Дикен Дорф. Хранитель карты - Секретное авторское сообщество

— Нравится? — внезапно прохрипел Мортус, положив широкую ладонь на плечо мальчишки. — Да, это одна из моих слабостей, которая не помещается в домике на мысе. Здесь собраны очень интересные коллекции и энциклопедии. Я уже немало пожертвовал антикварной лавке… Старьевщик!

— Знаете, мистер Мортус, я вообще не очень люблю учиться по книгам, — с оправданием произнес Дикен, хотя его глаза загорались каждый раз, когда он открывал книгу одну за другой. — Это ведь редкие записи?

— Да, Дикен, очень редкие, — трепетным полушепотом ответил тот, словно подчеркивая благородство книг, — их сейчас единицы остались… Это вообще большая тайна! Считай, тебе сильно повезло, что ты можешь держать их в руках. Вот эту, — Мортус протянул Дикену старую толстую книгу, обложка которой была испещрена самыми разнообразными непонятными символами, среди которых даже не было четкого названия. Затем он вытащил из книги закладку с извилистыми прорезями, поелозил ей по этим символам, пока не поймал нужное место, затем перевернул ее вверх тормашками и мальчик, наконец, смог прочитать название: «Как зашифровать 57 страниц текста в одной букве», автор неизвестен, — ее я выменял у одного коллекционера на ларец с замком с самым сложным шифром. Замок не поддавался мне на протяжении двух с половиной десятилетий, и я решил избавиться от этой безделушки…

— Восхитительно! — с трудом выдавил Дикен, так как во рту у него все пересохло от волнения. Он был настолько потрясен, что его слегка зазнобило. — А можно мне потом рассказать Эйприл о том, что я сейчас услышал и увидел?

— Она же не болтунья? — покосился Мортус с привычной для него улыбкой, хотя говорил он на полном серьезе.

— Нет, мистер.

Дикен очень жалел, что Эйприл бездумно ковырялась в скучных книжонках, вместо того, чтобы наблюдать и слушать вместе с ним.

Вскоре мистер Мортус вывел их из своей библиотеки и повел в типографию, чтобы показать, где получать газеты.

— Никогда не думала, что увижу все это вот так, изнутри…

Они находились в небольшом цеху с тремя большими печатными станками. Казалось, работа не останавливалась здесь ни на секунду. Дверь в конце зала вела в редакцию, а оттуда уже можно было попасть в бесчисленные коридоры.

Когда с улицы раздалось эхо огромных часов, которые находились в другом конце города, возле пристани, Дикен встрепенулся:

— Уже шесть, — сказал он, переглянувшись с подругой, — думаю, нам пора.

— Понимаю, — сожалея, кивнул Мортус, — спасибо за визит, ребята. Да и еще… Имейте ввиду, что завтра я возвращаюсь на мыс, так что вам придется здесь справляться одним.

— Мы не подведем, мистер Мортус! Спасибо вам за все.

В веселом настроении друзья отправились в сторону дома. Они нисколько не жалели об этом визите. Им удалось увидеть другую сторону жизни Мортуса и обзавестись нескучной работой. Хотя для этих двоих даже считать песчинки на побережье не было бы в тягость.

— Эйп, а о каких «интересных вещицах» ты упомянула за чаем? — вспомнил Дикен, когда они проходили мимо большого здания банка, стоявшего на пересечении трех улиц.

— Вещицы?.. Ах это! Я хотела сказать о том, как должно быть много тайных ходов и комнат в этом доме, но вовремя промолчала, — ответила она, как вдруг остановилась и шагнула назад.

Прильнув к земле, Эйприл что-то подобрала и, взяв друга под руку, быстро повела прочь. Полмили до чердака они бежали.

— Это просто брошь, Эйп! — спокойно проговорил Дикен, сидя у химического стола и разглядывая в руках блестящее украшение. — Ты прямо сделала из этого целую историю… Будто мы тот банк ограбили.

— Ну я просто подумала… Вдруг она драгоценная?

— Я проверю, конечно, может хоть серебро, но сильно не обольщайся на этот счет.

Он навис над столом, соскабливая с броши металлические крупинки. Первые пять минут Эйприл с интересом наблюдала за ним, но потом вернулась к своему столу и уселась на него сверху. Небул тем временем приметил блеск новой маленькой вещицы рядом с Дикеном и в один взмах крыльев преодолел расстояние от клетки до стола. Вскочив на руку Дикена, он начал щипать того за палец и клевать брошь.

— Небул! Прекрати, глупый. Иди в свою клетку, — ругался тот, отпихивая локтем настырную птицу. — Уйди отсюда! Небул!!!

Обиженный ворон спрыгнул со стола на пол и снова вспорхнул, но только уже на колени к Эйприл.

— Не ругай его… Завтра наш первый рабочий день, — мечтательно проговорила она, едва касаясь ногтем указательного пальца смолистой спины Небула. — Я рада! Мы вместе будем ходить по торговой площади, и орать во всю глотку! К тому же мы будем в курсе всех новостей… Это хорошо, правда? Я тут подумала… Давай ты будешь таскать всю кипу, а я горланить? — довольная своей идеей, она спрыгнула со стола, отчего ворон невольно вернулся в клетку. — Начинать лучше со стоянки экипажей… Извозчикам все равно делать нечего, хоть газеты почитают, — улыбнулась она, продумывая план работы и блуждая из стороны в сторону, — затем лавочники… И продавать надо подороже все-таки! Хотя бы на пару-тройку франтлей! Так… Это получается…

— Двадцать гвенов с каждой сотни газет нам в карман, — перебил он ее. — Все верно, это серебро! Причем хорошее, чистое… Неплохая находка, Эйп.

Небул расправил крылья и уставился на друзей с завистью, будто понимая, что серебро — это то, что он любит.

Эйприл плохо спала всю ночь, предвкушая предстоящий день. Несколько раз она уже погружалась в дремоту, но малейшие крики или шорохи за окном пробуждали ее. Спала она чутко, за всю ночь проснулась восемь раз, поэтому на девятый раз она поднялась легко. За окном уже было раннее утро.

Солнце только вставало. На улице еще царила прохлада и Эйприл растирала ладони, стоя в тени развесистой яблони во дворике Дикена. Рукава сорочки кремового цвета были подвернуты, и, несмотря на холод, она даже не думала их опускать. Такой была Эйприл. Если она вышла из дома так, значит именно так ей захотелось, и никакой холод уже не изменил бы этот ее личный принцип. Эти странности немного раздражали Дикена, но она на этом стояла твердо. И вот, по-прежнему потирая руки и ловя тонкие лучи солнца сквозь листву яблони, Эйприл прислушивалась к неразборчивым звукам за дверью.

Вскоре послышались шаги, и на пороге показался Дикен. Небрежно одетый и с заспанным лицом, он был не разговорчив.

— Мне проще не спать всю ночь, чем лечь и встать с утра пораньше! — упрекал он тех, кто винил его в плохом расположении духа, небрежном виде, опозданиях и просыпаниях.

С этим лучше было не спорить. О бесполезности сна Дикен мог рассуждать часами.

— Около ста суток в год мы спим… СТО! И просто спим, — возмущался он. — Нельзя так тратить свою жизнь!.. Сон это как… Как опиум! К нему привыкаешь… Обычная привычка, только расплачиваешься временем. А значит это страшнее опиума! — аргументировал он.

Выслушивая ворчания друга, Эйприл приближалась к дому на Средней улице 16, принадлежащему Халлгрейтам. Обойдя здание справа, они вошли в пристройку. Работа кипела. Все носились с газетами, корреспонденцией и прочими бумагами. Люди суетливо бегали в разные стороны, не замечая друг друга, появляясь из одной двери, и скрываясь за другой. Порой из какого-нибудь кабинета доносилось: «Где статья о разорившемся бругенском лорде?» И тут же слышался ответ из-за противоположной закрытой двери: «Печатаем на следующей неделе!». Казалось, многие люди здесь даже не виделись ни разу, общаясь исключительно через двери.

Дикен и Эйприл прошли в указанный им кабинет. Среди всех разносчиков они были самыми молодыми. В тесном помещении рядами стояли отпечатанные свежие кипы «Дафиэлдс Инстанс». Одна дама, опустив пенсне на самый кончик носа, вела учет количества копий на человека.

— Вудуорт — двадцать пять! Воупер — сорок! Дорф — двадцать пять! — говорила она с такой четкостью, будто расформировывала гвардию офицеров.

Через полчаса они дотащили полсотни газет до центральной торговой площади. Даже самым ранним утром там бурлила жизнь. Дамы в светлых летних одеяниях, полноватые кухарки и экономки бродили с корзинами в руках среди узких проходов. Бакалейщики и лавочники срывали голоса, чтобы хоть как-то привлечь внимание к своему товару.

Дикен остановился возле цветочной лавки и кинул на землю всю кипу.

— Свежая пресса! Свежая пресса! — не теряя ни минуты, вдруг закричала Эйприл, направляясь к стоянке экипажей. — Не желаете почитать? Вам все равно делать нечего, — обратилась она к одному из извозчиков.

— Сколько хотите? — он бросил взгляд на передовицу.

— Всего два гвена… А две газеты отдадим за три гвена семь франтлей!

— Возьмем три газеты за… За пять и четыре.

— И еще два франтля! — сторговался Дикен, облегчив ношу на три газеты и утяжелив карман монетами.