Шепот ночи - Лидия Джойс

– Да, думаю, это можно назвать и так. Но мы должны сделать это снова, чтобы я окончательно убедилась.

– Ничего я так не хочу, как потворствовать тебе, – усмехнулся Думитру, – но к ужину у нас будет гость, мы же не заставим его ждать нас за столом.

Алси снова зарумянилась, и Думитру поймал себя на мысли, что ему нравится смущать ее.

– Конечно, не хотим. А кто наш гость?

– Петро Волынроский, мой управляющий. Он только что вернулся из долгого путешествия, иначе ты увидела бы его на нашей свадьбе. Ты готова подняться наверх?

– Ох, нет! – Алси подняла руку к растрепанным волосам, глаза расширились от ужаса, когда она сообразила в каком состоянии ее роскошная шевелюра. – Без гребня и щетки мне не справиться. И без зеркала. Ты должен прислать ко мне Селесту.

– Ты стыдишься быть моей женой?

– Конечно, нет, но…

– Тогда пригладь волосы руками, надень шляпку и гордо шагай рядом со мной, – приказал Думитру. – Твои волосы слишком хороши, чтобы их прятать.

Алси бросила на него такой взгляд, что Думитру, уже немного зная ее характер, решил, что она станет возражать. Но она последовала его совету. Скрутив волосы в жгут, Алси затолкала их под шляпку и открыла дверь. Положив руку ей на талию, Думитру нахмурился:

– Я уже заметил, что твою талию можно ладонями обхватить. Обычно это выражение является поэтическим преувеличением.

– Но разве я не воплощение романтической красавицы? – В словах Алсионы сквозила странная горечь. – Некоторые женщины имеют талант общения, других природа одарила голосом, способностями к музыке и танцам. А я красивая. Это единственное, что во мне достойно похвалы. Ты обвиняешь меня в том, что я лелею свою красоту?

– Я бы поспорил с тобой относительно твоих талантов, но сомневаюсь, что ты станешь слушать. Но ты должна понимать, что, так затягиваясь, рискуешь здоровьем, – сильнее нахмурился Думитру.

– Я никогда не болею, – презрительно ответила она. – Кто бы мог подумать, что размер моей талии вызовет такой выговор! Даже мой дорогой папочка был доволен, что я так замечательно выгляжу и с потрясающим эффектом демонстрирую его товар.

– Он использовал тебя как живой манекен? – попытался скрыть потрясение Думитру.

– Конечно, нет, – быстро ответила Алси и, мельком взглянув на него, пошла по лестнице. – Папа на свой лад замечательный человек, но когда дело касается импорта, экспорта, бухгалтерии и производства продукции, он не слишком задумывается о деталях. Он видел, как замечательно выглядят на мне его ткани, и был счастлив от мысли, что все аристократы, с которыми я встречаюсь, возможно, сделают ему заказ, а меня, как он надеялся, будут воспринимать как равную, а не как разряженную продавщицу. Папа совершенно не понимал, какая это глупая затея и что он сам буржуазен до мозга костей.

Думитру только головой покачал.

– Не важно, что тонкая талия считается идеалом, ты же в этой клетке свободно двигаться не сможешь.

– А ты думаешь, я на это способна в десятке нижних юбок и волочащемся по полу платье? – сухо улыбнулась Алси. – А у рукавов нынче такой фасон, что женщина с трудом может дотянуться до собственной шляпки. Мы одеваемся, чтобы служить украшением гостиной и очаровывать гостей интересной бледностью, ане для того, чтобы карабкаться по горам, не важно, в корсете или без оного. Я ежедневно выходила на долгие прогулки, и с меня этого достаточно.

От ее напряженной попытки обратить все в шутку раздражение Думитру смягчилось.

– Ты уже могла заметить, что гостей тут мало, зато избыток пространства, где можно ездить верхом. Если ты не желаешь распустить корсет ради собственного здоровья, считай это моим требованием: в свете твоего нового положения ты сменишь одежду на более подходящую здешнему окружению.

– По какому праву ты выдвигаешь такие требования? – возмутилась Алси.

– По самому естественному праву на свете: по праву мужа, – сухо сказал Думитру.

Алси с негодованием посмотрела на него:

– Если бы я была из тех женщин, которым можно приказывать, то вышла бы замуж четыре года назад.

Когда они подошли к гостиной, Алси, несмотря на язвительные слова, поцеловала Думитру на глазах у горничной и застенчиво сказала:

– Ты правда считаешь, что у меня красивые волосы?

Он снял с нее шляпку, к ужасу горничной, выпустил на свободу буйную гриву Алси и с одобрением сказал:

– Роскошные.

– Как интересно, – только и вымолвила она и, прошелестев юбками, скрылась в своей комнате.

Думитру вместе с Волынроским ждал в гостиной, когда наконец появится Алсиона. Он намеревался понаблюдать за реакцией друга и, если она будет слишком восторженной, незаметно подтолкнуть Волынроского локтем, но появление Алси выбило все посторонние мысли из его головы.

На Алсионе было бархатное платье густого красного цвета, несколько необычное в век крепа и шелка, но Думитру не сомневался, что это последний крик моды. Замысловатые складки и драпировки вчерашнего платья сменились линиями строгими, почти суровыми, не будь они столь грациозны. Изысканная простота лифа тут же напомнила ему, какие формы под ним скрываются. Юбка, отрицая модные рюши, спускалась от талии мягкими складками. Современный фасон отдаленно перекликался с нарядами средневековья и эпохи Возрождения. Золотая вышивка, слишком гонкая и деликатная, чтобы бросаться в глаза, скромно подчеркивала изгибы фигуры, имитируя античный костюм, а пышные у локтя прорезные рукава дальше туго обтягивали руку, открывая лишь белые запястья, которые украшали вычурные браслеты с изумрудами и рубинами. Неужели камни настоящие? Столь же неправдоподобное ожерелье обнимало шею, нижняя подвеска почти касалась края лифа, создавая иллюзию, что декольте гораздо более обширное.

Но что полностью поглотило внимание Думитру, так это прическа Алси. Вместо узла на затылке, как это было утром, над ее лбом возвышалась корона из кос, из-под которой на спину падали замысловатые локоны, придавая ей пикантный вид, будто она в домашнем наряде, хотя на самом деле была изысканно одета.

Алсиона вплыла в комнату с сияющим лицом и ангельской улыбкой на губах. Думитру захотелось поцеловать ее, втолкнуть обратно в спальню, запереться там и не выходить оттуда три дня кряду.

Краем уха Думитру услышал, как Волынроский тихо выругался по-украински, и у него хватило присутствия духа тихонько толкнуть приятеля локтем в бок. Потом он шагнул вперед и взял обе руки Алси в свою ладонь.

– Алси, – торжественно сказал Думитру, – позволь представить тебе моего управляющего и друга Петро Волынроского.

– Герр Волынроский, – сказала она, высвободив руку и протягивая ее Петро, – очень рада с вами познакомиться.