Наследие предательства - Райт Крис

Крий остановил цепочку мыслей и изолировал их, позволив жару гнева наполнить себя, но не притуплять логику.

— Да направит меня истина железа…

Что-то прикоснулось к шлему. Он замер. Напряглись все мускулы. Возле шеи зашипел газ. Лязгнули затворы, и шлем сняли. Взор затуманился от хлынувшего света, мелькнули помехи, а затем вернулась ясность.

Он смотрел на широкое лицо. Ровные и мускулистые черты обтягивала загоревшая, покрытая рубцами кожа; это было лицо одного из лучших воинов Императора, лицо космодесантника. Посередине головы тянулись коротко остриженные волосы, а тёмные глаза уставились на Крия, не моргая. Он смотрел в ответ индиговыми линзами, установленными на лице, поделенным истерзанной плотью и хромированным керамитом.

Он сидел на троне в центре облицованного плиткой зала. Тело было заковано в цепи, продетые в оковы на запястьях и крепления в полу. Стены, гладкие и чёрные, испещрили кристаллы, мерцавшие в приглушённом свете люмосфер. Со стен свисали знамёна, чьи чёрные, золотые и багровые нити обгорели и были разорваны выстрелами. Купол над головой украшала мозаика из чёрно-белых плиток в виде эмблемы сжатого кулака.

Снявший шлем Крия космодесантник был облачён в жёлтый доспех с чёрно-белым крестом на наплечнике. Его неподвижность напоминала о мемориальных статуях, что стоят на страже над могилами павших героев.

«Имперские Кулаки. Преторианцы Терры. Ну конечно».

Легионер отступил, и Крий увидел второго воина, стоявшего позади и безмолвно наблюдавшего. Поверх брони был надет белый табард с чёрным крестом, а рука покоилась на рукояти убранного в ножны меча. Железнорукий посмотрел в суровые сапфировые глаза воина. Его взгляд не дрогнул.

— Милорд, следует ли мне включить его доспехи? — спросил стоявший рядом Имперский Кулак.

«Борей» — так его назвал другой голос.

— Я бы этого не делал, — сказал Крий и посмотрел на него. Борей, слабо, еле заметно нахмурившийся, встретил его взгляд. — На твоём месте я бы и цепи не снимал.

— Что?

— Потому что если ты это сделаешь, — спокойно продолжил легионер, — то я убью вас обоих.

Борей покосился на своего безмолвного товарища, затем обратно на пленника.

— Ты…

— Да, я знаю, кто он, — зарычал Крий.

— Я не хочу верить, что ты предатель, Железнорукий, — сказал второй Имперский Кулак.

— Предатель… — медленно заговорил Крий. — Скажи мне, если бы тебя заточили под горой, сковали вместе с теми, кто истинные предатели по крови, то какие бы мысли ты вынашивал во тьме? Что бы ты желал тем, кто привёл тебя туда? — дёрнулись фокусирующие кольца глаз. — Если бы Сигизмунд, первый капитан Имперских Кулаков, сидел бы на моём месте, то о чём бы он думал?

Сигизмунд прищурился.

— Я размышлял бы о том, как я могу лучше всего послужить Империуму.

— Серьёзно? — оскалился Железнорукий.

— Теперь, когда мы покинули пределы Солнечной Системы, я уполномочен лордом Дорном дать тебе приказы.

— Моим мечом повелевает лишь мой примарх и Император, — Крий медленно покачал головой, не отводя взгляд. — Не ты, и не Рогал Дорн.

Борей шагнул вперёд, гнев исказил его равнодушное лицо, а рука уже сжалась в кулак.

— Ты смеешь…

«Быстр, — отметил Крий. — Очень быстр».

Но Сигизмунд был быстрее и положил руку на плечо воина.

— Успокойся, Борей, — сказал Лорд Храмовников. Легионер посмотрел на командира, и что-то промелькнуло между ними.

Крий открыл рот, чтобы заговорить. Сигизмунд успел первым.

— Феррус Манус мёртв.

Крий услышал слова. Почувствовал, как их анализирует мозг. Почувствовал, как осознаёт их значение. Почувствовал… пустоту.

Мгновение тянулось, но он не чувствовал ничего. Ни прикосновения доспехов к коже, ни боли в закоротившей аугментике, ни текущей в руках крови. Лишь прилив тишины и чувство падения, словно во вселенной разверзлась дыра и поглотила его целиком. Он падал, а позади и впереди была лишь пустота.

«Феррус Манус мёртв».

Он слышал эти слова вновь и вновь. Где-то в воспоминаниях к нему повернулось мрачное, неулыбчивое лицо.

«— А ты кто?

— Я Крий. Первый Вексила Десятого Легиона, — в горле пересохло, и он сглотнул. — Я твой сын.

— Это так, — сказал Феррус Манус».

— Как? — услышал собственные слова легионер.

— Он пал во время контратаки на Исстваане, — Сизгизмунд всё так же смотрел на него, и в глазах его не было ни проблеска чувств.

— Когда?

— Это неясно, — ответил Борей.

— Когда? — спросил Крий, чувствуя, как его губы кривятся в оскале.

— Мы получили эти новости двести четырнадцать дней назад, — заговорил Сигизмунд.

Крий анализировал цифры. Одна половина его разума оценивала холодную информацию, а другая выла. Мускулы напряглись. Скрипнула броня, лязгнули цепи.

«Всё это время они знали. Знали, но сказали лишь сейчас».

Он выдохнул, борясь с пожирающим его огнём, чувствуя, как возвращается подобие контроля. Имперские Кулаки просто наблюдали.

«Феррус Манус мёртв».

Нет. Нет, это невозможно.

«Они знали, но не сказали ничего».

Мысли Крия продирались через растущую в разуме пустоту, а с губ уже срывались слова.

— А остальные?

— Мы не можем сказать наверняка, — Сигизмунд моргнул и в первый раз отвёл взгляд. — Альфа-Легион, Повелители Ночи, Железные Воины и Несущие Слово переметнулись на сторону Гора. Вулкан пропал. Коракс добрался до нас и доложил, что от его Гвардии Ворона остались лишь несколько тысяч пришедших с ним легионеров.

Крий медленно кивнул. Раньше новая информация бы шокировала, а теперь оцепеневший разум просто принял и обработал её. В ушах стоял пронзительный звон. Железнорукий сглотнул, но обнаружил, что во рту сухо как в пустыне.

«Феррус Манус мёртв…

Он найдёт путь вернуться. Он — Горгон, он само железо, он не может умереть».

— Мой легион?

— Мы не знаем. Возможно, что некоторые выжили в бойне. Возможно, что некоторые не достигли системы Исстваан. Возможно, что их ещё много, — Сигизмунд замолчал и подошёл ближе. — Поэтому ты и нужен Лорду Дорну, чтобы найти всех своих братьев, кого сможешь.

«Феррус Манус мёртв…

Он подвёл нас. Он разбил связь железа. Он пал и оставил нас одних».

— А затем?

— Привести их обратно на Терру.

— Для последнего боя, — Железнорукий засмеялся, не чувствуя веселья. — Горстка против грядущей бури?

— Да, — ответил Сигизмунд, и Крий увидел что-то в синих глазах Имперского Кулака — проблеск чего-то мрачного и пустого, словно чёрная дыра. — Ты согласен на это задание?

Крий отвернулся. Его глаза щёлкали, изучая цепи, выделяя все оставшиеся при их создании следы. Воздух пах оружейным маслом, пластинами доспехов и холодными камнями.

«Феррус Манус мёртв…»

Крий посмотрел на Сигизмунда и кивнул.

Храмовник обнажил меч, и тогда легионер заметил, что запястья капитана окружают цепи, связывающие воина и оружие. По клинку пробежали молнии, и Крий увидел, как они танцуют в глазах Сигизмунда. Затем меч опустился, и сковывающие легионера цепи со звоном раскололись.

Борей нажал на кнопку на запястье, и в тот же миг Крий ощутил всей спиной полную связь с доспехами. Он медленно встал, тяжело двигая телом и бронёй. Борей подошёл ближе, держа в руке бронзовый ключ, но задумавшийся над увиденным в глазах Сигизмунда Крий отмахнулся. Разорванные звенья цепи лязгнули о броню.

— Нет, — сказал он и вновь посмотрел на Храмовника. — Оставь их.

— Как хочешь, — Сигизмунд кивнул. — Этот корабль — «Клятвенник», и он понесёт тебя в твоих поисках. Борей отправится вместе с тобой, — он сжал кулак и ударил им по груди. — Надеюсь, что мы встретимся снова, Крий из Кадорана.

Крий ответил тем же, глядя, как Сигизмунд поворачивается и выходит из зала.

Информация прокручивалась перед глазами смотревшего на звёзды Крия, и бинарные руны сливались с их тусклым светом. За спиной шепталась и двигалась команда мостика, передавая стопки пергаментов и инфопланшеты, а позади их стелились мыслеинтерфейсные провода. Он не сидел на командном троне — всё же это был не его корабль, да и, по сути, он здесь не командовал. Крий просто стоял у главных иллюминаторов мостика, наблюдая, слушая, ожидая, как и было уже десятки раз.