Перебежчик - Бернард Корнуэлл

— Что означает этот значок, Старбак?

— Полагаю, он означает, что мундир принадлежит подполковнику.

— Он принадлежит мне! — Свинерд перешел на повышенные тона. Старбак пожал плечами, словно принадлежность мундира не имела никакого значения.

— И я старше вас по званию! — выкрикнул Свинерд, разбрызгивая слюну вперемешку с табачной жижей на остатки капусты с картошкой. — Так что обращайтесь ко мне «сэр»! Так то!

Старбак промолчал. Полковник взглянул на него, скребя изуродованной рукой по краю стола. Настала напряженная тишина. Пение в окружающей темноте прекратилось, как только солдаты услышали, как полковник орет на Старбака, и майор Бёрд предположил, что половина Легиона сейчас прислушивается к этой стычке в залитой желтым светом палатке.

Полковник Свинерд не осознавал присутствия этой молчаливой невидимой аудитории. Он вышел из себя, подстегиваемый насмешливым выражением привлекательного лица Старбака.

Полковник неожиданно схватил хлыст с короткой рукояткой, лежащий на походной кровати, и щелкнул им в сторону бостонца.

— Вы просто северная сволочь, Старбак, республиканский мусор и любитель ниггеров, и в этой бригаде вам нет места, — полковник, пошатываясь, встал на ноги и снова взмахнул хлыстом, на сей раз всего в нескольких дюймах от щеки Старбака.

— Таким образом, вы уволены из полка, отныне и навсегда, ясно вам? Это приказ бригадного генерала, подписанный, заверенный и врученный мне, — Свинерд порылся левой рукой в бумагах на складном столике, но не нашел приказа об увольнении и прекратил поиски.

— Вы уберетесь отсюда немедленно, сию же минуту! — Свинерд щелкнул хлыстом в сторону Старбака в третий раз.

— Убирайтесь!

Старбак схватился за кончик хлыста. Он лишь хотел защититься от удара, но ремешок хлыста обвился вокруг его руки, предлагая дьявольское искушение.

Он слегка улыбнулся, а потом дернул, и Свинерд потерял равновесие. Полковник вцепился в стол, чтобы удержаться на ногах, но Старбак потянул сильнее, и складной стол рухнул под весом Свинерда. Полковник растянулся на полу, в каше из сломанного дерева и рассыпавшейся капусты.

— Часовой! — заорал Свинерд в падении. — Часовой!

Смущенный сержант Толливер из первой роты просунул голову через полог.

— Сэр? — он опустил глаза на полковника, лежащего среди остатков сломанного стола, а потом в отчаянии поглядел на Бёрда.

— Что мне делать, сэр? — спросил Толливер Бёрда. Свинерд с трудом поднялся.

— Поместите этот кусок северного дерьма под арест, — крикнул он Толливеру, — а потом передадите его в руки военной полиции с приказом отослать в Ричмонд, где его закопают, как врага государства. Вам ясно?

Толливер колебался.

— Вам ясно? — заорал Свинерд на злополучного сержанта.

— Ему ясно, — вмешался майор Бёрд.

— Вы уволены из армии! — рявкнул Свинерд Старбаку.

— Ваша служба окончена, и с вами всё кончено, вы уволены! — брызгал он слюной в лицо Старбаку.

Полковник полностью потерял самообладание, причиной чему стал алкоголь и провоцирующее поведение Старбака. Он ринулся к Старбаку, внезапно схватившись за ремень кобуры, висящей вместе с мундиром на гвозде.

— Вы арестованы! — Свинерд начал икать, всё еще пытаясь вытащить револьвер.

Бёрд взял Старбака за локоть и поспешил оттащить его из палатки до того, как произойдет убийство.

— Мне кажется, он сумасшедший, — заявил Бёрд, отталкивая Старбака подальше от палатки.

— Целиком и полностью сумасшедший. Не в себе. Безумен. Тронулся, — Бёрд остановился на безопасном расстоянии от палатки и уставился на нее, словно до сих пор не мог поверить в то, чему только что стал свидетелем.

— И пьян, конечно же. Но из ума он выжил задолго до того, как пропил мозги. Боже ты мой, Нат, и это наш новый заместитель командующего?

— Сэр? — сержант Толливер последовал за офицерами из палатки полковника.

— Я должен арестовать мистера Старбака, сэр?

— Не глупи, Дэн. Я за ним присмотрю. Просто забудь обо всём этом, — покачал головой Бёрд.

— Рехнулся! — ошарашенно произнес он. В палатке полковника не было заметно никакого движения, лишь свет фонарей мелькал сквозь дождь.

— Прости, Нат, — сказал Бёрд. Он по-прежнему сжимал в руке памфлет Дэниелса, и теперь разорвал его на мелкие кусочки.

Старбак с горечью выругался. Он ждал мести Фалконера, но всё же надеялся остаться в одиннадцатой роте. Теперь она стала его домом, местом, где у него были друзья и цель. Без одиннадцатой роты он превратится в неприкаянную душу.

— Мне нужно было остаться с Окороком, — ответил Старбак. «Окороком» прозвали Натана Эванса, чья обескровленная бригада давно ушла на юг.

Бёрд протянул Старбаку сигару, а потом подобрал из ближайшего костра ветку, чтобы прикурить.

— Нужно отправить тебя подальше отсюда, Нат, пока этот лунатик не решит арестовать тебя по-настоящему.

— За что? — с горечью спросил Старбак.

— За то, что ты враг государства, — тихо произнес Бёрд. — Ты слышал, что сказал этот сумасшедший придурок. Подозреваю, что это Фалконер вложил такую мысль в его голову.

Старбак посмотрел на палатку полковника.

— И в какой дыре Фалконер отыскал этого сукиного сына?

— У Джона Дэниелса, полагаю.

— Мой зять только что прикупил себе бригаду, заплатив за это всё, что потребовал Дэниелс. Что, вероятно, включает должность для этого пьяного безумца.

— Я прошу прощения, Дятел, — сказал Старбак, пристыженный охватившей его жалостью к самому себе. — Этот ублюдок и вам угрожал.

— Я это переживу, — уверенно заявил Бёрд. Он прекрасно знал, что Вашингтон Фалконер его презирает и хочет понизить в должности, но Таддеус Бёрд также знал, что заслужил уважение и любовь Легиона, и как трудно будет его зятю побороть эту привязанность. Старбак был гораздо более легкой мишенью для Фалконера.

— Гораздо важнее, Нат, — продолжал Бёрд, — безопасно увезти тебя отсюда. Чем ты хочешь заняться?

— Заняться? — эхом отозвался Старбак. — А что я могу сделать?

— Отправиться обратно на север?

— Боже мой, нет, — отправиться обратно на север означало встретиться лицом к лицу с отцовским гневом, предать друзей из Легиона и прокрасться домой с поджатым хвостом. Гордость не позволяла ему так поступить.

— Тогда поезжай в Ричмонд, — предложил Бёрд, — и найди Адама. Он поможет.

— Вашингтон Фалконер не позволит ему мне помочь, — с горечью произнес Старбак. Всю зиму он не имел вестей от Адама и подозревал, что потерял своего старого друга.

— Адам и сам себе хозяин, — возразил Бёрд. — Поезжай прямо сегодняшним вечером, Нат. Мерфи отвезет тебя до Фредериксберга, а там сядешь на поезд. Я дам тебе увольнительную, которую ты сможешь предъявлять по дороге.

В Конфедерации никто не мог путешествовать без выписанного властями паспорта, а солдатам было позволено отправляться на побывку по увольнительной, выданной их воинским подразделением.

Новости об увольнении Старбака распространились по Легиону, как облако дыма. Одиннадцатая рота собиралась выразить протест, но Бёрд убедил солдат, что этот спор не выиграть, взывая к чувству справедливости Свинерда.

Нед Хант, считавшийся местным шутом, предложил подпилить спицы в колесах повозки Свинерда или сжечь его палатку, но Бёрд не собирался позволить подобной чепухи и даже поставил охрану у палатки полковника, чтобы предотвратить подобные выходки. Самым важным, по мнению Бёрда, было отправить Старбака подальше от угроз со стороны Свинерда.

— Так что вы будете делать? — спросил у Старбака Траслоу, пока капитан Мерфи седлал двух лошадей.

— Может, Адам поможет.

— В Ричмонде? Так вы встретитесь с моей Салли?

— Надеюсь, — несмотря на ночную катастрофу, Старбак почувствовал прилив приятного предвкушения.

— Передайте, что я о ней вспоминаю, — прохрипел Траслоу. Это было тем единственным проявлением любви и прощения, на которое он был способен. — Если ей что-нибудь нужно, — продолжал Траслоу, а потом пожал плечами, потому что сомневался, что его дочери может не хватать денег.

— Я хотел бы, — начал сержант, но потом снова запнулся и замолчал, и Старбак предположил, что Траслоу хотел бы, чтобы его единственная дочь не зарабатывала на жизнь своим телом, но тот его удивил. — Вас с ней, — объяснил он, — я хотел бы видеть вас вместе.

Старбак покраснел в темноте.

— Салли нужен кто-то с лучшими перспективами, — сказал он.

— Она могла бы найти и кого похуже, — тем не менее поддержал Старбака Траслоу.

— Не понимаю, каким образом, — Старбак почувствовал, как в нем снова нарастает жалость к самому себе. — У меня ни дома, ни денег, ни работы.

— Это ненадолго, — заявил Траслоу. — Вы же не позволите этому сукиному сыну Фалконеру вас победить.