Дао Блаженств - Александр Матяш

4 Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

М: У меня возникает ассоциация с притчей о мытаре.

Д: Это же о капитуляции: он сдался, открылся, признал свою вину, увидел свою греховность. Он обливался слезами, бил себя в грудь и говорил: «Господи, прости меня, грешного». Не расплачешься – не капитулируешь.

А: Как трудно вернуть свежесть словам… Бойко так у вас получается. Я понимаю, это не ваша вина. Фразы эти оскомину набили, впитались в плоть и кровь нашу… Блаженны не имеющие святой заслуги. Блаженны не имеющие мощного интеллекта, ибо их опыт более непосредственен, чем у всяких умников-заумников.

Опять опыт. Везде должен быть именно опыт. Давайте посмотрим, как это происходит. Человек плачет. Плачет долго и безутешно. Почему он плачет? Как правило, это связано с мыслью о каком-то разочаровании, огорчении, потере, о чем-то таком, на что надеялся, на что опирался, а оно вдруг – раз! – и нас оставило. Крайние случаи – это потеря близкого человека. И вот как интересно: в какой-то миг, в какой-то момент, когда слезы уже не могут литься, они уже закончились, внутри пустота… мы так долго предавались горю и отчаянию, совсем не осталось сил – и наступает совершенно удивительная тишина. Уди-вительная тишина. Как будто что-то подступает изнутри… подступает… подступает… утешает какой-то внутренней реальностью. Понимаете, в чем тут дело? Вот вы очень хорошо передали смысл этих слов. Все так бойко ответили. А в жизни этот сокровенный миг тишины все почему-то пропускают.

В: У меня обычно возникает очень сильное сопротивление: надо плакать, потому что так положено.

Д: После того, как я однажды этот миг почувствовала, для меня это одно из самых удивительных состояний. Очень короткое мгновение, когда не понимаешь: есть ты или нет тебя. Время останавливается и пульсирует в одной точке. И из нее может начаться все, что угодно. Новая жизнь…

А: Даша, ну значит ты – исключение, тебя, похоже, надо канонизировать.

Д: Если бы еще удавалось оставаться в этом состоянии, тогда – да.

А: Самое главное и заключается в том, что мы не можем там задержаться. В каждом плаче обязательно есть такой короткий миг просветления. Но мы его проскакиваем – из-за нашей эговости. Мы им пренебрегаем, мы не хотим в нем раствориться.

У: Почему мы его пропускаем? Из-за суеты? Из-за нежелания остаться? Почему?

А: Потому что мы не чувствуем его ценности. Мы не знаем, что он там есть. Когда он подступает, мы не воспринимаем его как утешение. Более того, мы на себя начинаем даже серчать и злиться. «Ну что? Отплакалась?» – говорим мы сами себе. Мы воспринимаем его просто как защиту от горя, которое на нас обрушилось, и отталкиваем его от себя, цепляясь за свое отчаяние. Мы не хотим раствориться в этой тишине. Доводим себя слезами до такого состояния, когда действительно срабатывает защита и наступает то одеревенелое бесчувствие, когда уже все равно. А вот этот миг – просвет в тучах, Божья длань, дар Его утешения нам – этот миг мы проскакиваем по своему бесчувствию, по какому-то напряжению, а самое главное, потому что мы свой плач считаем чем-то очень, очень…

В: …очень ценным.

А: Да. И когда оказывается, что что-то незначительное, что-то очень простое и легкое может снять с нас эту одебенелость душевную (как будто протерли окошко тряпочкой, смахнув с него толстый слой пыли), мы вдруг спохватываемся, мы негодуем, говоря: «Нет! Верните все на место! Наше отчаяние нам слишком дорого!» И ради этого мы жертвуем мигом утешения. Научиться этот миг воспринимать, научиться его впускать, погружаться в него – это великое искусство. Величайшее. Ибо на нем, как на острие лезвия, сходятся искусство присутствия и искусство капитуляции. Эти слезы должны быть очень одухотворенно пролиты – как проливаются слезы перед иконой. В обычных слезах этот миг тоже наступает, но мы его практически никогда – за редким исключением – не воспринимаем. Не очищают нас слезы. А почему? А потому что мы в негодовании отвергаем это очищение. Феофилакт по этому поводу говорит: «Разумеются плачущие о грехах, а не о чем-либо житейском». Я с ним согласен лишь отчасти.

Действительно, слезы могут быть злыми, а плач – эговым, и тогда, естественно, ни о каком утешении речи быть не может. Но если плач не вызван досадой или злобой, у него всегда есть шанс закончиться капитуляцией. Другое дело, что присутствие* в этой капитуляции, то есть, то самое Христово «утешение» – мероприятие весьма и весьма непростое, требующее немалого опыта внутренней жизни, утонченного самосозерцания и искусного навыка в обращении со своим духовным опытом.

Возьмем святое Евангелие от Матфея с толкованием блаженного Феофилакта.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное»

Комментарий блаженного Феофилакта: «Выставляет смирение как основание жизни. Так как Адам пал от гордости, то Христос восстановляет нас через смирение. Ибо Адам надеялся быть Богом. Сокрушенные душой – это нищие духом».

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся».

Комментарий: «Разумеются плачущие о грехах, а не о чем-либо житейском. Сказал „плачущие“, то есть всегда, а не один только раз и не о своих только грехах, но и о грехах ближних. Утешатся они и здесь, – ибо кто плачет о грехе, тот духовно радуется здесь, – а тем более там».

«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю»

Комментарий: «Некоторые под словом „землю“ разумеют землю духовную, то есть небо, но ты разумей и эту землю. Так как кроткие обычно считаются презренными и лишенными значения, то Он и говорит, что они-то преимущественно и имеют все. Кроткие же – это не те, которые совершенно не гневаются (ибо таковые лишены разума), а те, которые имеют гнев, но воздерживаются, гневаясь тогда, когда нужно».

«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся».

Комментарий: «Когда Он намеревается говорить о милосердии, то прежде всего показывает, что нужно приобщаться к справедливости и не делать милостыню из награбленного. Правды должно искать со всяким усердием, ибо это обозначают слова „алчущие и жаждущие“. Так как и корыстолюбивые представляются живущими в довольстве и сытости, то Он говорит, что тем более праведные насытятся и здесь, ибо они располагают своим имуществом безопасно».

«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Комментарий: «Милосердие можно оказывать не только имуществом, но и словом, а если ничего нет, то и слезами. Они получают милость и здесь от людей, ибо тот, кто вчера оказывал милость, если он сегодня лишится всего, встретит милосердие со стороны всех; но особенно потом поможет ему Бог, после кончины».

А: Ваши впечатления?

М: Как-то поверхностно. Для бабушек, которые пришли в церковь. Значение слов поясняется, но не раскрывается глубинный смысл.

Д: Он говорит о том же, о чем и мы, но не наполняет слова пониманием.

А: Это словоблудие, Даша. Бессмысленное перебирание слов и больше ничего.

Д: Разбери, пожалуйста. Вот: «Блаженны плачущие…»

А: Хорошо. «Разумеются плачущие о грехах, а не о чем-либо житейском». Где Иисус сказал, что имеются в виду плачущие именно о грехах? Разве Он об этом упоминал?

Д: У нас о чем шла речь? «Плачущие о своем несовершенстве». Мы же говорили здесь о капитуляции.

А: Не-ет. Значит, ты чего-то не поняла, Даша. Плачущие об утрате. Но эта утрата может быть любая. Может быть утрата состояния – пожалуйста. Может быть утрата близкого человека, надежд. Это может быть даже утрата поста, должности. Не имеет значения, ибо не важно, с чего плач начинается. Важно, во что он перерастет. И сожалея о потерянной должности или утраченных деньгах, можно, в конце концов, прийти к пониманию тщеты всего мирского и обратиться взором к миру горнему. И наоборот, плача о грехе, можно сокрушаться о нем с тайным эговым самодовольством, впадая в еще бо́льший грех. Такое разделение плача, проводимое Феофилактом, слишком формально и не отражает динамики этого состояния, а она-то здесь как раз наиболее важна.

В: Мы говорили об искренности плача.

А: Мы говорили о плаче как о процессе. А здесь речь идет только о тех, кто плачет «о грехах, а не о чем-либо житейском». Мы обнаружили очень важную точку, которая возникает в самом конце плача и из которой есть выход в капитуляцию и расширение сознания*. У Феофилакта этот момент раскрывается так: «Утешатся они и здесь, – ибо кто плачет о грехе, тот духовно радуется здесь, – а тем более там». Вы можете эти слова в себя вместить? Они бессмысленны. Они, как камешки, перекатываются между пальцами, грохочут, но никакой сути в себе не несут. Благоговейно и бессмысленно. Вот, вспомнил подходящее слово – благоглупости!

В: Мне не кажется, что плачущий духовно радуется. Если человек плачет – он плачет, а не духовно радуется.