Сумерки морских богов - Таддеуш Тулейя

Всю эту недолгую ночь Лютьенс спускался на юг по проливу, Холланд мчался ему наперерез, а Уэйк-Уокер держался сзади. Погода так и осталась плохой. Резкий восточный ветер нес с собой дождь, но его временами сменяли шквалы со снежными зарядами. Форштевень «Бисмарка» глубоко врезался в волну, и тогда масса зеленой воды прокатывалась над носовыми башнями. К 3.00 появились первые признаки рассвета. Из-за туч начало пробиваться блеклое фосфоресцирующее свечение. Через 2 часа на «Бисмарке» объявили боевую тревогу. Снегопад прекратился, и ветер немного утих. В последующие полчаса небо немного очистилось, и видимость увеличилась до 15 миль. Однако по-прежнему было холодно и сумрачно.

Часы показывали 5.50. Британский и германский адмиралы увидели друг друга одновременно. Дистанция стремительно сокращалась, и артиллеристы лихорадочно наводили орудия. Лютьенс крикнул:

— Огонь!

От сотрясения лед, облепивший башни, превратился в крошку, которую тут же унес ветер. Линейный крейсер «Худ» под адмиральским флагом шел впереди, за ним следовал линкор «Принц Уэльский». Оранжевые вспышки мелькнули на горизонте, подобно далеким зарницам. Через несколько секунд британские снаряды врезались в утреннее море, подняв коричневые фонтаны воды вокруг «Бисмарка». С помощью сильных линз Лютьенс пытался сократить 12 миль, отделявшие его от Холланда.

— Корабль справа имеет 2 трубы, мачту с мостиками на ней и 2 кормовые башни,- сказал он.- Это может быть «Худ». Сосредоточить огонь на нем!

Капитан 1 ранга Бринкманн разворачивал «Принц Ойген», чтобы ввести в действие орудия всего борта, когда с ужасающим грохотом «Бисмарк» дал второй залп. В 5.53 Лютьенс радировал в Германию: «Веду бой с двумя тяжелыми кораблями».

Эскадра Холланда имела 8 орудий калибра 381 мм и 10 орудий калибра 356 мм, то есть располагала явным превосходством в огневой мощи. Однако Холланд увидел немцев почти прямо по курсу, справа по носу, то есть он не мог использовать кормовые башни. Это сократило его огневую мощь вдвое в момент завязки боя. Зато идущие на юг «Бисмарк и «Принц Ойген» могли вести огонь всем бортом. В первые секунды боя «Худ» стрелял очень неточно. «Принц Уэльский» сразу открыл огонь по «Бисмарку», но потратил почти 40 снарядов, прежде чем добился накрытия. «Худ» сначала стрелял по «Принцу Ойгену», но его стрельба была очень неточной, и германский крейсер лишь обдавало брызгами от близких всплесков.

В 5.57 адмирал Холланд приказал повернуть так, чтобы в бой могли вступить кормовые башни «Худа». Но второй залп «Бисмарка» уже находился в воздухе. Через несколько секунд тяжелые бронебойные снаряды попали в кранцы первых выстрелов у зенитных орудий «Худа». Начался сильный пожар, который быстро охватил всю среднюю часть корабля. За кормой флагмана «Принц Уэльский» старался удержаться в кильватерной струе адмирала. Часы показывали 6.00, «Худу» оставалось жить еще 3 минуты.

Дистанция 22000 метров или 12 морских миль. Шнейдер приказал дать третий залп. Он обрушился на «Худ», подобно гигантскому железному кулаку, разорвал его палубы и проник глубоко в трюм, прямо в артиллерийские погреба. Ужасный вулканический взрыв снес одну из башен «Худа», и она закувыркалась в сером небе, словно спичечный коробок. В небо поднялся столб пламени. Потоки воды ринулись сквозь огромные пробоины в корпусе линейного крейсера и моментально потушили пожары. «Худ» начал быстро погружаться, главную палубу окутали облака дыма и пара. Корма корабля была разворочена и превратилась в груду железа. Пламя охватило надстройку, и «Худ» теперь был просто жалкой руиной. Шедший ему в кильватер «Принц Уэльский» едва успел повернуть, чтобы не столкнуться с обломками флагмана. Через минуту могучий «Худ» повалился на левый борт и исчез под водой. Он унес вместе с собой адмирала Холланда, 94 офицера и 1324 матроса. Позднее из нефтяного пятна эсминцам удалось поднять только 1 мичмана и 2 матросов. Это были единственные уцелевшие свидетели самого унизительного поражения британского флота.

Когда «Худ» взорвался, экипаж «Бисмарка» разразился дикими криками. Но адмирал Лютьенс погасил их приказом перенести огонь на следующую цель. Немедленно «Бисмарк» и «Принц Ойген» перенесли огонь главного калибра и вспомогательной артиллерии на «Принс оф Уэльс». Ею огневая мощь в этот момент резко снизилась, так как заклинило кормовую четырехорудийную башню{19}.

Дистанция сократилась до 9 миль, и британский линкор сразу получил попадания 4 тяжелых снарядов и нескольких легких. Одни снаряд попал в мостик, убив и ранив всех, находящихся там, кроме командира корабля капитана 1 ранга Лича, что казалось каким-то немыслимым чудом. Но у Лича не было времени, чтобы порадоваться этому. Следующий снаряд разбил посты управления огнем. Пробоина в корме вызвала небольшой дифферент. Британский линкор продолжал стрелять почти вслепую, и совершенно случайно несколько его снарядов попали в цель. Но к 6.13 сокрушительные залпы эскадры Лютьенса стали слишком опасными, и британский линкор отвернул, укрываясь дымовой завесой, чтобы присоединиться к крейсерам, державшимся за кормой «Бисмарка».

Лютьенс дал последний залп вдогонку и попросил Линдеманна уточнить повреждения. Через несколько минут на мостик поступил рапорт. «Бисмарк» получил попадания трех 356-мм снарядов. Один разбил в щепки катер правого борта и прошел в машинное отделение, повредив часть механизмов. В результате второго попадания было затоплено котельное отделение № 2. Третий снаряд пробил насквозь носовую часть линкора. Были разорваны носовые топливные цистерны и затоплено несколько отсеков. Было ранено 5 матросов, убитых не было вообще.

На какое-то время Лютьенс преисполнился торжества. «Бисмарк» сохранил мореходность, его повреждения можно было отремонтировать, затопление было взято под контроль почти немедленно. Зато преследовавшее его британское соединение было разгромлено в течение буквально 20 минут и бежало в панике. После этого Лютьенс узнал, что «Принц Ойген» не получил вообще никаких повреждений. Адмирал не сумел правильно опознать «Принц Уэльский» и поэтому в 6.32 отправил следующую радиограмму:

«Линкор, вероятно «Худ», потоплен. Другой линкор, «Кинг Джордж» или «Риноун», поврежден и ушел. 2 тяжелых крейсера поддерживают контакт».

Напряженные мускулы Лютьенса, наконец, расслабились, и на него обрушилась усталость. Вместе с возбуждением боя ушла и радость победы. Люди на мостике обнимались и поздравляли друг друга, но адмирал прислушивался к рапорту офицера, докладывающего о ходе ремонтных работ. Аварийная команда сверщиков, механиков и электриков пытались залечить боевые раны «Бисмарка». Однако пробоина в носовой части зияла, подобно смертельной ране, нанесенной копьем Ксеркса. Черная маслянистая нефть стекала по борту корабля и разноцветным шлейфом расползалась по воде. Лютьенс смотрел на эту нефтяную струю так, словно он сам истекал кровью. Вместе с нефтью он терял скрытность и дальность плавания. К 7,30 «Бисмарк» имел только небольшой дифферент на нос, но его скорость снизилась до 28 узлов. Попадание в носовую часть не только разорвало носовые топливные цистерны, оно привело к тому, что морская вода начала попадать в остальные цистерны. В итоге Лютьенсу пришлось рассматривать перспективы операции заново, постаравшись забыть об оглушительном успехе. Прошло 90 минут с того момента, как взорвался «Худ», и только 77 минут после того, как поврежденный «Принц Уэльский» прекратил бой. «Бисмарк» за это время из обычного линкора превратился в непобедимый супердредноут. Даже находясь в доке, он будет представлять смертельную угрозу для британского судоходства, подобно тому, как прожорливый Грендель, извергающий пламя, сеял ужас в тронном зале Хеорота. «Бисмарк» теперь мог связать большую часть британского флота и заставить его обороняться. Эти стратегические преимущества были слишком велики, чтобы рисковать ими ради удовольствия потопить несколько ржавых посудин, в то время как жаждущие мести британские военные корабли будут искать германский линкор по всему океану. Кроме того, за. «Бисмарком» волочился предательский хвост нефти из пробитых цистерн. Поэтому в 8.01 Лютьенс передал по радио в Германию, что намерен идти в Сен-Назер.

Следующие несколько часов Лютьенс чувствовал себя в безопасности. Море постепенно успокаивалось, прогнозы погоды обещали дождевые шквалы и туман на юге. Все утро адмирал пытался решить тяжелую задачу — определить детали своей будущей стратегии. Он намеревался следовать прежним курсом, пока не подойдет к зоне плохой погоды». Там он рассчитывал оторваться от преследующих его британских кораблей и повернуть на восток в направлении Франции. Одновременно Лютьенс планировал отправить «Принц Ойген» на юг, чтобы нанести удар по британскому судоходству. Он приказал 7 подводным лодкам, находящимся поблизости, образовать линию завесы, а немного позднее запросил у командования «Люфтваффе» воздушное прикрытие на подходах к Франции.