовать с другим мужчиной, который позволил увести ее в эти комнаты и который накачал ее какой-то дрянью, от которой она вскоре сама набросится ему на шею! В том, что в ее бокале было не просто шампанское, он был также уверен, как в том, что рядом с ним сидит его собственная жена.

- И где же сейчас ваш Эллиот? - словно бы невзначай, поинтересовался он.

- А он... он где-то здесь.

Джос внимательно пригляделся к каждому находившемуся здесь мужчине, но все они были словно на одно лицо - одержимые похотью, они жадно смотрели на разворачивающийся перед ним спектакль. Может, тот, что на сцене? Тогда, как она может спокойно наблюдать за проделками своего любовника?

Его жена вновь вздохнула, рассеяно дотронулась до своего горла, словно боясь удушья, вновь откинулась на подушки и закрыла глаза. Джос вновь взял ее руку и поцеловал в безвольно раскрытую ладонь. Она даже не запротестовала. Даже когда он легонько коснулся ее языком.

- Вам плохо, моя фея? - словно змий-искуситель, поинтересовался он, вкладывая в свой вопрос совсем обратный смысл. Его не интересовало ее "плохое" самочувствие. Отнюдь.

Она отрицательно покачала головой и он вконец осмелел.

Он так и этак чередовал поглаживания и поцелуи, один раз даже прикусил ее ладонь, но она никак не реагировала. Вернее, она безвольно полулежала на подушках, с по-прежнему закрытыми глазами и позволяла ему делать все, что ему взбредет в голову.