Попаданец. Маг Тени. Книга 6 - Серг Усов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, всё верно. — ол Рей горстями загружал монеты обратно в мешок. — Ты как всегда честен.
— Вина? — предложил хозяин кабинета.
Согласился только Гидол, старательно не смотревший на предполагаемую жертву своих козней. Боялся, видимо, что Виналий сумеет что-нибудь заметить в его глазах. Поднявшись и взяв у советника предложенный кубок, по прежнему глядя в сторону от визитёра, младший Горстен поинтересовался:
— Ты что же, не оплатил даже пары наёмников в сопровождение?
— Зачем? — пожал плечами благородный Анд. — Только лишнее внимание бы привлёк. — он погрузил мешочек к себе в сумку. — А так, о деньгах знаем только мы четверо. Все порядочные люди. Опасаться мне нечего. Правда ведь, почтенный Гидол?
Немченко с интересом посмотрел, смутится ли тот или нет? Не смутился. Улыбнулся широко и радостно. Ну-ну, веселись, подумал землянин, попрощавшись с бывшими компаньонами Пустынника и советником гильдии.
— Пошли. — позвал он понуро дожидавшуюся его у калитки рабыню.
Та, изгибаясь под тяжестью груза, засеменила за ним. Андрею оказалось не просто идти рядом налегке, когда двадцатилетняя худощавая девушка тащит его поклажу, включая увесистый том.
Успокоил свои душевные терзания тем, что в родном мире, окажись он там где-нибудь во Франции и предложи женщине помощь, его бы засудили за сексизм и мужской шовинизм. В лучшем случае отделался бы только штрафом, а то и вовсе могли посадить за решётку.
Служанка старалась не отставать от господина, чуть ли не прижимаясь к нему. Свойство рабской психологии, примеченное землянином, заключалось в том, что каким бы мучителем хозяин ни был, он же является и защитником от других возможных бед и неприятностей.
Кобылку, верой и правдой ему послужившую для прибытия в Тобрук, Андрей оставил в городской конюшне, сделав утром небольшой крюк, отправляясь на встречу с Горстенами, все дела, которые намечал, завершил, и больше его здесь ничего не держало.
До полудня, когда Виналия Галла и других пассажиров будет ждать у причалов шлюпка с «Ветерка» оставалось три с лишним часа, и Андрей решил потратить их на обед. Ещё не известно, чем на бриге кормить станут.
Не во всякое заведение пускают рабов, а оставлять Сельму голодной опять под чужим присмотром не захотел, поэтому пришлось выбрать для посиделок портовую таверну не самого высокого пошиба.
Свою ауру Немченко закрыл, не хотел попасть под случайный взгляд какого-нибудь тобрукского ола, отчего чувствовал себя немного неуютно — ни атаковать, случись что, не сможет заклинаниями, ни защититься энергией своего резерва от магического нападения. Успокаивали висевшие на груди под рубахой амулеты восстановления и защиты седьмого уровня.
Хорошо хоть, что в этом, лишённом стен у побережья, городе не нужно было протискиваться сквозь арку ворот. Иначе, при такой толчее в попутном и встречном потоках им бы с Сельмой ноги оттоптали.
Подходящую таверну Андрей приметил, когда ходил в таможенную контору. Туда и двинулся вместе с прижавшейся к нему словно рыба-прилипала немой девушкой.
— Её тоже решил накормить? — поморщился трактирный вышибала на входе, увидев тонкий бронзовый ошейник на Сельме. — Садись тогда с ней где-нибудь в самом углу.
— Можно подумать, приятель, у вас здесь одни только благородные олы питаются. — Немченко подтолкнул вперёд себя служанку в дверь, открытую вышедшим на крыльцо дурно пахнувшим забулдыгой. — Хорошо, я найду, куда нам пристроиться.
Подходящее место увидел сразу же. Небольшой, на шестерых человек, столик пустовал в самом дальнем от входа темноватом углу. Там и расположились.
Заказ Немченко делал без опаски. От чрезмерной брезгливости он давно в этом мире избавился, а с остальным легко справится одна из его двухуровневых для простолюдинов лечилок.
Сельму посадил напротив себя и очень об этом пожалел. Видеть с каким трудом приходится лишённой языка бедолаге жевать и, особенно, проглатывать, оказалось очень неприятно. Старался не смотреть, но глаза всё равно натыкались не душераздирающее зрелище.
— Ха, Винелий! Это точно ты! — из-за спины девушки с соседнего столика к землянину пересел крупный мужчина среднего возраста, пришедший в таверну после них и только-только получивший от разносчицы большую кружку сидра, которую прихватил с собой. — Не признал что ли? Галл, ты чего? — хлопнул ол Рея по спине. — Вон, смотри, букашка твоя, и то, меня всё ещё помнит. — он кружкой показал на посеревшую от страха Сельму. — Ну-ка, открой рот, покажи обгрызок, ловко я тебе болталку подрезал? — Андрей сидел и не знал, что сказать. Кто этот мужик в одежде мастерового? Понятно, тот, кто как-то причастен к немоте Пустынниковской рабыни. Но не будешь же к нему обращаться на эй, ты, мразь? У сволочи есть какое-то имя. — А мы тут всю ночь с парнями с «Грома» отмечали их возвращение из Пилмута, только что встал, еле сюда дошёл. — от мужика несло крутым перегаром. — Вин, да что с тобой? Ты как сам не свой?
Сельма перестала есть и тихонько скулила, с ужасом глядя на развеселившегося знакомца Пустынника, нет, скорее мычала со сжатыми почти до синевы губами.
И что делать? Мозг землянина лихорадочно соображал. На их столик никто не смотрит. Неизвестный гость заливает сидр, что называется, на старые дрожжи, решение напрашивалось само собой.
— Поспи, приятель. — сказал Андрей прикасаясь к руке незваного соседа и напитанным двумя гитами энергии заклинанием объятия сумрака погружая его в магический сон. — А ещё тебе желаю всего наилучшего в будущем. — добавил он, насылая на Сельминого палача, с коротким всхрапыванием завалившегося лицом в стол, проклятие тени. — Вот так. — Немченко встал с лавки и не без труда сдвинул мужчину к стене, после чего, выплеснув ему на рукав половину остававшегося в посудине сидра, оставил кружку рядом с головой спящего. — А ты успокойся. — сказал он девушке. — Нам теперь здесь почти до самого отплытия торчать придётся. Лишь бы ещё кто-нибудь из ваших, из наших с тобой знакомых не нарисовался. — Эй, красавица. — окликнул трактирную служанку. — К акулам эль. Неси вино. Но получше. И колбасок жареных ещё одну сковородку принеси.
Трудно было представить, какой сумбур сейчас творился в голове бедолаги Сельмы, но что-то объяснять ей Андрей пока не собирался. Пережила увечье, побои, насилие и издевательство, переживёт и необычайность происходящего с ней в последние два дня. К тому же, перед землянином
