Супервратарь - Николай Наседкин

- Хорошо, Энн... Спи. Завтра так завтра. Только, девочка, виллы в Болгарии не продаются, - грустно улыбнулся Ник и подоткнул под плечо милой деловитой Энн атласное одеяло.

9

Уже на следующем матче благодаря фоторепортажу в "Колизее" с обширной подписью общее внимание было приковано к воротам "Гладиаторов".

Дотошный фоторепортёр сумел не только запечатлеть момент, когда шайба находилась в метре от вратаря, а он ещё и не думал к ней бросаться, но журналист умудрился рассыпать в подписи такие странные намёки, предположения, вопросы (во многом ему помог разговор со сторожем лёдового зала), что слухи разрослись словно грибы после дождя. Это была странная картина: когда Ник Раш брал шайбу и потом выкидывал её под ноги, слышно было, как она ударяется об лёд. И зрители, и судьи чувствовали себя как-то неуютно. Все были скованы.

Но игра не останавливалась. "Гладиаторы", верные избранной тактике, начали решительно наседать на противника. В этот раз они дрались с "Титаном". Команда эта была знаменита тем, что в её составе играл Билл Фрош.

Легендарный Билл Фрош! Убийца Билл Фрош! Убивал он или не убивал кого-нибудь - вопрос спорный, но удар у него был чудовищный. Любители хоккея даже и не припомнят, когда Билл последний раз уходил с площадки без "банки". Все вратари лиги молили Бога, чтобы он не выставил их один на один с Биллом Фрошем.

И момент настал.

Боб Бюффель не дотянулся, растяпа, до шайбы, посланной ему Диком Обманном, и её перехватил у красной линии Билл Фрош. Лягушкой, огромными скачками помчался он к воротам "Гладиаторов". Зал умер. Негромкий щелчок шайба даже вроде бы с шипением исчезла в направлении Ника... И отскочила от подставленной клюшки. Билл, не сбавляя скорости, ударил по шайбе со звериной силой ещё раз. Его клюшка неминуемо должна была врезаться в голову вратаря. Но Ник успел нагнуться и снова отбить шайбу, а убийца Билл снёс ворота "Гладиаторов", опрокинулся вместе с ними и влип с грохотом в борт коробки...

И зал взорвался. Свист, хохот, аплодисменты, крики, кукареканье, дудки...

- Молодец, Ни-и-ик!.. По хребту-у их!.. Дава-а-ай!..

В одно мгновение вратарь "Гладиаторов" стал любимчиком трибун.

10

"Гладиаторы" с курьерской скоростью совершили рывок из нижней части таблицы в верхнюю и вскоре уселись прочно на самой её крыше.

Команда и так не страдала от отсутствия обожателей, теперь же на игры с её участием приходилось бросать дополнительные отряды полицейских. Имя Ника Раша не сходило с уст людей на стадионах, в метро, в кафе, на улицах... Заключались пари: пропустит хоть одну шайбу или нет? Газеты давились броскими заголовками, в которых чаще всего мелькало слово "супервратарь". Но в большинстве своем заметки были так нелепы, издавали такое откровенное "кря-кря!", что ушлая публика старалась им не верить.

Разгадки же феномена ждать было неоткуда: сам Ник Раш категорически отказывался от встреч с журналистами, "гладиаторы" и даже сам Фреди Анвайзер толком ничего объяснить не могли. Всё тот же репортёр из "Колизея" сумел пронюхать о существовании Энн Лаллен, сподобился встретиться с ней и даже умудрился сфотографировать подругу супервратаря в фривольном домашнем неглиже, но и он вынужден был признать, что ни на йоту не приблизился к секретам Ника Раша. На все вопросы Энн только ответила:

- Я сама ничего не знаю. Ник сказал мне, что он может быть лучшим вратарём во вселенной, и я ему верю... Нет, в хоккей, как я знаю, он никогда не играл... Он учился в университете и что-то там исследовал, вот и всё... А его лучше не расспрашивайте, скрытный - страсть!..

"Загадочным Сфинксом" окрестил Ника эмоциональный репортёр "Колизея". И Загадочный Сфинкс оправдывал свой титул - он методично и неуловимо для глаз продолжал забирать любые шайбы, лишь изредка отбивая их клюшкой. Всем было ясно, что "Гладиаторы" заберут кубок континента. Борьба в лиге теперь велась только за второе и третье места.

Фреди Анвайзер купил себе в центре города солидный особняк и ещё красивый прогулочный самолёт за страшные деньги.

11

Играли на своём поле.

Комната "Гладиаторов" почти опустела. Вся команда уже разминалась в коробке. Остались только Фреди Анвайзер, Дик Обманн и Ник Раш уже в полном вратарском снаряжении. Он всегда выходил на лёд ровно за десять минут до начала матча, а сейчас оставалось ещё минут пятнадцать. Он по обыкновению молчал, но был в этот раз уж чересчур угрюм и задумчив.

- Что с тобой, Ник? - притронулся к его плечу капитан (только ему позволялась подобная вольность). - Ты словно как боишься?

Ник вяло пожал плечами, продолжая вертеть в руках маску-череп, как две капли виски похожую на маску Фола Брауна.

- И правда, мистер Раш, вы сегодня хреново выглядите. С перепою или заболели? - счёл нужным поинтересоваться менеджер.

- Пить я не пью, вы знаете. И болеть пока не болею. Но меня хотят заразить. Свинцовым вирусом.

Он вытащил из кармана куртки, висевшей на спинке стула, листок бумаги. "Получил по почте", - буркнул он и протянул его Анвайзеру. Тот вслух прочитал:

"Сегодня ты или же в первые десять минут пропускаешь банку или во вторую десятиминутку получаешь пулю в свой ослиный лоб. Выбирай.

Доброжелатель".

- Ник, тебе нельзя выходить на лёд! - вскричал Дик Обмани.

- Почему же? А кем мы заткнём ворота? - встревожился Анвайзер. - Это пустые угрозы, блеф, шутка! Кто ж так подписывает, если всерьёз? Пусть для страховки проглотит одну банку, нам от неё ни тепло ни холодно...

Ник устало дождался, пока тот выплюнет все слова.

- Нет, мистер Анвайзер, о "банках" не может быть и речи. Я уже сказал это однажды. Времени мало. Слушайте, не перебивая. Я надеюсь увернуться от пули. Особенно, если будут стрелять с противоположной трибуны... Как? Я же сказал - никаких вопросов. Это будет трудно. Прошу тебя, Дик, особенно во второй десятиминутке не давайте мне играть. Нажмите посильнее. Вы, мистер Анвайзер, приготовьте пару полицейских и не спускайте с меня глаз. Я покажу клюшкой, откуда стреляли.

12

Ник подкатился к воротам, облокотился на них и начал, как он называл это, взвинчивать себя.

Сегодня надо было достичь сверхпредела этого состояния. Он закрыл глаза, отрегулировал дыхание, напряг все мышцы тела и начал первый этап самовнушения. Он ощущал, как всё быстрее и быстрее бьётся сердце, как по рукам, по ногам, по спине пробегают судороги (не все мышцы одновременно начинали ускорение). Когда к горлу подступила тошнота и перед закрытыми глазами заискрились радужные диски, он резко перешёл ко второму этапу и, чуть погодя, -- к третьему. Сразу наступила лёгкость, всё тело словно приподнялось надо льдом, и он стал чувствовать каждую клеточку своих мышц. Шум на трибунах начал замедляться и наконец сгустился так, словно виниловый диск 78 оборотов в минуту врубили на 33 оборота.

Ник умышленно затянул третий этап, чтобы подняться к вершинам своих возможностей. Он открыл глаза. Люди на трибунах для него теперь застыли в неподвижности, а хоккеисты плавали надо льдом с такой неестественной медленностью, словно это был киношный трюк. Всё в порядке. Ник постарался, как и всегда это делал, скоординировать свои движения, сделать их как можно более плавными, чтобы хотя бы маленько замаскироваться, и всё же, он знал, с трибун его движения выглядят более чем странно.

Потекло томительное время. Он так и не привык к тому, что в этом состоянии минуты и часы для него растягиваются в тошнотворную бесконечность. Он уже прожил на площадке около двух часов, а на табло горела цифра "6". Всего шесть минут! Обычно за матч он прожигал около двадцати часов собственной жизни, но сегодня эта цифра должна увеличиться в полтора-два раза. Не свалиться бы от усталости. Но тут в памяти возникло лицо Энн с её трогательно пухлой нижней губкой, и Ник взбодрился.

Он заметил, что к нему со скоростью бегущего муравья крадётся по льду шайба. Ник рассчитал примерно угол и плавно отослал её клюшкой в направлении Боба Бюффеля. "Что-то Цвиста сегодня не видно", - машинально подумал он и взглянул на часы: ещё чёрная бездна времени впереди!

Наконец, через несколько вязких часов на табло высветилась десятка. Теперь надо было напрячься. Он надеялся, что убийца постарается выстрелить в первые же секунды, и начал внимательный осмотр трибун по часовой стрелке. Во взвинченном состоянии зрение у него становилось в несколько раз острее. Он без труда видел каждую пуговицу на одеждах зрителей в верхнем ряду противоположной трибуны, так что пистолет он заметил бы сразу. Но всё было нормально.

И вдруг что-то заставило Ника резко обернуться. Он увидел в окошечке рядом со служебной дверью бездонную дырочку дула, увидел, как напрягся палец, нажимающий собачку, и заметил искорёженное страхом лицо над пистолетом. Он мгновенно узнал его и тут же понял, что спусковой крючок нажат. Он даже вроде бы успел разглядеть пулю, вырвавшуюся из дула, броском упал на лёд и в падении ощутил удар по шлему. Это было похоже на удар приличным камнем. К счастью, пуля скользнула по верху шлема и зажужжала к потолку. "Кто сейчас смотрит на меня с трибун, наверное, выпучил глаза", мельком подумал Ник. Он встал и успел заметить, как медленно уплывает из окошка бледное лицо убийцы-неудачника. Это был Джимми Цвист. Ник мгновение поколебался, но потом всё же уперся в направлении исчезающего лица клюшкой.