Под крылом чудовища (СИ) - Ильина Настя

— Громовы приехали? — показывается из-за ворот тучная пожилая женщина.

— Не быть мне богатым, да?

Я выхожу из машины, и тёть Маня обнимает меня.

— Быть! Почему не быть-то? Ты же мне как внучок, ну неужели я родных людей не узнаю?! Как возмужал, Данюшка! Как возмужал! — хлопает она меня по спине, а я, наконец, чувствую себя как дома.

Глава 27. Саша

У тёти Мани уютная усадьба, но мне почему-то не нравится здесь. Когда мы входим в небольшой деревянный домик, расположенный рядом с воротами, в носовые пазухи проникает запах горячего свежеиспечённого хлеба и, кажется, мант. Давненько я не ела манты. Слюни начинают образовываться во рту, а Аня дёргает меня за руку и спрашивает, куда можно сходить пи-пи. Девушка, которая встретила нас, представляется Пелагеей и предлагает проводить нас до туалета, а Даниил плюхается за стол и болтает с пожилой женщиной, с которой они, вроде бы, очень хорошо знакомы. Она не чувствует к нему отторжения, что лишний раз подтверждает, что он не убийца и избавляться от собственных родителей не стал бы. И от Олега с мамой, скорее всего, тоже. Впрочем, она может не знать его, ведь если верить их разговорам, то они уже много лет не виделись. Женщина помнит его ребёнком, но он мог сильно измениться…

Анютка справляет нужду, моет ручки прохладной водицей и улыбается, как маленькая королева гномиков, щуря глазки.

— Я покушаю и спать, можно? — спрашивает она.

— Конечно, можно, дорогая! Надеюсь, что нам приготовят к тому времени дом, в котором мы пока остановимся.

Я сама не чувствую ног и хочу плюхнуться на кровать. На секунду думаю о том, что мой побег был глупейшей идеей, но затем осекаю себя. По крайней мере я спасла Аню от лишних переживаний… Если бы на особняк напали, когда мы находились внутри, она бы снова пережила кошмар. Да и меня мог хватит удар. Ещё не ясно, чего хотели недоброжелатели. Может быть, это были те ребята, с которыми разговаривал Даниил? Решили забрать таким образом долг Олега? Мысль бьёт молотом по голове. Помыв руки и вытерев их насухо бумажным полотенцем, я выхожу вместе с сестрой из уборной и замечаю Даниила.

Баба Маня оставила его, и теперь он общается с Пелагеей, а мне вдруг становится неприятно от того, как мило они улыбаются друг другу. Умеет же он выставлять себя бог знает за кого, а потом гадить в душу. Ну ничего, ещё Пелагея увидит его настоящим, и будет думать, улыбаться ли ему так.

Желание говорить ему свои предположения словно рукой снимает. Я сажусь за стол и смотрю на сестру, которая жмётся к своему обожаемому дяде. Сегодня у меня не осталось сил на то, чтобы злиться, поэтому отвожу взгляд в сторону, любуясь уютным убранством здание изнутри. Скорее всего, это местная столовая, выглядит она довольно интересно, как кухонька в деревенском стиле. Вот только висящая над барной стойкой голова медведя вызывает у меня отвращение.

— Это ненастоящая, — улыбается Пелагея, поймав моё смущение во взгляде.

Я смотрю на неё и хочу сказать что-то грубое в ответ, но она уходит на кухню, и мы остаёмся втроём. Вроде бы девушка неплохая, но почему она вызывает внутри такие противоречивые чувства?

— Веснушка, ты вся раскраснелась, как раскалённая плита. Тебе жарко? — спрашивает Даниил и смотрит на меня с какой-то хитрой улыбкой.

— Нет, дядя, мне нежарко! — отвечаю ему я и смотрю на Пелагею, несущую нам поднос с едой.

Быстро же она возвращается…

— Чего кусаешься? — спрашивает Даниил.

— Я? Да ни разу…

— А я не вижу будто бы… Зацепило, что назвал тебя племянницей?

Если честно, то зацепило. Знакомя нас со своими друзьями, или как правильно назвать эту бабульку с внучкой, Даниил назвал меня и Аню своими племянницами. И мне очень не понравилось это.

Пелагея подходит ближе, ставит поднос на стол перед нами, и Даниил улыбается ей, благодаря за заботу. А сам косится на меня, как хитрый лис, которому хочется больно наступить на хвост.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я просто устала и хочу спать, — честно отвечаю я.

— Знаешь, если бы не твоя игра в кошки-мышки… — Даниил осекается.

Наверное, понял, что если бы не моя игра, то нас могло уже не быть. Его взгляд темнеет, а я смотрю на аппетитные манты, и слюнки начинают выделяться так быстро, что я едва успеваю их глотать.

Анютка уже успела взять себе тарелку с картошкой и салатиком и принимается лопать их, а я ставлю рядом с ней стакан с молоком, чтобы не забывала запивать, а то она любит наесться всухомятку, а потом страдать с болями живота.

Я беру тарелку с мантами и принимаюсь ужинать. Вкус у них божественный: нежнейшее тесто, которое буквально тает во рту, сочное мясо, вкус которого разбавляет наличие тыквы. Интересное сочетание. Беру себе на заметку попробовать приготовить манты, добавив в мясо не только лук, но и немного тыквы, порезанной кубиками. Даже не замечаю, как съедаю всё и облизываю пальцы.

— Веснушка, пальцы откусишь! Хочешь поделюсь своей порцией или попрошу для тебя добавки? — спрашивает Даниил, прерывая моё наслаждение таким вкуснейшим ужином.

Я смотрю на него и отрицательно мотаю головой. Анютка ещё ковыряется ложкой в салате, вытаскивая из него нелюбимый ею горох. Видимо, я была голоднее всех. Медленно пью какао, стараясь не смотреть на Даниила, а когда всё-таки бросаю на него беглый взгляд, то замечаю, как внимательно он смотрит на меня и улыбается.

— Что не так?

— Да ничего… Всё нормально, — отвечает он и продолжает улыбаться.

Когда Пелагея приближается к столику, я благодарю её за такую вкусную еду, и она предлагает проводить нас в дом, который тётя Маня уже выделила для нас. — Вы идите, а я ещё немного посижу тут в приятной компании, — говорит Даниил и подмигивает Пелагее, а она начинает краснеть, и меня буквально разрывает от эмоций в эту секунду.

— А мы тоже посидим, подремали же в машине, а тут телевизор вон идёт… — киваю я в сторону висящего рядом с барной стойкой телевизора. — А у вас есть детские мультики?

Пелагея кивает и идёт за стойку, видимо, чтобы взять пульт, а Даниил негромко пыхтит себе под нос.

— Ты же говорила, что устала и хочешь спать? — цедит он сквозь зубы.

— А я передумала, — пожимаю плечами я.

Не дам ему возможность соблазнить и развратить бедную девочку. Она мне ещё потом спасибо скажет. Вот только покоя не даёт мысль, а ради Пелагеи ли я решила остаться?

Пелагея включает Анютке мультики, и сестра немного оживляется, но я отмечаю её сонные глазки, которые хотят поскорее сомкнуться и отправить маленькую принцессу в королевство волшебных снов. Сестра начинает вяло пританцовывать головой под песенку из мультика «Малышарики», а я кошусь на Даниила. Он явно недоволен тем, что мы остались, но это не имеет особого значения. Сам притащил нас сюда, пусть терпит нашу компанию. В конце концов, я буду чувствовать себя крайне неловко от мысли, что он вернётся потом в домик разгорячённый от чудесного… Щёки мгновенно краснеют, потому что мысли у меня совсем не о разговоре по душам. Но он ведь не просто поболтать с ней хочет, или у меня просто слишком разыгралось воображение?

— Ты сейчас подумала о чём-то запрещённом, Веснушка! — подсекает Даня, и мне хочется ответить, что в отличие от него я подобные мысли не допускаю, но это было бы ложью.

Пелагая возвращается к нам и спрашивает, не желаем ли мы ещё чего-нибудь. Желаем… Растянуться на кровати и уснуть. Отключиться от мыслей, которые то и дело появляются где-то на заднем плане и напоминают, что у меня больше нет семьи… Только сестра, о которой я теперь должна заботиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Спасибо, прекрасная Пелагея! Если мои племянницы желают насладиться мультиками, то, быть может, вы проводите меня в дом? Приму прохладный душ… — Даня облизывает нижнюю губу, прикусывая её верхними зубами, и сигналит бровями. — Устал за день чертовски, поэтому не помешало бы расслабиться…

Девушка краснеет и отводит смущённый взгляд в сторону. А она куда стеснительнее меня. От прямых предложений Лёши она, наверное, сгорела бы совсем. Он тот ещё болтун и бесстыдник. Впрочем, я то уже к его поведению привыкла и не принимаю его близко к сердцу… Вот только почему-то намёки Дыни, адресованные не мне, оставляют неприятный осадок. Хотя он ведь ничего такого этой девице и не предлагает, по крайней мере, напрямую.