Просроченная виза - Фридрих Незнанский

– Ну вот, а говорите: нет подтверждения!

– Один случай – не факт, – возразил Платонов.

– Факт, успокойтесь, Платон Петрович, – снова улыбнулся Меркулов. – А задержанный охранник продолжает отрицать свое участие?

– Категорически. Хотя его опознали оба сторожа. Но мы с ним работаем. Среди щербинской братвы он известен под кличкой Сенька Хмырь. Считается беспредельщиком. Похоже, выполнял наиболее ответственные поручения своего бригадира, некоего Алексея Евгеньевича Грызлова, кличка Синий. Но последнего найти пока не можем.

– А другие охранники? Тут же один из них дал показания?

– Дать-то он дал. На своего начальника. А тот категорически все отрицает. Не давал, говорит, никаких указаний на слежку за женой Силина. Врет, мол, этот Свешников, наверняка проявил собственную инициативу. Баба, мол, понравилась. Ну а нам им и предъявить-то нечего. Срок, отпущенный на предъявление обвинения, кончается, придется отпускать. И извиняться. Ничего не поделаешь. У подольских к «вихрям» этим тоже претензий нет: охраняют, пока в криминале не замечены.

– А между прочим, сегодня, насколько мне известно, – Меркулов кивнул на Грязнова, – была похищена мадам Силина. Надо так понимать, что она еще кому-то понравилась?

– Я этого не знал, – протянул Платонов и с укоризной посмотрел на Турецкого с Грязновым.

– И немудрено, – сказал Александр, – мы сами практически только что узнали. Но этим вопросом, я думаю, пока должно заняться первое РУВД, по месту жительства, а там посмотрим. Похоже, все-таки дым – из одной трубы.

Меркулов оглядел присутствующих, резко подвинул папку в сторону Платонова и твердо сказал:

– Продолжайте расследование. Корнильцеву, – он имел в виду областного прокурора, – я позвоню и сообщу о своей полной поддержке.

– Вот это ты – молодец, – негромко, словно про себя, заметил Турецкий.

– Что? – резко спросил Меркулов.

– Ничего, это я так, мысли вслух. Нет, Константин Дмитрич, мы вас полностью поддерживаем тоже. Но кто же у нас такой нетерпеливый, если не секрет?

– Секрет, – бросил Меркулов. – И заседает этот «секрет», скорее всего, в коммерческом банке «Деловой партнер». Но я этого вам пока не говорил. Следователи свободны, ты, Вячеслав, останься. Где твой Шацкий?

Выходя, и Турецкий, и Платонов как-то дружно обернулись, услышав эту фамилию. Александр удивленно уставился на Грязнова. Но Вячеслав лишь кивнул ему с улыбкой и ласково помахал согнутой ладонью.

– Сейчас он будет здесь, – сказал Косте, когда дверь закрылась. – Между прочим, у меня очень сильное подозрение, что речь у вас может пойти именно об этом фигуранте, только что упомянутом тобой. Не уверен, что мне нужно присутствовать при вашем разговоре. Ты, Костя, умеешь располагать людей, а я этим качеством далеко не всегда обладаю. К тому же я не испытываю к нему ни малейшей приязни.

– Да? Ну смотри, как знаешь. Только далеко не уходи… А знаешь что? Я предложу ему записать всю нашу беседу на магнитофон. Как считаешь, откажется?

– А ты сразу предупреди его, что второй беседы уже не будет.

– Ты думаешь, даже так?

– Так он же под топором ходит! И понимает это.

– Ладно, скажи Клавдии, чтоб принесла мой магнитофон и проводила сюда этого Шацкого. А ты посиди у приятеля, я потом позвоню.

В кабинете Турецкого Грязнов застал и Платонова. Александр листал дело, Платонов курил. Они явно дожидались его.

– Ну что вы, ей-богу, как дети! – пожал плечами Грязнов. – Я его поставил перед альтернативой: или – или. Или мы будем его защищать, или пусть его стреляют к такой-то матери. Он выбрал первое. Но с моим условием, что ему придется хорошенько покаяться. Иначе номер не пройдет. Вот и вся игра. А теперь мне надо сделать несколько важных звонков.

И уже не обращая на них никакого внимания, Грязнов вынул трубку «мобильника» и стал набирать первый номер.

– Татьяна Кирилловна? Я уже в курсе происшествия. Мне Александр Борисович доложил. Значит, так, слушайте меня. Пишите заявление на имя Николая Ивановича Зотова, начальника первого РУВД. Коротко, на одну страничку. Затем вы отправитесь на Комсомольский, найдете в квартире сестры ее фотографию, приложите и отнесете в управление.

– Но, Вячеслав Иванович, – попробовала было возразить Татьяна, – я хотела…

– Это все потом. Сейчас к вам зайдет Саватеев, с ним и поедете. Позже созвонимся… Так, – Грязнов отключился и снова стал набирать цифры. – Николай? Как там у вас дела? Я имею в виду Иосифа Ильича…

Николай стал рассказывать, а Грязнов молча слушал, рассеянно поглядывая на притихших следователей.

– Идентифицировали?… Как? Молодцы, мужики!… Слушай команду. Забирай его опять – и катите на Комсомольский, Татьяна Кирилловна покажет. Пусть старик глянет своим опытным глазом на предмет возможного похищения. А ты поспрашай в подъезде и рядом, может, кто что видел. Татьяна расскажет. Давайте, мужики, с Богом!… – И, снова отключившись, развел руками: – Ну молодцы! На «тэтэшнике» пальцы знаете чьи? Ну того, которого Шацкий с перепугу завалил? Васьки Карася! Василий Егорович Карасев, семьдесят второго года, две судимости, первая по малолетке, вторая по триста тридцать восьмой – дезертирство с оружием. Состоял в щербинской бригаде. Я смотрю, все концы ведут к Синему. Это уже не случайность, господа.

– Но ведь трупа, как я понимаю, никто, кроме господина Шацкого, так и не видел? – спросил Платонов.

– А проверить его уже в наших силах, – возразил Грязнов. – Сделаю-ка я еще один звоночек… – И снова манипуляции с трубкой, ожидание ответа. – Здравствуй, Владимир Александрович! Мое почтение, товарищ полковник. Не успел поблагодарить за одну помощь, Володя, как вынужден снова склонять седую голову в поклоне…

– Да ладно тебе! – весело ответил полковник Кондратьев, начальник оперативного отдела РУБОПа Московской области. – Сам знаешь, стараться для своих – одно сплошное удовольствие. В чем проблема, Вячеслав?

– Ты будешь сильно смеяться, Володя, но у нас тут пропал, понимаешь, труп.

– Ты серьезно?!

– Еще как! Он бы и не нужен, но сидит в нем пуля, которую хотелось бы идентифицировать, чувствуешь? А почему именно к тебе звоню? Так вот, понимаешь, все указывает, включая «пальчики» на его оружии, что был то Карасев Василий Егорович, семьдесят второго года и дважды судимый. А последнее место службы – щербинская бригада господина Грызлова, то бишь Синего. Вот я теперь и остерегаюсь, как бы парня не зарыли без нас. Вся надежда на тебя.

– Записал, Иваныч. Еще что?

– А еще? Интересует меня подольское охранное предприятие «Вихрь». У тебя там, случаем, никого нет?

– Дай подумать.

– И долго?

– Постараюсь быстро. Всех благ.

– Вот за это я был бы вам очень благодарен, Вячеслав Иванович, – сказал Платонов.

– Не стоит благодарности, одно дело делаем. Костя Шацкому пятнадцать минут всего отпустил, а я смотрю, уже за полчаса перевалило.

– Ну ладно, я тогда поеду? – спросил Платонов у Турецкого.

– Давайте, Платон Петрович, я буду держать вас в курсе. И вы не забывайте.

А когда Платонов, забрав папку со следственным делом, ушел, Турецкий сказал, глядя на закрывшуюся дверь:

– Толковый мужик. Нравится он мне. Надо будет попросить Костю забрать его к нам.

– Испортите человека.

– Это почему? – фыркнул Турецкий.

– Потому что редкая птица…

– Ага, долетит до середины Днепра?

– Нет, дружище! Сохранит в этой конторе чистоту своих перьев!

– Вообще, но не в частности…

– Разве тебе от этого легче?

– Не легче, конечно. Закон курятника! Куда против него? Верхний завсегда гадит на нижнего… – вздохнул Турецкий. – Но бывают же исключения.

Зазвонил телефон.

– Вы там вдвоем? – спросил Костя.

– Да, Платонов уехал, – ответил Турецкий.

– Зайдите, ребята, – как-то печально предложил Меркулов…

…– Он уже ушел? – спросил Грязнов у Клавдии, входя в приемную.

Та молча кивнула и пальцем показала на дверь Меркулова.

– Ну что теперь скажешь? – жизнерадостно поинтересовался Грязнов, на этот раз уже у Кости.

– Какая же он сволочь, ребята, – тем же печальным голосом ответил Меркулов, поднимаясь из-за стола, на котором стоял магнитофон. Судя по шуму, шла перемотка пленки. – Потом послушаете, если захотите… Я даже не знаю, что вам, ребята, сказать. Такое гнусное ощущение, будто дерьма наелся. Что за держава! Вор на воре сидит и, действительно ведь, вором погоняет! Ничего святого! Знаете, в чем смысл всех этих разборок?

– Мы тебя внимательно слушаем, Костя, – покорно заметил Турецкий, присаживаясь к столу.

– В том, друзья мои, что один вор замыслил наколоть другого вора, а тот, не будь дурак, видимо, успел предпринять упреждающие шаги, и пока один думал как, другой его уже успел облапошить и подставить перед третьим, который в свою очередь… и так далее. Вам что-нибудь понятно?

– Лично мне все понятно, – заявил Грязнов.