Хранитель клада - Далия Трускиновская

На самом деле весело мне стало еще раньше - когда она явилась в полном обмундировании сумасшедшей бабы, вообразившей себя городской ведьмой. Я даже не сразу узнал ее.

Машка где-то раздобыла длинное платье, почти до пола, но открытое более, чем у шлюхи с Девичьей улицы. Оно было черное, с крупными золотыми узорами, и тесное в бедрах. Она достала из сумки красную шаль с бахромой и накинула на плечи, а потом подошла к зеркалу. То, что она там увидела, ей очень понравилось, а у меня, будь я в прежней своей плоти, заныли бы все зубы. Ведь она еще и покрасила волосы. Теперь у нее на голове красовалось нечто вроде гривы вороной лошади, она собрала эти космы на макушке, а отдельные пряди вытащила, чтобы они, как взбесившиеся змеи, обрамляли ее простецкое круглое лицо, раскрашенное под стать наряду - чернейшие брови и ресницы, малиновый румянец, губы такого красного цвета, какого в природе не существует. А глаза! Она размалевала их на пол-лица. А ногти! Кровавые, будто она запустила их в чьи-то внутренности. А кольца, браслеты, серьги, цепочки! Я знаю толк в драгоценностях - мне было жутко смотреть на эти убогие подделки.

В магии она не разбиралась. Но это еще полбеды. Только теперь выяснилось, какая это невероятная врунья.

Моя дура всюду растрезвонила, что проводит так называемый «золотой обряд». Цель обряда - привлечь к заказчику побольше денег. Мысль сама по себе неплохая, но доверять подобное действо Машке было просто опасно. А меж тем она с кем-то сговорилась по телефону, заморочила своим враньем голову, поехала проводить обряд и даже вернулась с деньгами. Когда я увидел у нее в руках ассигнации, скверное предчувствие посетило меня. Я понял, что добра ей эти зеленые бумажки не принесут. Их было для нее слишком много…

У меня есть способность оценивать, какому количеству денег соответствует тот или иной человек. Она появилась, потому что я всю жизнь был связан с деньгами и, каюсь, даже давал в рост под большой процент. Поэтому для меня важно было с первого взгляда оценить просителя и его взаимоотношения с той суммой, которой он домогается.

Так вот, эти деньги были для дуры избыточными. И потому они ее быстро покинули.

В тот день она сидела в своем дурацком салоне одна, листала журнал и вздыхала. Я незримо находился рядом и ждал, когда же случится хоть что-то занятное. Наконец зазвонил телефон, она схватила трубку и выпалила казенно-любезным, невероятно фальшивым голосом:

- Салон «Афродита» слушает!

Я грешным делом обрадовался - телефонные переговоры моей дуры способны заменить лучшую компанию площадных гаеров на ярмарке.

- Тут целители принимают? - спросил басовитый мужской голос. Незримому собеседнику было, пожалуй, за семьдесят. Но моя дура, естественно, опять блеснула интеллектом.

- Да, и целители, и ароматерапевты, и массажисты, приходите, будем рады!

Я надеялся, что старец объяснит ей, насколько ему не нужны аро-матерапевты, в стиле боцмана парусного флота (город у нас портовый, и моряков я слышал неоднократно). Однако он, я полагаю, не расслышал странного слова, да это оказалось и к лучшему. Его ответ был достоин дурацкого салона!

- У меня дырка в груди открылась, из нее так сифонит - занавеска шевелится.

- Ого! - воскликнул я.

- То есть как - сифонит? - спросила озадаченная дура почти по-человечески.

- Говорю, дырка, сквозная, навылет, и из нее сифонит, со свистом, сам слышал. У вас дырки лечат?

Тут она опомнилась и зачастила:

- Понимаете, это на самом деле не дырка, это один из признаков смертельной порчи, порчу мы снимаем, приходите, ауру почистим, карму подкорректируем, ну и дырку…

- Мне карма не нужна, у меня дырка! Я вам внятно говорю - дырка сифонит!

- Да-да, я поняла, приходите, заткнем!

- Приду, - пообещал голос и пропал. Дура от радости чуть не пустилась в пляс.

Я не удержался - встал перед ней в правильную позу, как учили на занятиях по риторике, и заговорил, украшая свою речь выразительными и сообразными жестами:

- Рано радуешься! Намаешься ты с этой дыркой! И добром это не кончится! Мало тебя предупреждали? Говорили в один голос - нехорошее место, нехорошее место! Нет, обязательно нужно было клюнуть на дешевку, расковырять подвал! Хорошо, строители тебе попались умные: поняли, что на дуру нарвались, сверху все замазали и - привет! Ничего тут у тебя не получится! И клиенты не придут! И сама ты отсюда через два месяца уберешься, потому что у тебя НИКОГДА не будет денег даже на аренду, НИКОГДА, НИКОГДА!

Когда трижды повторяешь слово, оно приобретает некую мощь, которую следует еще усилить жестами. Я так и сделал, отчего дура моя вдруг подпрыгнула в кресле. А потом задумалась - очевидно, лечить дырки ее все-таки не учили.

Все, связанное с деньгами, я очень хорошо чувствую. Приключения вокруг денег - вот лучшее мое развлечение. Когда пахнет деньгами - я молодею. И вот сейчас, глядя на свою дуру, сидящую в растерянности за столом, я вдруг ощутил запах денег. Не очень больших, но все же. Я еще успел подумать - неужели к ней спешит клиент, который хоть что-то заплатит за ее нелепицы и вранье?

В прихожую, а затем в салон ворвалась маленькая женщина, из тех, от кого лучше держаться подальше. Короткие красные волосы стояли дыбом, брючный костюм был пронзительного лилового цвета, на лице я прочитал чистую и прекрасную ярость. Хотя женщина отнюдь не была хороша собой, ярость ее украшала.

Следом прибыл мужчина ростом вдвое ее выше, на вид - тупой и неповоротливый, даже тяжеловатый, коротко стриженный, в кожаной куртке, с повадкой опытного мастера уличных драк. Впрочем, он был куда старше уличного драчуна, я бы дал ему лет сорок пять. Оружия при нем не имелось, зато имелась большая кадка с пальмой, которую он держал в объятиях и еле пропихнул в салон. Сам же остался стоять в дверях, разумно опасаясь, что для троих смертных, одного привидения и здоровенной пальмы это помещение как-то маловато.

Эта пальма потрясла меня до глубины души - если только у меня еще оставалась душа… а, может, я сам был теперь своей душой, сие неведомо… Я даже забыл о том ореоле денег, который окружал маленькую взъерошенную особу в штанах.

- Ну вот! Застукали! - с торжествующей злостью в голосе воскликнула она.

Дура еще раз подтвердила высокое звание дуры - напустив на круглую размалеванную рожу неземной восторг.

- Анжелочка! - радостно закричала она. - Ну как, есть эффект?

- Есть! Бурый, заходи! Ставь сюда! Острым лиловым когтем она указала на стол.

Мужчина, которого, оказывается, звали Бурым, взгромоздил кадку на указанное место, пальма уперлась в потолок, моя дура наконец-то поняла, что дело неладно.

- Посмотри там! - приказала Анжела.