Анамнез - Мария Карташева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К своему облегчению он увидел, что про это место вспомнил не только он, а ещё и Тетёркин, который уже успел сюда дотащить свою зазнобу. Кирилл легонько постучал в окно, чем страшно напугал сидевших внутри. Тетёркин вскинулся, замер на месте и долго вглядывался через морозную матовость стекла, пока Кирилл не постучал себя по голове. Видимо, этот жест убедил Тетёркина в том, что это свой.
Ввалившись в помещение, Кирилл удивился, как здесь тепло и увидел, что истопник запалил стоявшую внутри буржуйку. Мужчина подсел поближе, протягивая насквозь промёрзшие пальцы к раскалённым железным бокам печки. Кирилл вздохнул и почувствовал запах еды. Он только сейчас понял, насколько устал, что даже не заметил, как в котелке на печи булькает варево, пахнущее тушёнкой.
– Я смотрю, вы тут быстро освоились. – сказал он.
– Так Олька-то меня увидела, прям урыдалась вся. – Тетёркин, заперев дверь, подсел поближе. – Слушай, чего думаю, давай до утра останемся здесь. Сейчас окна завесим тряпкой, чтобы с улицы не видно было, поедим, погреемся, а утром будем выбираться. Как мыслишь? – Тетёркин аккуратно помешал ложкой разогревающуюся еду.
– Не знаю. – пожал плечами Кирилл.
Он боялся только одного, что наутро приедет бравый спецотряд и Кирилла вернут в камеру, а с мыслью о близкой свободе он уже свыкся. Хотя Тетёркин дело говорил: мотаться по тайге в ночи не стоило, сейчас самое разумное было отдохнуть, потому что Кирилл не спал уже почти сутки. Пока он пережидал бойню, пока ждал, когда стемнеет, пока они бегали по снегам. Всё это не добавляло оптимизма, а лишь склоняло на сторону истопника. Лучше уж быть живым и в камере, чем замёрзнуть насмерть где-нибудь на свободе.
– Давай останемся. – сонно протянул мужчина. – А Олька твоя где?
– Пошла продукты собирать в дорогу. Во огонь-баба, – восхищённо оскалился истопник, – вроде только от холода умирала, а здесь, как ожила. И похлёбку поставила и с собой жратвы собирает, и одёжу показала, где брать, и водочку нашла. – понизил голос Тетёркин.
– Вольдемар! – донеслось от двери и истопник тотчас поднялся и потрусил к появившейся Ольке.
А Кирилл поднял глаза и только спросил вслед:
– Вольдемар? Серьёзно?
Вдруг за окнами появилась страшная дёргающаяся тень. В отсветах луны это зрелище было ещё кошмарнее, чем когда видишь наяву. Человека словно ломало в лихорадке, при этом он двигался пружинящей походкой и был абсолютно дезориентирован.
– Ох. – выдохнула Олька, завидев его. – Ох.
– Тише. – зашипел Кирилл. – Есть чем окна закрыть?
– Да, да, – тихо отозвалась женщина, – я вот одеял принесла, они плотные.
Кирилл привстал, но сразу же осел обратно, потому что почувствовал какое-то шевеление под курткой и только сейчас вспомнил про подобранную животину. Расстегнув куртку, он вынул мирно спящего кота и, приложив палец к губам, передал его просиявшей женщине.
– Это ж Пуговичка. Я его обыскалась. – прошептала она.
Тетёркин с Кириллом быстро примостили одеяло к единственному окну и вернулись поближе к печке, потому что как только они отступали подальше, продрогшие тела начинали сразу же замерзать снова. Здесь на островке спокойствия уже уютно чавкал угощением котёнок, женщина разливала наваристый суп по мискам, кипел железный чайник и было почти нормально, если не считать того, что происходило за окнами.
– Только лучше не шуметь. – сказал Кирилл, опуская ложку в раскалённое нутро наваристой похлёбки. – Чтоб никто не услышал и окно не разбили.
– Надо ночью дежурить по одному. Ты поспи пару часиков, потом я. – Сказал Тетёркин, наглаживая кота и жмурясь от выпитой рюмки горячительного напитка. – Ох, хорошо. Олька, ты с собой бутылочку прибери, пригодится. А сейчас более не надо. Много. Сейчас хмель ни к чему. – авторитетно заявил истопник. – Как думаешь, чё деется вокруг?
– Да откуда я знаю. – махнул рукой Кирилл, чувствуя, что еле сидит.
Еда тяжело провалилась в желудок, привыкший за долгое время к жидкому супу и овсянке, что полагались в медпункте, сон мазал веки тяжёлым сном, и Кирилл взглянул на Тетёркина.
– Я лягу?
– Давай, давай. Я нормально, посижу ещё. – махнул рукой мужчина.
– Слушай, – Кирилл помолчал, – если спецназ приедет с утра, ты не говори, что я сбежать пытался. Я просто испугался. – Кирилл взглянул на мужичка.
Тот в ответ усмехнулся и сказал:
– Разбежались! Спецназ! Откудова? Нас тут ещё дня три не хватятся. Уедем, не переживай. – Тетёркин подобрал с пола одеяло и кинул Кириллу. – На, стели на полу прямо здесь, а то там околеешь.
– Вот носки натяните ещё. – Олька покопалась в мешке. – И тулупом укройтесь. – Женщина передала ему подбитую мехом куртку из дублёной кожи, какие полагались только старшему офицерскому составу.
Кирилл устроился возле трещащей дровами печи, положил голову на свёрнутую куртку и слушал, как Олька рассказывает Тетёркину, что Пуговичка – это единственный выживший котёнок после нападения лиса. Думали, что девка, поэтому так и назвали, а оказалось – кот, поэтому теперь есть у них кот Пуговичка. Кирилл провалился в манящий, сладкий сон, ему снились острова с белым песком, шипящие волны, царапающие его тело, и жар солнца. Вдруг всё провалилось обрушившейся на него реальностью. Кирилл вскочил, потому что его трясла за плечо Олька и что-то шипела, а Тетёркин елозил у окна, откуда почему-то сильно дуло холодом.
– Они стекло выбили! Там упало что-то, – шептала Олька, – Волька пытается залатать.
Кирилл вскочил на ноги, подошёл к Тетёркину, который, изодрав руки в кровь, вытаскивал битые острыми углами стёкла. Через выбитое окно было видно, что во внутреннем дворике рухнула железная конструкция вышки. На улице разыгралась сильная метель, и ветер сносил всё, что попадалось на пути. Но это спасло людей от нашествия обезумевших, потому что вышка придавила их своим весом, и теперь они корчились под ней.
– Завязывай! – сказал Кирилл. – Надо ноги уносить, шумно очень, сейчас вся нечисть сбежится. Быстро собираем шмотки и короткими перебежками в машину. Дай бог, заведётся.
Олька подхватила кота и закинула за спину набитый рюкзак, Тетёркин прижал вяза́нку с одеялами и сумку с едой, а Кирилл, быстро накинув тулуп и шапку, взял ещё два подготовленных вещмешка.
Выйдя в метель, они задохнулись ветром, протиснулись мимо скрюченных тел, слабеющих под тяжестью металлической вышки, и побежали как можно быстрее к забору. Каждому хотелось оказаться подальше от места, ставшего из просто колонии для заключённых, в площадку, где развернулся сущий ад.
Добравшись без происшествий до автомобиля, они быстр погрузились. Тетёркин на карте показал, куда ехать. Как оказалось, он знал в километрах тридцати охотничий домик, где можно было переночевать и обдумать, что делать дальше. Выехав на занесённую снегом дорогу, УАЗ рванул по целине, разметая лёгкий, недавно нанесённый снег, и спустя час езды они остановились возле неприметного деревянного строения.
