Место, роль и значение религий в современном мире - Константин Михайлович Долгов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благородный муж отличается от других людей рядом особенностей: «Благородный муж пребывает в трех ипостасях: взираешь на него издалека — суров, соприкасаешься с ним — он мягок, а слушаешь его слова — он строг»[220].
Благородный муж обладает одним очень важным качеством, которое совершенно необходимо для тех, кто занимает высокие государственные должности или занимается обучением и воспитанием других людей — это доверие: «Благородный муж обретает доверие и лишь потом утруждает народ, а если пойдет на это без доверия, то прослывет мучителем. Благородный муж обретает доверие и лишь потом увещевает, а если пойдет на это без доверия, то прослывет клеветником»[221]. Благородный муж столь же благороден и в отношениях с близкими, родственниками, друзьями, со всеми другими людьми: «благородный муж не отказывается от своей родни; не доводит сановников до ропота, пренебрегая ими; не бросает старых друзей без веских причин; не требует совершенства во всем от одного человека»[222].
Наряду с Дао и Дэ благородный муж всегда озабочен исполнением своего долга: «Благородный муж превыше всего ставит долг. Если благородный муж, обладая храбростью, не обладает долгом, он превращается в мятежника. Если маленький человек, обладая храбростью, не обладает долгом, он становится разбойником» (ЛЮ, XVII, 23). Этой категории Конфуций совершенно справедливо придавал универсальное значение, поскольку любой человек без категории долга превращается в ничтожный механизм, исполняющий какие-то пустяковые обязанности, в то время как он имеет долг перед своими родителями, перед своей семьей, своим народом, наконец, перед обществом, государством и всем человечеством. Не случайно о категории долга писали все выдающиеся мыслители прошлого, мыслители Востока и Запада, среди которых особое место занимал И. Кант, сделавший категорию долга центральной категорией морали, нравственности и практического поведения человека. При этом Конфуций тесно связывает долг с практической деятельностью человека: «Благородный муж сутью всех дел считает долг, осуществляет его посредством ритуала, распространяет посредством слова, совершенствует посредством доверия»[223].
Можно подумать, что благородный муж, благодаря своим выдающимся качествам — уму, воле, мудрости и т. д. — не боится никого и ничего, но это не так: «Есть три вещи, которых страшится благородный муж: страшится веления Неба, страшится великого человека, страшится слова совершенномудрого человека. Низкий человек поступает наоборот: не ведает веления Неба и не страшится, свысока смотрит на великого человека, насмехается над словом совершенномудрого человека»[224]. И наконец, мышление благородного человека охватывает все основные самые существенные аспекты бытия и сознания, сущности и существования, мысли и действия: «У благородного мужа девять дум: взирая, думает о зоркости; слушая, думает о чуткости; следя за выражением лица, думает о приветливости; заботясь о внешности, думает об уважении; говоря, думает об искренности; служа, думает о почитании; сомневаясь, думает о последствиях; намереваясь приобрести, думает о долге»[225].
Кроме таких категорий, как учитель, философ, благородный человек, Конфуций называет еще совершенного человека. Что такое совершенный человек? «Если совместить в одном человеке разум Цзан Учжуна (сановник, отличавшийся светлым разумом и сообразительностью. — К. Д.), бесстрастие Гунчо, мужество Чжуан-цзы из Бянь (был отважным воином. — К. Д.), искусность Жань Цю, украсить все это ритуалом и музыкой, то такого можно считать совершенным человеком… Однако зачем непременно быть таким нынешнему совершенному человеку? Кто при виде выгоды думает о долге, кто при встрече с опасностью проявляет бесстрашие, не забывает клятвенного слова беречь иную жизнь — такого тоже можно считать совершенным человеком»[226]. Из этого видно, что Конфуций не просто выстраивает свой идеал совершенного человека, как раз наоборот, он видит качества совершенного человека в конкретных людях, живших в его время и раньше, но он прекрасно понимает, что эти качества становятся все более и более необходимыми в новые и будущие времена в связи с усложнением всей жизни. В этом смысле совершенный человек должен выступать в виде образца для подражания для всех людей или быть для них своеобразным, практически достижимым идеалом.
Конфуций уделяет огромное внимание вопросам управления. Приведем одно из его высказываний, посвященных этим проблемам: «Цзы Гун спросил об управлении. Учитель ответил: Управление — это достаток в продовольствии, достаток в вооружении и доверие народа. Цзы Гун спросил: В случае необходимости из этих трех от чего прежде всего можно отказаться? Учитель ответил: От вооружения. Цзы Гун вновь спросил: В случае необходимости из оставшихся двух от чего прежде всего можно отказаться? Учитель ответил: От продовольствия. Испокон веку все смертны, а вот без доверия народа не устоять»[227]. Это высказывание Конфуция не только не потеряло своей актуальности, а напротив, оно стало еще более актуальным, чем в прежние времена, поскольку народы многих стран не только не доверяют своим правительствам, своей власти, а скорее, наоборот, не любят, презирают и даже ненавидят ее.
Из нашего рассмотрения мы можем сделать вывод, что учение Конфуция — это философия знания, философия рационализма. Неслучайно он завещает относиться к философии со всей серьезностью, беречь и развивать ее: «Искренне верьте в философию, до смерти стойте за Дао добра. Не входите в царство, где опасность, не селитесь в царстве, где беспорядок. Если в Поднебесной есть Дао, то проявляйтесь, если в Поднебесной нет Дао, то скрывайтесь. Если в царстве есть Дао, то бедность и незнатность постыдны. Если в царстве нет Дао, то богатство и знатность постыдны»[228].
Видимо, не случайно в современном Китае учение Конфуция было положено в основу духовного возрождения народа, а также в основу социально-экономической и политической деятельности страны.
Лао Цзы
Пожалуй, ни одна философия в мире не выработала столь универсальной, глубокой и утонченной категории, как китайская философия в лице даосизма. Категория Дао не может быть выражена никакими другими понятиями, словами или категориями, поскольку она беспредельна, безымянна, не имеет четко установленных определений, ибо выражает абсолютную пустоту. В этом смысле Дао трудно сравнивать с Логосом, это скорее нечто обратное или противоположное Логосу, поскольку Логос — это слово, понятие, хотя еще в Древней Греции Логос представлял собой нечто, что не определялось никем и ничем. Однако
