Замок. Откровение черного колдуна - Илья Андреевич Беляев

зла. Рука поднялась вверх, нож легко вылетел, но… «Это невозможно!» Дженни смогла, каким-то чудом, но смогла увернуться от него, и тот пропал в темноте избы, лишь приглушенно звякнув о каменную кладку противоположной стены. Широко распахнутые глаза хозяйки дома остановились, заметались в поисках укрытия, она сделала несколько шагов назад, но возмездие Сони не остановилось на глупой неудаче. Девушка выхватила меч и со всей накопившейся яростью, болью, отчаянием сделала последнее, что требовалось от палача – подняла над головой и опустила клинок на беззащитную окаменевшую Джен. Мышцы напряглись, связки готовы были порваться, все тело превратилось в один ревущей комок боли, но именно это помогло раздробить череп, пройти через грудную клетку к животу, дальше вниз и уткнуться острием меча о деревянный пол. Фонтан алой крови ударил в лицо Сони забрызгав кольчугу. Ужас застыл в глазах Джен, она упала на спину и раскинула руки, утопая в собственной крови, которая с каждым мгновением подбиралась к ногам обезумевшего воина.

Ненависть покинула существование в жертвенном теле сменившись страхом, запоздалым понятием сотворенного. Соня задрожала, будто уже сейчас видя будущее, попятилась назад, зацепилась за порог и вылетела на все еще пустынную улицу. Впервые меч показался порождением ада, сеющим зло и призывающим на пир Смерть. Впервые ее руки обагрились невинной кровью. Впервые она увидела тот ужас, железной хваткой сжимающий распятых людей, к которым с минуты на минуту должны придти мастера – палачи.

Зажав руками рот, сдерживая вырывающийся из груди крик, она бросилась бежать. Она не знала куда, но как можно дальше. Найдя тот самый обветшалый дом, девушка забралась внутрь и, уткнувшись в разбросанное по полу тряпье, только тут разорвала тишину захлебывающимися рыданиями.

Душераздирающий полумладенческий крик залил Этилию и повторился снова. Соня знала, что произошло. Слезы нахлынули новой волной, выплескиваясь в виде крупных, прозрачных, соленых капель, но удушье схватило ее за горло и повалило, заставляя корчиться в судорогах, превращая безжалостного палача в жалкое подобие.

На крик бежали все, но только один человек в обратную сторону. Ноги сами несли ее вперед и буквально в считанные секунды привели в храм. Мольбы, просьбы, клятвы к Всевышнему давались с трудом и разрывали сердце болью. Душа требовала исповедаться, но настоятель ушел… ушел туда, куда вчера постучала Смерть. Соня боялась, боялась малейшего шороха, который, как казалось, исходил из тех, кто пришел за ней. Время шло. Молитвы неиссякаемым потоком вырывались из разрывающегося тела и устремлялись к иконе Спасителя. Никто не видел ее здесь и не знал, что она приходила. Никто не знал: почему?.. кто?.. ото всех ускользнуло, но только не…

Маг.

О, как она его тогда ненавидела! Девушка готова была разорвать его на части, лишь бы никогда, никогда и ни за что не появляться на глаза Тима. Она бы так и сделала, но… Лазарь заставил Соню вернуться в замок и дождаться прихода молодого императора. Эдуард до последнего момента не знал, для чего он понадобился, но, видя мрачное лицо Старца, не решился спрашивать, и его изумлению не было конца. Девушка забилась в самый темный угол и с ужасом представляла гнев Тима, лишившегося жены.

– …тьма закрыла мне глаза. В тот момент я не знала, что делаю, что творю. Любовь превратилась в ненависть, ненависть породила палача, палач исполнил свое дьявольское предназначение, – она опустилась на колени и склонила голову. – Я не могу глядеть вам в глаза! Ад отнял душу. Я прошу Храм, священника, олицетворяющего Спасителя… не тянуть с наказанием и проделать это быстро, дабы через мгновение предстать перед Всевышнем, на Его суд. Я человек, поддавшийся искушению, человек, не сумевший одолеть в себе дьявола, но мое тело боится, боится всего! Я в вашей власти, Этилия!!! – выкрикнула она и еще больше осела, склонив голову.

Шепот давно прекратился и все, боясь пропустить слово, с вниманием слушали девушку. Они стояли в нерешительности и переступали с ноги на ногу. Многие осудили ее на смерть, еще больше, не знающие Джен, ждали только справедливого наказания.

– Чего вы медлите? – вновь крикнула Соня. – Вы нашли нож с клеймом ангела, вы же знаете, чей он, что с вами, почему молчите?

Найден пристально посмотрел в ее широко открытые глаза, достал из своей одежды небольших размеров нож и взглянул на его круглое завершение. Там, в алмазном камне, был искусно выгравирован белый ангел с раскинутыми крыльями и сложенными в молитве руками. На мгновение, прикрыв глаза, старейшина прошептал что-то одними губами. Он не источал зло, ненависть или презрение к девушке, как это чувствовалось у Тима. Он тяжело вздохнул. Сердце Сони разрывалось на части, она не могла поверить своим глазам.

– Нет! Нет! Не-е-ет! – закричала она, закрыв лицо руками и нарушив свою заповедь, зарыдала. Она поняла, поняла все, что должно было произойти, но не могла помешать старцу и уж тем более помешать ему. Подобное уже не находилось в ее власти. – Почему вы так жестоки? – еле слышно выдавила она. – Зачем мне она, зачем?

Найден не слушал ее.

– Да, ты начала свой путь падения в бездну ада, но он еще не в полной власти обрел верх над твоей душой. Ты остаешься человеком, а он слаб и только лучший может справиться с дьяволом, живущим в себе. Ты совершила зло, страшное зло, смываемое только своей кровью. Она была мне… всем нам… как дочь, но Тьма породила в тебе семя ненависти и заставила закрыть глаза на все остальное, на все то, что последует за твоим содеянным злом. Ты была чиста душой перед Спасителем, но любого, даже праведника, оказавшегося в данный момент слабее обычного, можно свернуть с истинного пути. Все знают, что после чудовищного убийства, твоя душа прямиком попадет в Ад, а ему это только и нужно. Он собирает силы Тьмы и когда сочтет их достаточными – ворвется в наш мир и уничтожит все живое. Ад не должен получать союзников, новых душ – воинов. Ты не безнадежна, ты можешь исправиться, но… искупление вины должно быть полной!

Соня задрожала. Не нужно было быть магом или чародеем, чтобы заметить это. Любой стоящий вблизи мог почувствовать пробивающую ее дрожь и выступившую испарину. Девушка не могла произнести ни слова. Сейчас произошло то, о чем она не могла даже подумать, то, чего боялась больше всего на свете…

– Почему вы меня не убьете, почему? – заканючила она. – Зачем даете эту ненужную жизнь?

Резко встав, она оказалась около священника, но поднятая рука Лазаря отбросила ее тело обратно.

– Я не в праве назначать ей