Черный орден - Роллинс Джеймс

Молодой человек кивнул ему, признавая равного противника, и коснулся рукой воображаемой шляпы. Грей заметил у него на правой руке, между большим и указательным пальцами, синее пятнышко татуировки. Молодые люди были похожи друг на друга, как близнецы; и та же самая татуировка украшала левую руку женщины.

— Итак, номер сто сорок четыре закончил торги! — объявил аукционист. — Называйте вашу цену… Один, два, три…

Он поднял молоточек и на мгновение задержал его в воздухе. Все затаили дыхание. Потом молоточек стукнул по краю стола.

— Продано!

Присутствующие отметили вежливыми аплодисментами последнюю сделку дня.

Грей знал, что, выиграй он торги, аплодисменты были бы куда более громкими. Он с удивлением увидел, что сидевшая рядом с ним Фиона аплодирует. Девушка улыбнулась.

— Пойдем отсюда.

Вместе с толпой они побрели к выходу. По пути несколько участников торгов высказали Грею соболезнования. Вскоре покупатели оказались на улице и разошлись.

Фиона протащила Грея мимо нескольких магазинов и завела в ближайшую французскую кондитерскую с занавесками из набивного ситца и коваными кофейными столиками. Девушка выбрала место рядом с витриной, уставленной кремовыми пирожными, шоколадными эклерами и неизменными датскими сандвичами.

Не обращая внимания на сладости, она плюхнулась на стул и рассмеялась.

— Чему ты так радуешься? — не выдержал Грей. — Мы проиграли.

Он сидел лицом к окну: нельзя терять бдительность. Правда, теперь, когда Библия продана, опасность, скорее всего, миновала.

— Здорово мы их надули! — ответила Фиона. — Подняли цену до трех миллионов!

— Не думаю, что деньги для них имеют значение.

Фиона вытащила из волос шпильку и встряхнула головой, освобождая гриву волос и сразу помолодев на несколько лет. Искорки веселья вместе с огоньками злорадства так и плясали в ее глазах. У Грея внезапно возникло недоброе предчувствие.

— Фиона, что еще ты натворила?

Она положила сумку на стол, придвинула к Грею и приоткрыла. Он наклонился вперед, чтобы посмотреть…

— Господи, Фиона!

В сумке покоился толстый том в ветхом кожаном переплете. Точь-в-точь как только что проданная Библия.

— Это настоящая? — уточнил Грей.

— Я стащила ее прямо из-под носа у слепого дурня в задней комнате.

— Но как?

— Старый фокус с приманкой и подменой. Я целый день искала Библию подходящего размера и вида, пришлось потрудиться. Меня обыскали, конечно, но все обошлось. — Она пожала плечами. — Зато теперь дело в шляпе.

— Если Библия уже была у тебя, зачем ты просила, чтобы я… — Тут до Грея дошло. — Ты меня использовала!

— Чтобы заставить этих подонков выложить три миллиона за двухпенсовую фальшивку!

— Очень скоро они обнаружат, что книга не настоящая.

В душе Грея нарастал страх.

— Ага, но я собираюсь к тому времени смыться.

— Куда?

— С тобой уеду.

Фиона захлопнула сумку.

— Неужели?

— Помнишь, Мутти рассказывала про распроданную библиотеку, ту, откуда взялась дарвиновская Библия?

Грей понял, о чем она говорит. Гретта намекала на то, что кое-кто хочет восстановить старинную библиотеку некоего ученого. Старушка собиралась отдать Грею копию квитанции о продаже, но в эту минуту произошло нападение, и бумаги погибли в огне.

Фиона постучала пальцем себе по лбу.

— Адрес у меня в голове. — Она протянула Грею руку. — Ну, давай.

Нахмурившись, он хотел пожать ее ладонь, однако Фиона разочарованно отдернула руку:

— Ну вот еще!.. — Потом снова протянула руку ладонью вверх, пояснив: — Хочу посмотреть на твой настоящий паспорт, хитрюга. Думаешь, я не могу узнать подделку?

Однажды Фиона уже обчистила его карманы. Грей посмотрел ей в глаза и встретил непреклонный взгляд. С недовольным видом он достал из потайного кармана пиджака настоящий паспорт.

Фиона осмотрела документ.

— Очень приятно, Грейсон Пирс, наконец-то мы с вами познакомились…

Она оттолкнула от себя паспорт, и Грей забрал его.

— Вернемся к Библии. Откуда она взялась?

— Расскажу только в том случае, если ты возьмешь меня с собой.

— Это смешно. Ты не можешь уехать со мной. Ты еще ребенок.

— Ребенок с Библией Дарвина.

Грей уже устал от ее бесконечного шантажа. Он мог отобрать Библию, если бы захотел, но информацией, которая у Фионы в голове, так просто не завладеешь.

— Черт возьми, Фиона, это тебе не игрушки!

Девушка перестала улыбаться и мгновенно повзрослела.

— Думаешь, я ничего не понимаю? — ледяным тоном произнесла она. — А куда ты подевался, когда Мутти уносили в мешке? В проклятом, чертовом мешке!

Грей прикрыл глаза: Фиона больно его уколола.

— Мне очень жаль, Фиона, — дрогнувшим голосом произнес он. — Но ты просишь о невозможном. Я не могу взять…

Кондитерскую потряс взрыв такой силы, словно началось землетрясение. Оконное стекло разлетелось вдребезги, зазвенела разбитая посуда. Грей с Фионой вскочили на ноги и подбежали к окну. Откуда-то валил дым, столбом поднимаясь к вечернему небу. Пляшущие языки пламени лизали разрушенную стену дома на другой стороне улицы.

Фиона посмотрела на Грея.

— Попробую угадать, — протянула она.

— Мой номер в отеле, — признался Грей.

— Неплохо для начала.

23 часа 47 минут

Гималаи

Лиза и Пейнтер ехали на санях, прицепленных к одному из снегоходов. Пленников привязали друг к другу и вдобавок примотали веревками к сиденью. Ехали уже почти час. К счастью, сани отапливались, но Пейнтер все равно старался прикрыть Лизу своим телом.

На заднем сиденье снегохода, тянувшего сани, лицом к пленникам ехал убийца. Он держал их на прицеле, не спуская с Лизы и Пейнтера немигающего взгляда. За рулем сидела Анна Спорренберг.

Сидя в санях, Пейнтер напряженно размышлял. Он догадался, каким образом их с Лизой отыскали в укромной пещере: с помощью инфракрасного тепловизора. Преследователям нетрудно было найти их тепловой след, а значит, и укрытие. Получается, что бегство почти невозможно. И все-таки Пейнтер продолжал лихорадочно строить планы побега.

Целый час караван снегоходов куда-то шел. Автомобили с электродвигателями ехали по снегу почти бесшумно. Пять снегоходов легко скользили по самому краю обрывов, ныряли по крутым склонам в ложбины, преодолевали ледяные мосты.

Пейнтер прилагал все усилия, чтобы запомнить дорогу, но мешали усталость и сложность незнакомого маршрута. Гудевшая голова тоже не давала сосредоточиться. Вернулись сильная боль, нарушение координации и головокружение. Пришлось признаться самому себе, что симптомы болезни не проходят. Он поднял голову и вгляделся в холодное звездное небо в надежде, что сумеет сориентироваться по звездам. Льдистые искорки закружились перед его глазами, и вновь накатила резкая боль.

— Как вы себя чувствуете? — шепотом спросила Лиза.

Пейнтер тихонько застонал. Он не мог даже ответить: все силы ушли на борьбу с тошнотой.

— Опять нистагм мучает? — догадалась девушка.

Грозный окрик убийцы пресек попытку общения. Пейнтер был далее рад этому. С закрытыми глазами он глубоко вдыхал холодный воздух, ожидая, когда приступ пройдет. Постепенно стало легче.

Караван остановился у высокой скалы. Пейнтер, как ни старался, не заметил ничего, кроме глубокой трещины в заснеженном утесе. Снова повалил снег. Почему снегоходы встали?

Убийца слез с сиденья, Анна последовала его примеру. Громила заговорил с ней по-немецки. Донеслись их последние слова:

— …Лучше сразу убить.

Никакой кровожадности, скорее здравый смысл.

Анна в ответ нахмурилась.

— Необходимо выяснить о них как можно больше, Гюнтер. — Женщина покосилась на Пейнтера. — Ты знаешь, с какими трудностями мы столкнулись в последнее время. Если его сюда прислали, возможно, ему известно то, что поможет нам справиться с… другими.