Пиэль. Повесть - Сергей Данилов

– Это слух прокатился по району, – нервно хихикнула Надин. – Три новенькие девицы с сутенером объявились. Мужчины хотят нас снять. Николя, надеюсь, по дешевке не сдадите?

Сонечка бухнулась на свой чемодан, разбрызгав лужу, и закрыла лицо руками.

– На Колю надежда есть, но небольшая, – задумчиво молвила Мара, оглядывая пустынную площадь, быстро тонущую во мраке ночи, с выражением женщины, знающей, почем фунт изюма на местном базаре. – До утра нам здесь не продержаться, увезут. Пойдемте обратно в гостиницу.

– Не пустят.

– Дэвушк, а дэвушк, сколько счас вэрэмя?

– Пустят, – обозлился Коля, проникнувшись ответственностью защитника-мужчины, на которого подзащитные не слишком надеются. – Пусть только попробуют не пустить, дебош устрою!

– В милицию заберут.

– Там и переночуем.

Они снова втащились в холл, сверкающий чистотой, мрамором и хрусталем. Коля нагло рассадил мокрых девиц на мягком диване, после чего двинулся с паспортами и деньгами к администратору. Предстояло первый раз в жизни давать взятку официальному лицу. Администратор не поднимала головы из-за таблички «Мест нет». И тут, на подходе к ее стеклянной амбразуре, его внезапно осенило. Он вытащил из паспорта бумажку Олега Ивановича о допуске к государственной тайне второй формы свежести, с размаха шлепнул перед дежурной.

– Срочно соедините меня с КГБ по вашему телефону!

– Зачем это? – удивилась администратор, скосив глаз на справку.

– А затем, что при нас находится секретная документация, если с ней что-нибудь случится, отвечать придется вам лично за то, что не поселили на ночь. Товарищи из КГБ сейчас вам прояснят ситуацию. Соединяйте, девушка, соединяйте!

В девушки администратор не годилась по возрасту, но Николя предпочел слегка обнаглеть. Отступать некуда: позади на диванчике, не поднимая глаз, жмутся мокрые, замерзшие, испуганные коллеги. Пусть за дебош везут в милицию. И вообще, сутенером он уже побыл сегодня, почему бы для разнообразия не принять вид тайного курьера КГБ, который, грязный и мокрый, ездит по холодному вечернему Тройску со сверхсекретной документацией государственной важности? Вторая форма допуска – это вам не баран чихал! Николя не сводил упорно-решительного взгляда с недоверчивого носа администраторши. Она сомневалась целую минуту чисто по-женски: сначала презрительно-холодно не верила всему тому, что он сказал, полностью. Затем, с подозрительным выражением, вглядывалась: обманываете, да? Потом, широко распахнув большущие, но увядшие глаза: шутите? Зачем вам это? Ей КГБ с ОБХСС здесь не нужны на ночь глядя ни под каким видом, и наконец сдалась на милость победителя – с хмурым видом сунула листы – заполнять анкетные данные.

Через пять минут их расселили по-царски. Для каждого тайного агента нашелся отдельный одноместный номер-люкс. Несколько даже чрезмерная роскошь, но отказываться никто не стал. Раскошелиться пришлось весьма серьезно, зато какая ванная комната! Какая кровать! И фирма возместит расходы! Девчонкам Николя не стал объяснять секрет своего успеха, сказал только, что уговорил, а на какой почве – государственная тайна.

Утром Надин шутила, когда подсаживал ее в автобус:

– Скажи честно, Николя, почем купил администраторшу? Мы скинемся в пределах разумного.

– За так.

– Тогда я с тобой играю. Сядем вместе?

3. Пенсионный возраст лейтенанта

Почему бы и нет? Надин довольно поерзала в кресле у окна, причесала перед зеркальцем челку, наклонилась к уху Николя и, прикрыв для дополнительной секретности ладонью рот, спросила:

– Трудишься где?

– В ОКБ.

– Областная клиническая больница? Нет, постой, сама расследую по внешнему виду. Тэк-с, областной кинологический барак отпадает. Вижу-вижу, не оттуда, уже хлеб. Особый кремлевский батальон… увы, нет…

– Отдельное конструкторское бюро.

– Всего-навсего отдельное? Назвались бы Особым конструкторским бюро, и то лучше звучит: «Кем работаешь?» – «Особистом!». У всех приступ немоты, глубочайшего почтения, допвопросы отпадают.

– А ты где и кем?

– Еще не допер, милок? Тугодум, однако, Николя. Я же следствие при тебе провела по всем правилам… В милиции трудимся, деточка, в милиции. Физмат педовский окончила, в методах дедукции-индукции знаешь как шпарю? У меня подружка в прошлом году то же самое высшее образование получила и распределилась в милицию работать при детской комнате, с подростками. Вот я нынче по ее стопам нацелилась жизнь свою построить в этом праведном направлении.

– Нравится ей?

– Ой, не говори, еще как, за уши не оттянешь от детской комнаты милиции, пока на носилках доктора не вынесут. Она даже аттестовалась, на курсы полугодовые съездила, погоны надела с двумя звездами, жалованье ей офицерское платят, довольствие идет, паек получает, форма казенная: летняя, зимняя, парадная, суточные или что там у них еще? Короче, не жизнь – сплошной сахар-рафинад мелкими кубиками. Представь, целую новую двухкомнатную квартиру под детскую комнату выделили. Функция у нее по специальности, самая что ни на есть педагогическая – перевоспитывать подростков. Зарезал кого подросток до восемнадцати лет, или напал – ограбил, или просто изнасиловал – убил, или не смог пока убить, недодушил маленько, силенок у бедного подростка не хватило, их же в тюрьму нынче не сажают, сначала перевоспитывают на месте, в детскую комнату приводят малолеток. Вот она с ними там и беседует в определенные часы, уму разуму учит.

И как на грех, в первый же день работы забрел к ней в комнату пьяный бродяга, попить попросил, ну она и дала ему, дура, графин со стаканом. Он напился, графин разбил о подоконник и давай за ней по кабинету гоняться с горлышком наперевес, орать: «Порежу суку ментовскую!».

Хорошо, сумела выскочить на улицу, и как раз милицейский газик подошел с ворами-малолетками для перевоспитания. Ой, как она тем малолеткам обрадовалась! Ладно, повязали милиционеры идиота, увезли. А подружка стала с тех пор, как придет на рабочее место, сразу на ключ закрываться. Сидит в своей детской комнате мышкой тихо-тихо, никому постороннему не открывает. Потом на курсы съездила офицерские, снова осмелела, психологически ее там подковали никого не бояться, приехала девушка, форму надела с новыми погонами, перестала закрываться. Недавно на пенсию вышла.

– На пенсию? Ты же сказала, что в прошлом году только институт окончила.

– Она по инвалидности, производственная травма случилась на месте службы. Прямо в той же самой детской комнате для несовершеннолетних. Перевоспитывала одного несовершеннолетнего, разнервничалась настолько, что промахнулась – села мимо стула. Да неудачно, копчик себе сломала.

– Да…

– Что да? Рано еще дакать, слушай, что дальше было. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Лежит девушка-лейтенант на полу в своей детской комнате со сломанным копчиком, а в этот момент заходит старший уполномоченный капитан Овечкин по кличке Майор Вихрь. Который везде двери сапогом отворяет – и когда в подвал врывается с облавой на малолетнюю шпану, и когда в квартиры алкашей-самогонщиков… Даже кабинет начальства тем же образом вскрывает. И тут, конечно, как звезданёт сапожищем, и той дверью прямо ей по голове пришлось. Вот теперь да, все, то есть. Копчик сломан, голова пробита. Инвалидность сразу дали без разговоров, ручкой помахали вослед: идите девушка, идите, отдыхайте…

Замуж пенсионеркой уже вышла. Поняли, молодой человек, в какой серьезной структуре трудимся?

– А зачем тебе, в таком случае, по ее следам топать? На пенсию хочешь сразу из детской комнаты угодить?

– Нет, я служащей программисткой буду в управлении сидеть. Мне звездочек с погонами сто лет не надо. Я здесь месяцок прокантуюсь, корочки московского центра получу и начну спокойненько программистом ведомости на принтере распечатывать, сводки и отчетности ляпать на языке пиэль. Понял, дорогой?

– Все равно осторожнее себя веди. Мимо стула не садись, не ровен час Майор Вихрь в гости пожалует.

– Не нужен нам нынче Вихрь. Без интереса мы к нему, на подружке женился, значит, вину искупил полностью. А ты заходи как-нибудь в гости, напою чаем с сушками да вареньем смородиновым. Любишь, небось, чай с вареньем? Ну вот, с этой горячей любви, пошвыркивая да причмокивая, и начнем совместную сладкую жизнь строить.

4. Можете не ждать, танцев не будет!

Должно быть, с высоты птичьего полета турбаза «Лесное озеро» смотрится последним оплотом цивилизации в бескрайнем таежном массиве, уходящем к самой тундре. А из окна автобуса выглядит вполне обыденно и советскому человеку привычно: высоченный глухой зеленый забор, большие ворота, над ними плакат «Добро пожаловать!». Среднее арифметическое между пионерским лагерем и психбольницей.