ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ БУДДИЗМ - Альфред Синнетт

Первый Будда серии, в которой Гаутама Будда находится на четвертом месте, суть второе воплощение Авалокитешвары — таин­ственное наименование, данное воинству Дхиан-Чоханов, или пла­нетных духов, принадлежащих нашей планетной системе, - и хотя Гаутама, таким образом, является четвертым воплощением Мудро­сти по экзотерическим вычислениям, он, на самом деле, пятый ис­тинной серии и, следовательно, принадлежит к нашей пятой расе.

Как мы только что сказали, Авалокитешвара есть мистическое имя, данное легионам Дхиан-Чоханов; настоящий смысл этого имени суть: «Проявленная Мудрость»; тогда как Ади-Будда и Амитабха оба означают: Абстрактная Мудрость.

Учение Дэвидса, по которому каждый земной Будда имеет свой идеальный двойник в мистическом мире, освобожденного от унизи­тельных условий нашей материальной жизни, - что равносильно тому, что Будда под материальной оболочкой есть лишь привиде­ние, отражение, исхождение, где тип Дхнани-Будды совершенно правильный; количество Дхиани-Будд, или Дхиан-Чоханов, или планетных духов (совершенный человеческий разум другого миро­вого периода) бесконечно; но практически в экзотерическом уче­нии известны лишь пять, а в эзотерическом семь; однако не будем забывать, что это знание условно, что его нельзя принимать до­словно, ибо в упомянутой высокой духовной жизни существует единство, не оставляющее никакой возможности для отъединения индивидуальности. Мы видим, что все находится в совершенной гармонии с открытиями, сделанными в природе, изложенными в предыдущих главах, и, следовательно, не должно быть приписано какому-нибудь расстройству мистического воображения.

Дхиани-Будды и Дхиан-Чоканы - суть люди, достигшие со­вершенства в предыдущих манвантарических эпохах, и их «кол­лективный ум» обозначается словом «Ади-Будда», которое Рис Дэ­видс ошибочно считает сравнительно новой выдумкой северных буддистов. «Ади-Будда» переводится как «Первичная Мудрость», и самые древние санскритские книги о ней упоминают. Например, в философских комментариях к Мандунья Упанишаде санскрит­ского автора Гаудапатха, современника самого Будды, это выраже­ние встречается постоянно, и он ему придает точно тот же смысл, который ему придаем и мы. Один из моих друзей, индус, пандит, браман, высокоуважаемый и являющийся санскритистом первого разряда, показал мне копию этого труда, который, насколько ему известно, еще никогда не был переведен на английский, и привлек мое внимание к фразе, относящейся к настоящей теме, и дал мне следующий перевод: «В действительности сама Пракрити и Ади-Будда и все Дхармы существовали во всей вечности». Гаудапахта был философ, известный и уважаемый всеми индусскими и буд­дийскими сектами. Он был гуру или духовным учителем первого Шанкарачарьи, о котором я вскоре буду говорить более подробно. В момент воплощения Будды Адептат не представлял еще креп­кой и единой иерархии. Ни один век мира не терпел недостатка в адептах. Но они иногда были разбросаны по Земле, иногда изоли­рованы в отдаленных убежищах, привязанные к той или иной стране, и, наконец, заметим, что их знание и власть не были постоянно вдохновляемы строгой и возвышенной моралью, которую Будда укоренил в их позднейшей организации. Благодаря ему реформа оккультного мира стала действительным плодом его великой жерт­вы, самопожертвования, побудившего его отвергнуть блаженство Нирваны, на которое он имел полное право после своей земной карьеры в качестве Будды. Он перенес новые воплощения, чтобы закончить свой труд, и принес тем самым соответствующую пользу человечеству. После своего существования в виде Гаутамы Будды он воплотился в лице большого философа, о котором мало гово­рится в экзотерических трудах о буддизме, но было бы невозмож­но представить себе положение эзотерической науки в восточном мире без изучения его жизни, - я хочу сказать о Шанкарачарьи. Следует знать, что вторая часть его имени «ачарья» просто обозна­чает «наставник». Все имя - это звание, повторяющееся и в наши дни при удивительных обстоятельствах, но те, кто его носят сего­дня, не являются духовными перевоплощениями Будды по прямой линии.

Шанкарачарья появился в Индии приблизительно через ше­стьдесят лет после смерти Гаутамы Будды; его рождение на Малабарском берегу не привлекло внимания. Эзотерическое учение про­сто утверждает, что Шанкарачарья был действительно во всех от­ношениях Буддой, как только он появился в новом теле. Эта вер­сия не признается индусскими «непосвященными» авторитетами, которые указывают позднейшую дату появления Шанкарачарьи и представляют его совершенно независимым и даже несогласным с буддизмом Учителем; однако посвященные в эзотерическую науку, будь они буддисты или индуисты, поддерживают это мнение и все посвященные браманы согласны с ним. Некоторые из последую­щих воплощений Будды еще описываются как «осенение» духом Будды, но лишь в лице Шанкарачарьи он вернулся на эту землю. Цель, которую он имел, была заполнить несколько пробелов и ис­править несколько ошибок его предыдущего учения, ибо эзотерический буддизм нисколько не утверждает, что даже Будда на каж­дом этапе своего поприща обязательно был непогрешимым.

Положение было следующим: браманы Индии ревниво сохра­нили до прихода Будды оккультные познания в виде украшения лишь их единственной касты. Время от времени допускались ис­ключения в пользу кшатриев, но правило было в высшей степени односторонним. Будда отменил это правило и допустил все касты на путь посвящения. Это изменение, хотя в принципе и совершен­но справедливое, открывало брешь для больших затруднений и, по словам браманов, вело к упадку самой оккультной науки, т. к. он имел склонность к передаче ее недостойным хранителям, не только низшим по касте, но еще более низким по моральному уровню, который, как они считали, братья темного рождения введут в серд­це оккультного братства. Рассуждение браманов вовсе не утвер­ждало, что поскольку человек является браманом, он обязательно должен быть совершенным и достойным доверия; их доводы были следующими: абсолютно необходимо лишить секретов и власти посвящения всех тех, кто несовершенен и неверен, ненадежен. Для этого надо было не только подвергать их всем испытаниям и всем мыслимым экзаменам, но еще принимать лишь кандидатов касты, которые в силу своих наследственных прав составляют лучший источник для их формирования.

Последующий опыт бесспорно доказал, что браманы не ошиба­лись, и последующее воплощение Будды в виде Шанкарачарьи есть признание этого; но во время пребывания в личности Шанкарачарьи Будда задался целью в первую очередь утихомирить сектант­ские раздоры в Индии, которые он предвидел неминуемыми. Ак­тивная оппозиция браманов против буддизма началась во времена Ашоки, когда большие усилия этого монарха для распространения буддизма возбудили у браманов опасения в уменьшении их соци­ального и политического влияния. Не нужно забывать, что посвященные не всегда свободны от недостатков своей собственной индивидуальности. Поскольку они обладают несколькими божественными качествами, те, чья интуиция открывает эти добродетели, легко приходят к мнению, что они совершенно свободны от челове­ческих слабостей. Посвящение и добываемые совместно познания, конечно, являются связующей нитью между адептами всех нацио­нальностей, и эта нить бесконечно сильнее всех других. Но опыт неоднократно показал, что не всегда было можно стереть все раз­личия. Так, посвященные буддисты во время описываемого перио­да вовсе не были по всем пунктам согласны с браманами, и те решительно осуждали буддийскую реформу в ее экзотерическом аспекте. Чандрагупта, предок Ашоки, был проходимцем, и его се­мья была из касты шудр. Этого было достаточно, чтобы предста­вить его буддийскую политику неприемлемой для представителей правоверной религии браманов. Борьба приняла острые формы, о которых нам известны лишь некоторые детали. Первоначальная буддийская партия была полностью разбита и влияние браманов полностью восстановлено при Викрамадитье приблизительно в. 80 г. до Р. X. Но Шанкарачарья в предвидении этой большой борьбы прошел всю Индию и основал различные «матхамы», философ­ские школы, в нескольких значительных центрах. Он пожертвовал этому творению лишь несколько лет, но влияние его учения было столь значительно, что его распространение затмило введенные им перемены. Он привел к полной гармонии между экзотерическим индуизмом и эзотерической «религией мудрости» и предоставил народу забавляться своими старинными мифами, дав им философ­ских наставников, которые на деле были эзотерическими буддиста­ми, хотя и примиренными с тем из браманизма, чего они не могли отменить. Большой ошибкой первоначального экзотерического ин­дуизма была его привязанность к ненужным ритуальным действи­ям, а также его склонность к идолопоклонническим представлени­ям божеств индусского пантеона. В своих комментариях к Упанишадам и в своих оригинальных трудах Шанкарачарья проповедо­вал необходимость продолжения «джнаны», чтобы достичь «мок­ши», т. е. изучение тайной науки, чтобы достичь постижения духовного прогресса. Он стал основателем системы Веданта (точный смысл слова «Веданта» - «конечная цель» или «вершина мудро­сти»), хотя он и взял основания этой системы из произведений Вьясы, автора Махабхараты, Пуран и Брахмасутр. Излагаемые здесь события не есть плод личных изысканий; автор недостаточно искушен в востоковедении, чтобы сделать это, но он излагает их по авторитетным заявлениям посвященного брамана, одновременно ок­культиста и первоклассного санскритиста.