Неродственные связи - Лина Манило
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 14 Алиса
– Ты даже не представляешь, насколько я голоден, – Сергей ловит пальцами мой подбородок, смотрит прямо в глаза, и мне ничего не остаётся, как ответить тем же. – У тебя янтарные крапинки на радужке.
– Хм, никогда не замечала.
Действительно, не видела ни разу каких-то там крапинок – обычные карие глаза у меня, – но Сергей кивает задумчиво, такой серьёзный сейчас.
– А ещё у тебя ямочка на щеке. Когда улыбаешься искренне, она всегда появляется, я заметил.
– Ты вообще всё-всё замечаешь? – спрашиваю, обвивая его шею руками, льну ближе и кладу голову ему на плечо.
Мы ведь всё так же сидим в машине, спрятавшись за тонированными стёклами, и я на его коленях, а пальто становится вдруг жутко тесным, лишним. Хочется его стащить с себя, выбросить куда-то, но и момент разрушать не хочется.
– У меня намётанный глаз, – усмехается. Ловит прядь моих волос, выпавшую из пучка, наматывает на палец и слегка дёргает. Не больно, но волнующе. – Из меня бы вышел хороший следователь, но я всего лишь архитектор.
– Жалеешь, что всего лишь архитектор? – поднимаю глаза, смотрю на Серёжу сверху вниз и, не сдержав порыва, касаюсь пальцами щетины на подбородке. Мягкая…
– Боже упаси, ни разу в жизни не пожалел о своём выборе. У меня и дед им был, так что я, можно сказать, пошёл по семейным стопам.
Серёжа замолкает, и тень проходит по лицу, но мне не понять, что это за эмоция. А может быть, воспоминание? Не разобрать.
– Кстати, именно мой дед когда-то спроектировал здание Сосновского Дома культуры, – улыбается, и таким гордым сейчас кажется. – Потом я обязательно дам тебе шанс восхититься гениальностью моего предка. Когда не буду таким голодным.
– Что-то мне подсказывает, что ты говоришь не о пирожках с мясом и не о борще, – успеваю сказать, прежде чем Серёжа снова целует меня.
Значит, угадала.
Его язык тёплый и влажный, и привкус кофе щекочет рецепторы. Руки моего затерявшегося на долгие годы в пути принца каким-то образом оказываются на моей спине, под до этой секунды наглухо застёгнутым пальто, ласкают кожу сквозь ткань блузки. Я придвигаюсь теснее, ощущаю уплотнение в ширинке, немного сдаю назад и снова вперёд. Сергей отвечает стоном, прикусывает мою губу, а я пытаюсь то ли разорвать на нём одежду, то ли разгладить все складки на кашемире.
– Рискуй, Алиса, – говорит, и голос его хриплый вибрацией под кожу. – Нас никто не увидит, я гарантирую тебе. Не бойся, расслабься. Мы не делаем ничего плохого, мы просто целуемся.
Но я не даю ему сказать что-то его: целую жадно в ответ. Кладу всю свою жизнь ему на руки, отдаю всю себя, впервые за очень много времени потеряв голову. Моя безрассудность пугает, но я не хочу об этом думать. Я просто хочу целоваться.
– У тебя потрясающая грудь… я тебе говорил об этом? – Сергей проникает руками под мою блузку и накрывает полушария ладонями. – Идеально.
Я краснею от этих слов, от его откровенности. И страхи отступают, когда он сжимает мою грудь сильнее, и искры удовольствия разлетаются перед глазами.
– У тебя волшебные руки, – выдыхаю, когда он сдавливает пальцами ставшие очень твёрдыми соски, и порочная улыбка, в которую успела влюбиться безоговорочно, расплывается на его губах.
Сколько мы ещё целуемся? Я не знаю. Время перестаёт существовать, когда столько удовольствия дарят руки, губы, слова – высказанные и нет.
Но да, парковка перед танцевальной школой – не то место, где стоит подобным заниматься. Я понимаю это, искренне понимаю.
– Стёкла тонированы, не бойся, – усмехается, когда я всё-таки нахожу в себе силы оторваться от него и занять место рядом. – Если хочешь, можешь выйти, посмотришь сама. Присмотрись, с той стороны действительно ничего не видно.
– Поехали обедать, – взмахиваю рукой, черчу ею большие круги в воздухе, а сердце почему-то не на месте.
Не только потому, что позволила себе такую вольность – всё равно во дворе никого нет. Просто весь день не могла отделаться от мыслей о Самохине. О, каков был соблазн прыгнуть в такси, приехать домой и выпихнуть болезного за порог! Но не стала, потому что…
Потому что дура, да. Дура, которая верит, что люди иногда слышат просьбы. Да и не драться же с ним.
Сергей без долгих споров заводит мотор, я оправляю одежду, а мысли так и крутятся вокруг бывшего. Хоть бы он всё-таки смотал свои удочки вечером. Не хочу скандалов, ругни, нервов. Просто хочу быть счастливой, а Самохин пусть катится подальше.
– Кстати, как твой недомуж? – вторит моим размышлениям Сергей, и его способность читать меня, как открытую книгу и постоянно синхронизироваться со мной впервые не кажется романтичной. – Уехал?
Я вздыхаю. Тяжело и протяжно, потому что мне нужно с кем-то поделиться. Не потом когда-то, а прямо сейчас. Вернее не так. Поделиться я могу с Катей или Марго – они всегда готовы меня выслушать, они мне ближе сестёр. Но почему-то дико хочется понять, готов ли Сергей принимать меня не только, как объект желания, но и как реального человека. Человека, совершившего в этой жизни кучу ошибок, имеющего миллион проблем и забот. Обычную женщину со всеми её тараканами.
– Ещё не уехал. У него грипп.
Я слежу за реакцией Серёжи. А он… сжимает руки на руле так сильно, что, кажется, вот сейчас услышу звук ломающихся костей.
– Грипп… а вечером бодрый был. Ты гляди, грипп.
Сергей выкручивает руль в сторону, и я перестаю понимать, куда мы едем.
– Ага, сама удивилась. Внезапно его обуяла страшная хворь.
Сергей косится на меня, а я цокаю языком и качаю головой.
– И что? Две недели больничного, тёплое питьё, супчик? Уколы в зад?
Снова косится на меня, качает головой и
