Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

– Вы абсолютно правы, именно к этому я и подводил. За тайной умопомрачительного взлета от посредственного пейзажиста, которого даже не приняли в Венскую художественную академию, до фюрера целой страны явно стоит что-то большее, нежели личностные качества. У нас, к сожалению, нет документальных подтверждений или однозначных записей об этом в храмовых архивах, поэтому этот случай официально не считается проявлением силы Темных Жрецов, но…

– Это… – американец пребывал явно в шокированном удивлении от услышанного, – пожалуй, самая жуткая демонстрация могущества.

– Я просто хочу, чтобы вы могли хотя бы приблизительно представить границы возможностей этих отродий, мистер Нилс.

– Вы были весьма убедительны и доходчивы, брат Валентин. Ваши слова тяжело будет забыть.

– Надеюсь на это всем сердцем, – обозначил намек на улыбку священник, а затем посерьезнел. – Церковь провела серьезное расследование, – уголки его губ перестали изгибаться, – нам стала даже известна личность нового Жреца. Помогите нам обнародовать эту информацию, подключите к этому ресурсы государственной пропаганды, окажите помощь в его поисках, и награда превысит любые ваши самые смелые ожидания. Ватикан умеет дружить и воздавать должное своим союзникам, поверьте.

Глава 11

Сегодня Дамир пришел со службы гораздо раньше, чем обычно. Удивительное дело, но со Смертью Сухова работа в их Управлении вообще сильно изменилась. Сложно сказать, в лучшую ли сторону, но полицейский вдруг с удивлением обнаружил, что в сутках достаточно часов не только для унылой рутины, но и для себя. Новый начальник не был таким требовательным, как старый генерал, не заставлял ночевать в конторе, не ставил задачи с максимально сжатыми сроками, да и вообще мало как себя проявлял. Сотрудники вдруг оказались не то чтобы предоставлены самим себе, но их короткий поводок, на котором Сухов держал абсолютно каждого, вдруг заметно удлинился.

Еще совсем недавно, все свободные минуты майор проводил с Викторией, не особо считая их, наслаждаясь одним только фактом нахождения рядом с ней. Но теперь, когда она бросила его прямо на праздновании его же дня рождения, все это время повисло на нем целыми часами тягучего безделья. Изматывающего, как зубная боль, и ядовитого, как змеиный яд. Дамир не знал, чем можно себя занять, поэтому нашел себе нейтральное занятие, помогающее немного развеять скуку. Он смотрел документальные фильмы в интернете. Больше всего, конечно же, ему хотелось напиваться вдрызг, но он не позволял себе терять моральный облик. Полицейский за свою жизнь неоднократно видел таких людей, ищущих утешения на дне стакана, и знал, чем это может обернуться. Это путь саморазрушения, который только ускорит падение в пучину темного отчаянья.

Поэтому вместо того чтобы жалеть себя и наливаться крепким алкоголем, Дамир врубил телевизор, подключенный к смарт-тв, выбрал на нем первый попавшийся документальный фильм, болтающийся на первых позициях трендов, да отправился стряпать себе бесхитростный ужин.

Наведя крепкий кофе, да расставив тарелки с простой и сытной снедью, полицейский на автомате потянулся к пачке сигарет, и опомнился лишь тогда, когда шершавый фильтр привычно устроился между его губ. Немного поколебавшись, он все-таки чиркнул колесиком зажигалки и с наслаждением затянулся, выпустив клубы едкого дыма. Бросал курить он по одной простой причине – потому что Вика с трудом переносила табачную вонь. Но теперь, когда она сбежала с Серегой, исчезла необходимость ограничивать себя в этой вредной привычке.

Серега… Вика… ну и странная же вы парочка. И угораздило ведь Дамира встать между этими двумя, да еще влюбиться в Стрельцову… попытался, блин, помочь несчастной девушке. А теперь сам сидит, едва сопли не распускает.

Да, пожалуй, что теперь он уже мог себе признаться в том, что эти короткие отношения не прошли для него бесследно. Если сначала Галиуллин пытался просто приободрить чужого для себя человека, который попал в тяжелую жизненную ситуацию, то потом, стремительно и совершенно незаметно забота о Вике вытеснила из его сердца все остальное.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ему было безумно больно и обидно осознавать, что Стрельцова так легко бросила его, предпочтя вернуться к своему бывшему, словно и не было нескольких месяцев близости между ними. Нет, Дамир, конечно же, не был слепцом, и он понимал, что Вика всегда любила Секирина. Но он не мог предположить, что Серега хоть когда-нибудь вернется, а вот поди ж ты… полицейский считал, что он теперь просто призрак прошлого, беглец, бесплотная тень, оставившая после себя только воспоминания. Что он бросил и забыл Вику, увлеченный своей новой жизнью где-нибудь за границей, что он никогда больше не появится в их жизни. В их с Викторией жизни…

Признаться честно, в первую секунду, когда Галиуллин осознал, что стоящий перед ним старик – это его старый приятель, полицейский побоялся, что бывший медиум его уничтожит. Просто возьмет и убьет за посягательство на его женщину, которую он вызволял из лап неизвестных похитителей. Ведь когда полиция и ее состоятельный отец оказались бессильны, в дело вступил он. Причем, не задумываясь и не колеблясь. Дамир ни на секунду не сомневался, что это именно Секирин нашел Викторию и спас, потому что… потому что больше было просто некому. И бесследно растворившиеся похитители стали лишь очередной тайной, которые ворохом окутывали и без того мистический образ медиума.

Но Серега повел себя крайне спокойно и уравновешено. Дамиру было стыдно признавать, но на месте Секирина он бы себя не смог сдержать в руках. И этот факт был еще одним маленьким кристалликом, что сейчас медленно рос в его душе, раня ее своими острыми гранями.

Отвлекшись от своих невеселых мыслей, которые только усиливали и без того неслабое желание напиться до полусмерти, майор попытался переключиться на фильм, что шел по телевизору. А там, как оказалось, уже двадцать минут мусолили подробности ужасающих московских событий, произошедших в прошлом году.

– Когда же вы, стервятники, уже успокоитесь? – Пробормотал Дамир, глазами выискивая пульт. Смотреть об этом ему не хотелось, слишком уж тяжелый это был период, наполненный страхом, переживаниями и неуверенностью. И не только для него, а вообще для всех, кто участвовал в этом кошмаре. Да и для остальных горожан, раз уж на то пошло… воспоминания о тех днях противно скребли сердце и бередили едва зажившие раны. Не было, пожалуй, в среде силовиков такого человека, кто не потерял бы во время того хаоса друзей или товарищей. А от осознания того, что на их месте мог быть и ты сам, веяло просто могильным холодом и пониманием пустоты и тщетности бытия. Воскрешать лишний раз в памяти эти ощущения совсем не хотелось.

Но пульт оказался на тумбочке, слишком далеко, чтоб можно было дотянуться с кресла, поэтому майор, обуянный внезапным приступом лени, затянулся поглубже, вдыхая тяжелый табачный дым. Ну, придется смотреть, раз уж включил…

– … ужасной трагедии. – Вещал из динамиков хорошо поставленный голос диктора. – Библейские мотивы в одночасье воплотились в жизнь, показав человечеству, то, что не в силах объяснить ни наука, ни здравый смысл. Посмотрите на эти кадры, случайно записанные авторегистратором. Здесь человек совершенно случайно заехал в самый эпицентр боевого столкновения, где едва ли не лишился жизни.

На экране быстро прошел видеоряд, где несколько парней в гражданском довольно умело перестреливаются с полицией. Дамир был достаточно подкован в стрелковой подготовке, чтобы видеть, что эти люди действуют с холодным профессионализмом, граничащим с невозмутимостью бездушной машины. Когда они, наступая, подошли ближе к камере, то стало видно, на каждом стрелке расцвело по полдюжины красных пятен, размером с теннисный мяч. И черт, подери, это точно была не краска.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Галиуллин незаметно для себя полностью погрузился в просмотр этого фильма, где каждый последующий кадр был более шокирующим, чем предыдущий. Полицейский, конечно, по долгу службы и сам несколько раз принимал участие в уличных боях, но это было в самом начале года, когда обстановка только начинала накаляться. Тогда все считали, что борются лишь с беглыми заключенными, а не с неубивамой Нелюдью, поэтому подобные видео стали и для майора настоящим открытием. Он раньше не особо интересовался всеми этими роликами из интернета все по той же причине. Во-первых, не хотелось вспоминать об этом. А во-вторых, после окончания тех жутких событий, пропагандистская машина убеждения включилась на полных оборотах. У них в Управлении устраивали целые семинары, где убеждали, что все произошедшее не несет в себе никакой мистической подоплеки. Дамир сразу понял, что государство пытается всеми силами замять этот страшный эпизод своей истории, и принял правила игры. Ему не хотелось на ровном месте заполучить проблем по службе, поэтому, он не собирался спорить с тем, что им рассказывали присланные агитаторы. И тут вдруг этот фильм, наполненный жутчайшими и кровавыми картинами…