Франкенштейн. Подлинная история знаменитого пари - Перси Биши Шелли

серьезные изменения. В начале XVIII века детей туго пеленали так называемыми свивальниками, опасаясь, что в противном случае их ноги будут кривыми. Свивальники закрепляли булавками, которые часто кололи кожу, и меняли только один раз в день. При этом в детских старались поддерживать высокую температуру и беречь детей от сквозняков. Нетрудно догадаться, к каким последствиям это приводило. Когда дети подрастали, их часто помещали на целый день в «ходунки», жестко фиксировавшие маленькое тельце, чтобы они не могли подобрать что-нибудь с пола и сунуть в рот.

Маленькие англичане конца XVIII – начала XIX века, матери которых читали Руссо, Локка и Мэри Уолстонкрафт, по сравнению с предыдущим поколением казались настоящими счастливчиками: первые полгода их еще пеленали, но уже не вытягивали в «солдатиков», часто меняя пеленки и оставляя полежать голенькими. Детей рано начинали одевать в рубашечки и ползунки, которые скрепляются матерчатыми завязками, а не булавками. Восторжествовало мнение, что преждевременное обучение ходьбе портит походку. Малышам позволяли ползать в свое удовольствие, старались закаливать, почаще выносить на свежий воздух и на солнце. В результате дети раньше учились ходить, реже страдали рахитом и туберкулезом. Улучшению условий, в которых жили дети, и снижению детской заболеваемости и смертности немало способствовало появление первых водопроводных систем и проточной канализации в богатых домах.

До 12–13 лет девочки носили легкие муслиновые платьица. Когда они становились старше и их фигура начинала оформляться, их одевали в платья с корсетом. Сохранились воспоминания девочек о первых примерках корсета, в которых они жалуются на чувство стеснения и потери свободы. Впрочем, как мы уже знаем, если речь идет о начале века, на которое пришлось детство Мэри Годвин, тогда и взрослые женщины корсетами не злоупотребляли, предпочитая надеть несколько нижних юбок, которые создавали красивую линию для новомодных платьев с завышенной талией, подражающих античным одеждам. Если они и надевали корсет, то не шнуровали его туго.

Но детям грозили другие опасности: из-за плохого качества воды и малого распространения чая или кофе – только входивших в моду и поэтому дорогих продуктов – их часто поили слабым пивом или разбавленным вином. Чай и кофе считались возбуждающими средствами, а умеренное употребление вина, по мнению врачей, укрепляло детское здоровье. В 1834 году одна почтенная мать семейства негодовала на общества трезвости, потому что по их вине дети беспокоят плачем родителей, и утверждала, что джин – превосходное лекарство от колик. Весьма распространенным болеутоляющим средством при различных детских недомоганиях был опий. Его назначали даже при младенческих коликах и при прорезывании зубов. Возможно, в противовес этим медицинским рекомендациям в образованных кругах появилась мода на гомеопатию.

Дети получали мало хлеба и фруктов, так как в Англии хлеб часто бывал непропеченным, а фрукты недозрелыми, и родители вполне разумно опасались, что их употребление приведет к кишечным заболеваниям. В результате различные авитаминозы с изъязвлениями кожи и нарушениями нервной системы не были редкостью.

* * *

Детство Мэри во многом было типичным для лондонской девочки из среднего класса. Маленьких лондонцев из низших слоев описал ее младший современник Диккенс. Для Мэри, ее сестер и нянек эти оборванцы были опасными, дурными мальчишками и девчонками, воришками, шнырявшими по подворотням, и все же обладали странной притягательностью. Их игры, грубые словечки, дразнилки, мелкий товар, который они продавали: газеты, спички, фрукты и букетики цветов, – все это пробуждало любопытство. Не меньший интерес вызывали уличные торговцы: цветочницы, торговки пирогами, горячим супом или грогом зимой, лимонадом – летом, тряпичники, собирающие старую одежду, и евреи, ее продающие, уличные актеры и акробаты, торговки устрицами и крабами, продавцы мелких предметов, необходимых каждой хозяйке: наперстков, подушечек для булавок, лент, кружев. Торговцы «окрикивали улицы», громко и нараспев предлагая свои услуги: «Щетки половые! Щетки одежные! Щетки сапожные!», «Теплые булочки!», «Голландские носки за шиллинг!». Маленький трубочист, ростом меньше четырех футов, в лохмотьях, черных от сажи, тянул свое «Чистить дымохо-од!». Только такой кроха мог пролезть в узкие дымовые трубы лондонских домов, и то часто застревал в них, с трудом выбираясь, ломая руку или ногу, и к двенадцати годам становился калекой.

Под Рождество устраивали вертепы и балаганы прямо на улицах, разыгрывали пантомимы, например небезызвестную «Дом, который построил Джек», в обычные дни часто выступали кукольники или целые уличные театры.

А магазины! От лавки старьевщика, где можно было найти много странных вещей, назначение которых угадывалось далеко не сразу, до роскошного магазина игрушек, где можно было купить настоящую куклу, дорогую, деревянную, выточенную из сосны, или дешевую из папье-маше – смеси бумаги с песком, цементом и мукой, и увидеть восковую фигуру миссис Сиддонс – актрисы, звезды Друри-Лейн и Ковент-Гардена, подруги Мэри Уолстонкрафт. Самые дорогие – фарфоровые куклы украшали гостиные и материнские будуары, детям разрешалось лишь издали смотреть на них. Самых дешевых дети делали сами – из тряпочек. Девочки учились у матерей и нянек шить платья для кукол, а если в доме находился мужчина – отец или слуга, у которого хватало времени, смекалки и желания, то у девочек появлялись и кукольная мебель, и целые кукольные домики. Не брезговали играми в куклы и мальчики.

Но Мэри и ее сестры и братья не все время проводили на лондонских улицах, где было не очень-то чисто, а атмосфера была не слишком здоровой. Они много гуляли в лугах, окружающих Полигон, играли в вечные детские игры: прятки, догонялки, лошадки. Самыми распространенными игрушками у девочек, кроме кукол, были серсо и волан – прототип современного бадминтона. А вот скакалка была мальчишеской игрой: у девочек от нее могли слишком высоко задраться юбочки. Девочкам запрещалось кататься на палочках, лошадках-качалках и качелях-досках, то есть таких, на которых нужно было сидеть, раздвинув ноги, – это могло преждевременно возбудить их и навести на неприличные мысли. Для мальчиков подобные занятия почему-то считались неопасными.

Дети много времени проводили со слугами: убегая от нянек, вертелись на кухне, гостя в деревне, забирались в конюшню. На дружбу со слугами смотрели неодобрительно: их выговор кокни мог испортить произношение у маленьких леди и джентльменов. Но для девочек считалось полезным учиться домашней работе: не потому, что им предстоит ею заниматься, а потому, что им нужно следить за тщательностью работы слуг и давать им время от времени полезные советы. Мэри, например, особенно нравилось шить и вышивать – традиционные занятия, располагающие к мечтаниям.

Слуги благодарили маленьких помощниц и помощников куском чего-нибудь вкусненького, а по вечерам при свете свечи рассказывали страшные истории и сказки про чудовищ, которые пугали крестьян и преследовали хорошеньких девушек, про призраков, что бродили вокруг