Откуп (СИ) - Лариса Анатольевна Львова

Павел с матерью встали рядом с Петровичем, готовясь продолжить пальбу, но кузнец вдруг отбросил ружьё и побежал навстречу мертвякам. Одной рукой оттолкнул бывшего пастуха, другой — чей-то покрытый землёй остов; упал на колени.

— Петрович! Что творишь-то, Петрович?! — заорала Таисия. — Поднимайся да беги назад, прикроем!

А потом она увидела, что кузнец обнимает ребёнка-голыша в несколько вершков с громадной водяночной головой. Летом у Петровича померла молодая жена, оставив ему сына-уродца, вся жизнь которого ушла в рост головы. На Покров и он преставился. Кузнец подхоронил его в материнскую могилу.

— Петрович! То нежить, а не твоё дитя! — крикнула ему Таисия, но новый порыв ветра заглушил зловещим посвистом её голос, засыпал ходоков снежной крупкой.

И тут земля швырнула все на ней сущее раз, другой, третий. Воздух стал упругим и недвижным; послышался гул, похожий на рёв реки на порогах. Потом равнина выгнулась, и Таисия увидела, что Павел, только что стоявший бок о бок с ней, вдруг оказался далеко вперёди, словно его отнесло волной. Снежное полотнище скомкалось, треснуло. Неимоверная сила рванула землю и точно вывернула её.

Таисия очнулась на боку. Рука всё так же сжимала приклад ружья.

— Павел! — крикнула Таисия и не услышала своего голоса.

Потом поняла, что это из-за подземного рыка невозможно разобрать ни один другой звук. Решила ползти в сторону, где перед последним толчком заметила сына.

Но не смогла пошевелиться: кто-то удерживал ноги. В тот же миг она осознала, что её тащат куда-то. Таисия повернула голову против движения и увидела чёрный дымившийся след на белом. Это наст раскровянил щёку. С трудом приподнялась на локте и широко открыла рот, захлебнувшись не вылетевшим из глотки криком.

На левой руке повисла часть безголового остова, несгнившие пальцы крепко вцепились в рукавицу. Две чёрные фигуры в обрывках саванов за ноги волокли её вверх по снежному склону, который заканчивался провалом, неимоверно смердевшим.

"Они хотят забрать меня с собой!" — подумала Таисия и ощутила бессильное отчаяние. Почти такое же, как в детстве, когда тонула в болоте. Но тогда рядом была ватага сверстников и дедушка. А сейчас… Сейчас при ней только дух матери семейства, хозяйки родового гнезда на этой взбесившейся земле.

Позабыв прочесть молитву, Таисия с силой саданула прикладом по безголовым останкам, освободила руку, изогнулась так, что затрещали мускулы, и выстрелила почти в упор по мертвякам. Но не смогла зацепить. Это она-то, обученная покойным мужем стрелять зверя в глаз, чтобы не испортить ценную шкуру! Твари по-прежнему медленно и неотвратимо волокли её к вершине снежного гребня. Перезарядить ружьё было невозможно.

Она уже приготовилась умереть, но тут раздался голос, извергавший ругательства. Сначала Таисия приняла его за речь умершего супруга, но потом увидела сына. Только сейчас она заметила, что подземный рёв и толчки прекратились. Сын раздолбал прикладом тварей, помог матери подняться.

— Ублюдки чёртовы! — неистово костерил мертвяков Павел. — Срань господня! Испугались земной тряски и полезли на белый свет!

— Окстись, сын, — строго промолвила Таисия, хотя губы еле-еле ей подчинились. — Во всём промысел Божий. Может, Судный день настал.

— Не нужон мне такой Судный день, когда всякая покость меня зарыть хочет. Идём, мать, я до головы побегу, пусть в околоток сообщит, а ты по соседям. Оборонять нужно предместье от этих…

Таисия вздрогнула, услышав из уст своего великовозрастного дитяти матерное слово, но смолчала. Предки, конечно, велели беречь уста от скверны. Но никаких указаний от них не было, что делать, когда эта скверна вопреки всем законам, людским и Божиим, полезет из-под земли.

— Значит, прав был Андрюня-то… — сказала она тихо.

Сын не откликнулся.

Кузнец исчез, возможно, провалился под землю со своим мёртвым уродцем; но вполне могло быть, что спасся. В любом случае сейчас было важнее предупредить людей, чем рыскать по снегам да оврагам, каждый миг ожидая новой тряски.

— Мать, глянь на дома… — прошептал Павел.

Таисия давно заметила и покосившиеся трубы, и дыбом вставшие крыши, и чёрную трещину, которая разорвала дорогу; и словно перепаханный снег. Павел и Таисия подумали об одном: видимо, мёртвая толпа металась, не зная, куда направиться.

— Они что, каждый к своим пошли?.. — изумился Павел.

Мать с сыном рванули к своей распахнутой калитке. Их тяжкое дыхание выдавало страх встретить дедов и отца. Людьми они были суровыми, никто из них не преставился своей смертью на лавке. Как-то обернётся их встреча с живой роднёй?

— Саша… — простонал Павел.

— Будет! — пресекла его муки мать. — Сашка хоть тоньше былинки, но постоять за себя сможет. Да и Андрюня с ней.

Павел простонал ещё раз.

К счастью, потусторонних гостей не оказалось. На соседних подворьях не было слышно ничего, кроме обычной суеты: ни воплей ужаса, ни мольбы, ни пальбы. Словно бы земля исторгла из себя на время вечных жителей, а потом снова поглотила их.

В избе, кроме упавшего поставца с посудой, поваленной лавки и наехавших одна на другую половиц, никаких изменений не было. Андрюня стоял на коленях перед иконой, Саша заметала глиняные черепки.

Павел облапил жену и даже пустил слезу, так расчувствовался. Всё могло обернуться хуже.

— Ну, я побежал до головы, — сказал он. — Крышу завтра осмотрю. Печь не вздумайте топить. Ты, мать, лучше посиди дома.

— Иди уж. Авось соображу, что делать, — сказала Таисия, не снимая одежды.

Павел понял, что унять матушку и удержать её дома не удастся. Такой уж она уродилась.

Только Павел скрылся за дверью и его шаги проскрипели в морозной темени, Таисия схватила Сашу за руки и неожиданно поинтересовалась:

— Что думаешь, невестушка?

Разум Таисии отрицал увиденное. Поэтому она попросила помощи у Саши.

Невестка во время толчка расшиблась. Она склонила лоб с синяком к плечу. Застеснялась. Но потом подняла на свекровь, которая впервые с ней посоветовалась, вовсе не пугливые глаза.

— Дядя Андрей правду сказал. Земля вытрясла из себя покойников. Перемешались все: и мёртвые, и живые. Мертвяки свой покой хотят откупить. И живым точно так же сделать нужно.

Таисия отбросила Сашины руки и сказала в сердцах:

— Ну и брехливая же ты, Саша! Что это за откуп от земли? Как он поможет от тряски?

Саша обиделась и молча опустила голову. Встала истуканом — ни слова больше не скажу.

— Ну прости меня, — попросила Таисия. — Не в себе я. Если б ты знала, что давече с нами случилось…

— А я знаю, — ответила Саша. — Тётка Мотря, соседка родителей, сразу сказала, что настало время, когда лик земли изменится. Наружу всё выйдет, что внутри, верхнее вниз сверзится. Откупы нужны, жертвы, чтобы