Его дерзкая девочка - Алекс Коваль

ринулись по магазинам и за город в преддверии выходных, образовывая на дорогах один большой затор.

Ненавижу пробки.

Как можно стоять спокойно или ползти со скоростью черепахи, когда столько зверства под капотом? Когда машина буквально рвется вперед, а нога еле держится от того, чтобы нажать педаль газа? Когда ты чувствуешь себя чуть выше некоторых стоящих в этом потоке? Вот и я не знаю. Но, дернувшись пару раз и все-таки застряв окончательно, понимаю, что отсюда не сбежать. Увы. Поэтому, откидываясь на спинку сиденья, я делаюсь безразличной ко всему до определенного момента. До того, пока мое внимание не привлекает толкающаяся легковушка отечественного ведра рядом.

Два парня в машине, примерно моего возраста, может чуть меньше. Не могу сказать, что красавчики, но явные понторезы, хотя было бы с чего хвост распушить.

Малолетки обычно все дерзкие, особенно парни. Особенно, когда видят красивую девушку за рулем дорогой тачки. И эти двое, скорее всего, тоже из их числа, потому что пассажир явно пытается привлечь мое внимание. Окно мое открыто, и я четко вижу его трепыхания. Ну, как обезьяна в клетке выпрашивает банан, этот выпрашивает пару крепких слов и средний палец вдогонку.

— Эй, крошка, а ты мастер, смотрю, — открывает парень окно со своей стороны, подмигивая.

Ты девочка, Злата, держи свой острый язычок за зубами.

Я зыркнула в его сторону безразличным взглядом, тут же возвращая внимание на впереди стоящий седан, который разносят изнутри два прикольных карапуза, доведя мать, сидящую за рулем, до белого каления.

— Ну что? — не отстает отчаянный самоубийца. — Какое место у тебя по леденцам? — и жестами показывает то, что вызывает у меня удивление. Даже бровь сама собой заламывается.

Нет, зависть штука страшная. Но вот чтобы вот так нагло!

Еще вот этот жест, упирающегося языка в щеку…

Нет, я буду не Золотарева, если промолчу.

— Эй, малыш, завидно? — открываю окно до конца и облизываю губы. — Научись, рекомендую, пользы больше принесет, может, тачку быстрей поменяешь, — усмехаюсь, показав средний палец, — придурок, — и закрываю окно, которое плотным слоем тонировки скрывает меня в приятной прохладе салона.

Как раз вовремя, мой ряд чуть редеет, и я газую, выворачивая руль, направляя машину во двор, где наверняка смогу найти дорогу и объехать надоевший затор.

Все прекрасно в личном авто, но еще бы умела моя белоснежка по воздуху гонять, цены бы ей не было.

До места назначения долетаю в считаные минуты. Конец мая радует исключительно жаркой погодой, поэтому я не рискую оставлять машину на парковке снаружи, а залетаю в подземку, где меня все уже прекрасно знают.

Выхожу из машины, достаю свой рюкзачок, накидываю на плечо и, поправив шляпку, направляюсь в сторону лифта, не забыв закрыть машину. Хотя уверена, даже не щелкни я на блокировку дверей, мою тачку и пальцем бы тронуть не рискнули. Девушка я взрывная и прямолинейная, а Романа Георгиевича Золотарева — моего отца — здесь уважают и боятся. Так что…

— Злата, тебя просил зайти Роман Георгиевич, как только ты появишься, — заявляют мне с ходу, стоит зайти в большой кабинет, где расположены рабочие места дизайнеров.

Вот чует мое сердце, неспроста папа изволит меня видеть. Проблема в том, что наравне со всеми так же боюсь и уважаю его и я, хотя занозой все равно для предков бываю знатной.

— Спасибо, — натягиваю вежливую улыбку и, бросив рюкзак на свое место, снова покидаю кабинет.

Большой офис строительной компании «ГарантСтрой» папы помещает в себе три этажа огромного бизнес-центра. Первый этаж — бухгалтерия и все, что связано с финансами, второй — дизайнеры, рекламщики и айтишники, ну а, естественно, птицы высокого полета сидят выше всех.

Я всегда сравниваю служебную иерархию с куриным насестом. Забрался повыше — срешь на других. А ты, букашка, разбираешься во всем этом дерьме, что наваливают сверху. Такая она, эта жизнь.

— Злата, привет, — стоит мне выйти из лифта, как натыкаюсь на Тарасюка.

Фу, Тарасюк. Аж передергивает. Одна фамилия только чего стоит. А он, между прочим, помощник папиного зама. Скользкий тип с завышенным самомнением и противной привычкой здороваться с дочуркой «главного». Уж не знаю, на что он там в своей голове тешит надежды, но меня белые воротнички никогда не интересовали.

— Привет, Алеша, — приторно-сладким голосом здороваюсь я нараспев, одаривая Алексея Вениаминовича фальшивой улыбкой.

Парня передергивает от того, как я его зову. Он надувает свои губки бантиком и молча ретируется восвояси. Вот и отлично, не хватало еще, чтобы он под ногами путался. Свадьба в мои планы не входит, если что. С моими запросами и характером не уверена, что вообще какой-то мужик меня вытерпит.

Длинный коридор, роскошные кабинеты и — вуаля, вот уже место обитания главного из главных.

— Он занят, — заявляет мне его секретарь, как только я, пролетев приемную, касаюсь ручки нужной мне двери.

— И что? — удивленно на нее смотрю. Ну, такая, типичная дамочка с девяносто-шестьдесят-девяносто, правда, дурой Риту совсем не назовешь. Да и сплетницей тоже. Нормальная, в общем, дамочка. Пожалуй, одна из немногих на фирме.

— Подожди, пожалуйста, Злата. Там важные партнеры. Не хотелось бы, чтобы после твоего неожиданного появления всему офису выносили мозг, — проговаривая каждую букву, отвечает Рита.

И в тот момент, когда я открыла рот, чтобы парировать такое громкое заявленьице…

— Всего доброго, рада, что мы нашли общий язык, Роман Георгиевич! — я еле успела отпрыгнуть от двери, когда она неожиданно распахнулась прямо перед моим носом, чуть по нему же меня и не щелкнув.

Меня обдало шлейфом приторного аромата женских духов, от чего защипало в носу. С трудом удалось сдержать неприличный чих.

— Я тоже очень рад, — вещает вежливо мой отец, которого я еще не вижу, так как стою за дверью. Зато вот блондинку вижу. Со спины. Во всей красе. Стройная, с нормальными формами и выпуклостями там, где оно надо, в бежевом брючном костюме.

Интересные у папы «важные партнеры», однако.

— Надеюсь на новую скорую встречу! — тем временем одаривает моего отца улыбкой дамочка.

— Всенепременно, Маргарита.

И «гостья» направляется в сторону лифта, звонко цокая каблуками. Я же появляюсь из-за двери, как только это становится возможным.

— Ку-ку! — выныриваю, пугая своим появлением отца, который тут же поджимает губы, пряча руки в карманы темно-синих брюк.

— Злата? Ты быстро.

По лицу отца вижу: мне грозит хорошая пропесочка.

— Я смотрю, тебе скучать некогда, — специально кусаюсь, чтобы сбить его с толку. Моя излюбленная тактика, которую папа просчитывает на раз-два.

— Я люблю твою мать, и ты это прекрасно знаешь. Так что не надо мне тут