Еще одно странное дело полковника Зислиса - Константин Ситников

То же самое проделал и в третий раз. Рядом с мировым потеплением пустяком оказался и размер сывороточных капель. Стеклянной палочкой Сикоморский нанес по капле испытуемой крови рядом с сыворотками и смешал их. Ровно через пять минут, по лабораторным часам (длившимся, правда, все десять), добавил по капле изотонического раствора хлорида натрия и принялся энергично покачивать тарелку, чтобы смеси хорошенько перемешались.

Получилось сюрреалистическое полотно Дали. Сунув тарелку под микроскоп, он зажмурил правый глаз и прислонил его к окуляру.

Подкрутил верньер, но видимость лучше не стала. Тогда он разогнулся и опять погрозил микроскопу указательным пальцем.

Зажмурил левый глаз и повторил попытку. С тем же успехом. Тогда он один глаз закрыл, а другим поглядел. Ну вот, другое дело!

Главное в нашей работе что? - Смекалка и научный подход. Ну-ка, ну-ка, что у нас тут получилось? Ага, в сыворотке А(II)

положительная реакция: в равномерно розовой смеси показались мельчайшие красные зернышки, состоящие из склеенных эритроцитов.

Они сливались в более крупные зерна и выпадали хлопьями:

агглютинация в лучшем виде. Он передвинул тарелку. Так, а тут у нас что? Изображение двоилось, и он опять подкрутил верньер. Сыворотка В(III) осталась розовой: реакция отрицательная. Всё ясно, третья реакция тоже должна быть отрицательной - вторая группа крови. Тут ведь как? Или все реакции положительные, и тогда мы имеем первую группу. Или все реакции отрицательные, и тогда мы имеем четвертую группу. Или, наконец, одна реакция отрицательная, а остальные две обязательно положительные, и тогда мы имеем вторую или третью группы. Тут даже и смотреть нечего.

Для проформы он все же глянул на третью смесь. Реакция отрицательная. Ну, что я говорил? То есть, позвольте, как это - отрицательная? Врешь, такого просто не бывает, чтобы две отрицательных при одной положительной. Он посмотрел на каждую смесь по новой. Ну, так и есть! Одна положительная, две отрицательных. Просто пятая группа крови какая-то!

Плюнув, он кинул тарелку в мойку и взял чистую. Так, начнем все сначала. Он проделал все сначала. На этот раз получилось как надо: две положительных и одна отрицательная. Наука! Он принялся записывать непослушными пальцами результат, но вдруг опять почуял неладное: отрицательной-то была реакция на сыворотку 0(I), что возможно было только при том условии, что и остальные две сыворотки дадут отрицательные реакции!

Рассвирепев, он швырнул и эту тарелку в мойку и проделал анализ в третий раз. Две отрицательных и одна положительная. В четвертый. Одна положительная и две отрицательных.

Он упал на стул, закрыл лицо длинными руками, потом отнял руки от лица и снова уставился на результаты анализа. Черт знает что!

Четыре теста, и каждый раз другой результат! Бред какой-то. Это что же, получается, в крови содержатся оба агглютинина и оба агглютиногена и при этом с друг другом они не соединяются и вообще ведут себя черт знает как?!

Махнув рукой на науку, он притянул к себе пачку бланков, на верхнем записал результаты лабораторного анализа, а другой использовал под докладную записку начальнику лаборатории.

"Можешь быть свободен..."

На другое утро лейтенант Елкин докладывал о своем вчерашнем разговоре по телефону с соседом сверху. Как и предсказывал господин майор, ничего нового разговор этот не дал.

Действительно, тот звонил в дверь соседки снизу, и действительно, произошло это без четверти шесть... "Я вам даже точнее скажу: я вышел в пять сорок шесть, у меня была назначена важная встреча, и я часто поглядывал на часы. А что, случилось что-нибудь? Убийство?.. Вот как... Н-нет, я не был знаком с мужчиной из той квартиры. Гражданку Кропотову знаю, а что она сдавала комнаты в наем... нет, первый раз слышу... Да, разумеется, я готов дать показания..." Вот и весь разговор.

В половине десятого капитан Бутов принес результаты лабораторных анализов. И тут Дубинину стало совсем плохо. Он целую минуту тупо глядел в бланк анализа содержимого найденного на месте происшествия шприца. Только повторив несколько раз про себя эти два слова, он наконец понял их смысл. Очищенная вода... В шприце была простая вода...

Теперь понятно, что делал на кухне этот водогонной аппарат, который они наши в мойке под краном...

А как насчет крови?.. Дубинин торопливо отыскал среди бумаг отчет об анализах крови. Содержание наркотических веществ...

Следов наркотических веществ в крови не обнаружено... Какого черта! Вся картина преступления разваливалась на глазах. А следы уколов на левой руке? Он что же, воду себе колол? И от воды его так разобрало, что он даже не чувствовал, как его ножиком стругают?

Дубинин заставил себя читать дальше. А дальше и вовсе шла какая-то тарабарщина:

"Состав крови обнаруживает явные аномалии... Сочетание агглютининов и агглютиногенов в исследуемой крови не представляется возможным..."

Не представляется возможным... Сначала он не совсем понял.

Определить не представляется возможным или что не представляется возможным? Нет, все-таки, кажется, сама кровь не представляется возможной. Само, так сказать, существование такой крови... Он ощутил, как тяжело наливается гневом сначала шея, потом скулы.

Еще немного, и горячий гнев бросится в голову. Что они там себе позволяют?!

И неожиданно он почувствовал облегчение. Ну, конечно!.. Проводил анализ какой-нибудь обалдуй, студент-практикантишка, да еще, поди, пива натрескавшись, а руководитель не удосужился перепроверить. Небось, и в отчет не заглянул... Ох, я сейчас пойду задам им трепки!

Но пойти и задать трепки он не успел. Провидение (а то и силы рангом повыше: непосредственное начальство) судило иначе.

Зазвонил телефон.

Еще ни о чем не подозревая, еще не догадываясь, что означает этот телефонный звонок, еще продолжая по инерции думать о деле, о котором ему, в общем-то, можно было уже и не думать, он поднял трубку.

- Майор Дубинин слушает... Да, господин полковник... Понял, господин полковник... Сейчас буду.

Он положил трубку, торопливо собрал со стола все бумаги, сунул их в папку и вышел из кабинета.

В кабинете полковника сидел молодой человек в штатском, с веселыми голубыми глазами и рыжим чубом. Он вежливо поздоровался с Дубининым.

Полковник кивнул Дубинину, чтобы тот садился.

- Ну, Николай Николаевич, рассказывай, что там у тебя с этим делом. Я ознакомился с твоей запиской и теперь хотел бы тебя послушать. Ты установил личность убитого?

- Нет. - Дубинин хотел было что-то добавить, но передумал.

- Нет, - повторил полковник с каким-то даже удовлетворением и еще повторил: - Личность убитого ты, значит, не установил. А по поводу убийц у тебя есть какие-нибудь предположения?