Разрушенный - Мари Мур

перед нами. Я загоняю машину в гараж и прямо оттуда прохожу в дом вместе с Найлом.

– Добро пожаловать, – нас встречает Фрэнк и приветствует Найла крепким рукопожатием.

– Здравствуйте, мистер Гросс, – Найл пожимает ему руку.

– Как прошел перелет? – Фрэнк проводит Найла вглубь дома.

Мы оказываемся в гостиной, огромное пространство которой заливает яркий утренний свет. Я оставляю букет цветов в вазе, пока Фрэнк болтает с Найлом. Когда отец предлагает ему выпить в честь прилета, я решаю вмешаться в их разговор.

– Папа, не думаю, что это хорошая идея. У Найла был долгий перелет. Наверняка ему хочется принять душ и отдохнуть.

– Ты, как всегда, права, милая, – Фрэнк кивает. – Покажи Найлу одну из гостевых комнат. И не задерживайтесь. Я буду ждать вас к завтраку.

Вместе с Найлом мы поднимаемся на второй этаж, проходим мимо моей спальни и направляемся в конец коридора. Я распахиваю дверь и жестом приглашаю Найла войти. Он проходит внутрь и оставляет чемодан возле большой двуспальной кровати.

– Ты останешься? – спрашивает Найл, когда видит, что я замерла на пороге.

– Лучше не давать Фрэнку повода для беспокойств. Он думает, если мы останемся наедине, то… – я ненадолго замолкаю. – То мы будем делать друг с другом бесстыдные и непристойные вещи.

Мы оба неловко посмеиваемся, а затем Найл подходит и целует меня.

– Твоему отцу не о чем переживать, – говорит он. – Я скоро спущусь к завтраку. Дай мне пятнадцать минут.

– Хорошо, – я закрываю за собой дверь и ухожу в свою спальню.

Взяв спортивную сумку, я складываю в нее вещи, которые мне пригодятся во время отдыха в доме у озера: одежду, косметику и на всякий случай небольшую аптечку. После этого осматриваю комнату, проверяя, ничего ли я не забыла. Мой взгляд останавливается на полке с книгами. Точнее на одной из них.

Этюд в багровых тонах.

Я читаю название, и в груди болезненно стучит сердце от воспоминаний, проносящихся передо мной. Однажды эту книгу читал для меня он. Это была наша история. До той ночи, которое все изменила…

Но это все в прошлом.

Я беру книгу и отправляю ее в мусорный контейнер, стоящий рядом с моим рабочим столом. Если я так и буду продолжать хвататься за воспоминания, то весь мой прогресс, который я достигла с Найлом, сойдет на «нет».

Я беру сумку и выхожу из спальни с дико колотящимся сердцем. Совсем скоро я уеду вместе с Найлом и отпраздную новый год с моими друзьями. И я буду наслаждаться этими днями, как и положено молодой девушке на зимних каникулах.

Я приближаюсь к гостевой спальне и поворачиваю ручку. В самый последний момент до меня доходит, что я забыла постучать в дверь. Найла не видно, а из ванной комнаты доносятся звуки льющейся воды.

Похоже, Найл принимает душ, а у кровати по-прежнему стоит его чемодан. На прикроватном столике лежат несколько листов бумаги, вероятно оставленные Найлом перед тем, как он ушел в ванную комнату. Интересно, что это за документы?

Чувствуя себя злостным преступником, я вхожу в спальню и тихо закрываю за собой дверь. Приближаюсь к столику и беру первый лист, который лежит сверху других. Это квитанция об оплате штрафа, и я хмурюсь.

Найл что-то нарушил? 

Я беру другой документ и вижу, что это постановление. Мой взгляд пробегается по тому, что в нем написано.

«На Найла Моргана налагается штраф за ввоз в страну незадекларированного золотого кольца с бриллиантом. Общий вес и стоимость ювелирного изделия составляет более…»

Внезапно звуки льющейся воды позади меня замолкают. Я чуть не роняю на пол документы и в спешке убираю их обратно на столик. Мне не хочется, чтобы Найл заподозрил меня в том, что я рылась в его вещах.

Я сажусь на кровать, делая вид, что его дожидаюсь. В следующее мгновение дверь ванной комнаты раскрывается.

– Рене, – Найл застывает на пороге, за его спиной клубится пар.

Я смотрю на него и вздох срывается с моих губ. Конечно, я уже несколько раз видела его без футболки и отметила его хорошо натренированное тело. Но его вид в одном полотенце, обернутым вокруг бедер, заставляет мою кожу покрываться мурашками.

Найл… горяч. На его шее, руках и прессе блестят капельки воды. Они стекают к краю полотенца, и я приказываю себе отвести взгляд от его торса.

– Я решила дождаться тебя, – смотрю на наручные часы. – Ты сказал, что будешь готов через пятнадцать минут.

– Надеюсь, Фрэнк не рассердится, если мы немного опоздаем к завтраку.

Найл проходит вглубь спальни, и я напрягаюсь. Достаточно одного неловкого движения, чтобы полотенце упало к его ногам.

– Мне бы не хотелось проверять это, – поднявшись с кровати, я хватаю свою сумку. – Я буду ждать тебя внизу.

***

Секундная стрелка на настенных часах отсчитывает время, пока я сижу за огромным обеденном столом. В воздухе витает запах жареных кофейных зерен и свежеиспеченных круассанов. Напротив меня Фрэнк читает газету. Это его утренняя традиция. Сначала он изучает акции, а потом переходит к новостям.

– Он опаздывает, – замечает Фрэнк, перелистывая страницу.

– Найл провел в самолете больше двадцати часов, – говорю я. – Дай ему время.

Фрэнк бросает на меня снисходительный взгляд, будто смиряясь с моими словами, а потом вновь возвращается к чтению. Я же не могу перестать думать о кольце.

Найл ввез в страну до жути дорогое ювелирное украшение с бриллиантом, стоимость которого значительно превысила допустимый лимит. По всей видимости, это и послужило причиной опоздания Найла в аэропорту. И по всей видимости он собирается мне его подарить.

Но я ведь могу ошибаться, верно?

– Такое ощущение, что в Бостоне каждый день сходят с ума, – доносится бормотание Фрэнка.

Я переключаю внимание на газету, которую читает папа, и от увиденного в моем животе образуется узел. И он затягивается сильнее и сильнее, пока мой взгляд скользит по заголовку.

«Дочь строительного магната Маркоса Аматорио приговорена к принудительному лечению в психиатрической больнице»

– Простите за опоздание, – около обеденного стола появляется Найл. На нем белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и темные брюки. Он целует меня в щеку и садится рядом, пока я немигающими глазами смотрю на фотографию Грейс, выходящую из зала суда.

– Как тебе Мельбурн? – спрашивает Фрэнк, отложив в сторону газету. – Держу пари, сейчас здесь намного теплее, чем в Нью-Йорке.

Найл с ним соглашается, и вскоре они начинают увлеченно обсуждать последние новости о Нью-Йорке. Во время разговора Фрэнк бросает на меня задумчивый взгляд.

– С тобой все в порядке, милая? – спрашивает он.

– Конечно, все хорошо, – отвечаю я, наливая себе апельсиновый сок.