Невеста мафии - Владимир Колычев

– Я занимаюсь. Но я пришел к тебе по другому делу… Зря ты с «Эдельвейсом» связался.

– Это кто тебе такое сказал, Горожанов?

– Не мог он мне этого сказать. – Олег отреагировал на мой выпад внешне спокойно. – Я с ним не общаюсь. И не знаю его. Зато знаю, что ты крепко влип. Зря ты с «Эдельвейсом» связался, – повторил Олег.

– Почему?

– Потому что услугами этого клуба пользуются очень большие люди. Во всяком случае, в масштабах нашего города.

– Твой дядя мэр, например?

– Мой дядя здесь ни при чем. Хотя, кто его знает, – пожал плечами Семиряднов. – Там такие девочки, что любого с толку собьют.

– Ты кого-нибудь из них пробовал?

– А это не твое дело.

– Значит, пробовал… Ты у нас парень при деньгах.

– Это сейчас не имеет никакого значения… В общем, есть у меня информация, что ты разворошил осиное гнездо. Поверь, есть очень опасные люди, которые не хотят, чтобы клуб закрылся…

– Откуда информация? И что за люди?

– Неважно.

– Важно!

– Тогда не могу сказать.

– Значит, ты сам завязан на это дело, с той же стороны, что и Горожанов.

– Думай, что хочешь, а мое дело тебя предупредить.

– Я знаю, о чем ты хочешь меня предупредить. Не влезай – убьет.

– Пожалуй, ты прав, – не глядя мне в глаза, кивнул Олег.

– Иного я от тебя и не ожидал…

Не верил я Семиряднову. И не хотел верить.

– Я же тебя, майор, насквозь вижу. Тебе же начальником следственного отдела стать светит. А Белогуб тормознуть тебя может…

– При чем здесь Белогуб?

– А при том, что Белогуб твой начальник, и от него зависит твое назначение. А он мне палки в колеса вставлял, я ему неугоден…

– Не понимаю, о чем ты говоришь. К тому же приказ уже подписан, не сегодня-завтра меня представят как нового начальника следственной части… Но дело не во мне, дело в тебе. Я не знаю точно, как далеко ты зашел, но я должен тебя предупредить, что на тебе уже поставили крест. С тобой может произойти все что угодно, вплоть до летального исхода. И в любой момент…

– Может, любой момент уже наступил? – спросил я, мысленно нацеливая на Олега свой костыль. Пистолета у меня не было: изъяли при задержании, а затем передали на хранение в наш РОВД. Но и деревянным оружием я мог дотянуться до майора. Мало ему тогда не покажется. – Может, ты собираешься организовать мне летальный исход?

– Ты дурак, Петрович, если так думаешь, – оскорбленно посмотрел на меня Семиряднов. – В общем, мой тебе совет, бери срочно отпуск и вали отсюда. Я узнавал, у тебя за прошлый год отпуск не догулян, тебе пятьдесят суток можно взять. Плюс еще по болезни… В общем, пару месяцев можешь взять. Давай, заявление пиши, а я его Гнутьеву передам…

– А вот возьму и напишу! – неожиданно для себя согласился я.

– Ну, пиши.

– Ну и напишу!.. Там в столе, в ящике, бумага. Только спиной ко мне не поворачивайся и руки за себя не прячь…

Я должен был держать Олега под контролем, чтобы не прозевать момент, когда он достанет оружие. По этой причине я не хотел, чтобы он повернулся ко мне спиной. Разумеется, он понял это, но промолчал. А бумагу он достал из своей папки, подал мне и авторучку.

Я написал заявление на отпуск, отдал ему. Он обещал позвонить мне завтра утром, сообщить результат – дал Гнутьев добро или нет, а если разрешил, то с какого по какое число.

Семиряднов ушел, а я закрылся на все два замка, еще и внутреннюю защелку задействовал. Хоть и не верил я Олегу, но все ж его предупреждение воспринял всерьез… Вдруг парень осознал, насколько далеко зашел в игре с Горожановым, вдруг захотелось ему хоть как-то смягчить свою вину передо мной… А может, весь этот ералаш он устроил только для того, чтобы выпроводить меня в отпуск. Еще и путевку в сочинский санаторий выбьет для меня. Что ж, не самый худший способ выпроводить меня из города.

С запертой дверью, но с поврежденной ходовой частью и без пистолета я чувствовал себя беззащитным. Чтобы хоть как-то успокоиться и заодно чем-нибудь себя занять, я вынул из дальнего ящика стола финский нож с отличным стальным, но слегка притупленным лезвием и принялся его точить.

Ночь прошла спокойно, а утром я поковылял в мастерскую к своему хорошему приятелю, который взял заботу о моей многострадальной «Тойоте». Как я и предполагал, сгорел генератор, но Коля уже восстановил его. Денег он много не взял, но посоветовал купить новый и хороший аккумулятор, иначе, сказал, машина снова останется без напряжения.

С машиной было легче, чем пешком, и все равно мне пришлось порядком походить на костылях, прежде чем я приобрел аккумулятор. Домой я вернулся едва живой от усталости. Зато довольный. В моем положении готовая к выезду машина значила очень много.

Я еще не успел перевести дух, как зазвонил телефон.

– С отпуском все в порядке, – без всякого восторга сообщил Семиряднов. – Можешь гулять до середины августа…

– А путевка в Сочи? – спросил я, вспомнив о своих вчерашних предположениях.

– Ты откуда про путевку знаешь? – удивился Олег.

– Да так, догадался.

– Есть путевка. Заезд через четыре дня. Если сегодня билет на поезд возьмешь, то еще успеешь.

– А документы, а отпускные?

– Сам заехать не сможешь?

– Заехать бы смог, а зайти – нет, – покачал я головой.

Одно дело фланировать на костылях перед незнакомыми людьми, и совсем другое – перед сотрудниками нашего РОВД. Я не столько боялся насмешек, сколько жалости к своей персоне. Да и вообще, не дело это – ходить на костылях по коридорам райотдела.

– Ну, тогда, может, я завезу, – в нерешительности замялся Олег.

И взял паузу в надежде, что во мне проснется совесть и я откажусь от его услуг. Должен же я был, в конце концов, понять, что он и без того слишком много для меня сделал. К тому же он теперь не просто старший следователь, а целый начальник отдела и не по сану ему прислуживать мне.

Но моя совесть не пощадила его, и я промолчал. Пусть везет отпускное удостоверение и деньги, раз уж сам взялся за этот гуж. А заодно посмотрим, чем все это закончится.

Олег позвонил вечером, сказал, что едет ко мне. Я вспомнил, что вчера он появился у меня без такого вот предварительного предупреждения. Но вчера он мне ничего плохого, в общем-то, не сделал. А чем должна была закончиться наша с ним встреча сегодня?.. Может, он везет с собой не только документы, но и мою смерть. Или сам прикончит меня, или с ним будет кто-то, кто сделает это более профессионально, возможно, даже инсценирует несчастный случай.

Что ж, если так, то я должен действовать.

Я представил, как Олег подходит к моей квартире, видит открытую дверь… Ведь он же предупредил меня, значит, его не удивит, что я отворил ее… Он один или с кем-то входит ко мне в квартиру, видит, что я лежу в постели спиной к нему, на полу пустая бутылка водки, в воздухе запах спиртного. Нажрался капитан Петрович, уронил на диван высокое звание офицера российской милиции. Что ж, и за это его, то есть меня, ждет немедленное наказание.

Дверь я открыл. Но на диван под покрывало положил свернутый вдоль матрас для раскладушки. Выключил в туалете свет, встал за чуть приоткрытой дверью, чтобы можно было видеть прихожую и вход в комнату. Остро заточенный нож я взял в правую руку.

Ждал я недолго. Вскоре со стороны лестничной площадки я уловил крадущиеся шаги. В прихожей появился какой-то мужчина с жесткими курчавыми волосами, крепкий и плотный. Глядя на диван, одной рукой он закрыл за собой дверь, а другой стал вытаскивать из-под куртки пистолет.

Ствол был с накрученным на него глушителем, который зацепился за складки одежды, что помешало киллеру быстро достать оружие. Грех было этим не воспользоваться, и я выскочил из своего укрытия. Мне пришлось бросить костыли, а дверь открывать чуть ли не лбом, плюс к тому мои больные ноги… Словом, с метеором меня мог сравнить только большой оптимист, и то после бутылки водки.

Киллер услышал шум сбоку от себя, развернулся ко мне лицом. Если бы не глушитель, он успел бы наставить на меня пистолет. А так он всего лишь выводил ствол на линию огня в то время как я, споткнувшись, выбросил в его сторону руку с ножом.

Я хотел ударить его в плечо, чтобы этим лишить возможности стрелять. Но в падении промазал, и острие моей финки полоснуло киллера по шее. Выпучив от ужаса глаза, он выронил пистолет, просел в коленях и, взмахнув руками, рухнул на пол.

Кровь фонтаном хлестала из раны, но я, пальцем пережав артерию, укротил этот страшный поток.

Киллер был жив, и сейчас его жизнь находилась в моих руках. Похоже, он понимал это и с надеждой смотрел на меня. Это был молодой человек лет двадцати пяти с круглым обветренным лицом и коротким вздернутым носом.

– Откуда ты взялся? – первое, что пришло в голову, озвучил я.

– С приисков! – прохрипел он.

Клинок поранил артерию, но не повредил горло, поэтому парень мог говорить.

– Давно? – вспомнив Шрама и Жернового, спросил я.