Zero. Удача не бывает случайной - Юрий Горюнов

въехали на базу я осмотрелся, солнце уже почти скрылось за деревьями, но это не помешало мельком окинуть территорию; была она не очень большая, с компактно расположенными зданиями: несколько ангаров, здание с антеннами, и прочие строения, что так необходимы для армейской жизни. Все сооружения были одноэтажные и располагались среди деревьев. При строительстве вырубали деревья там, где только ставили строения. С воздуха сразу и не заметишь эту территорию, лес и лес. Мы подъехали к дому, с небольшой верандой, на крыльце стоял мужчина лет сорока, смуглый, загорелое лицо которого, с любопытством наблюдало за нашим приближением.

Выйдя из машины, Джо доложил майору, а это был он, и передал ему мой паспорт. Тот пролистал его, и приказал: – Развяжите. Пошли, – и, открыв дверь, вошел внутрь, не оборачиваясь.

Мне развязали руки, и я в сопровождении Джо отправился следом за майором, заметив по пути на веранде кресло-качалку, что несколько удивило меня. Но у каждого свои слабости и, наверное, майор любил, покачиваясь в кресле, наблюдать за ходом жизни на безе. Пройдя по коридору, Джо указал на дверь, справа, что была открыта, где за столом уже сидел майор. Обстановка в кабинете была достаточно казенной. Из окна, за спиной майора, была видна лужайка, которая обтекала огромное дерево, листья которого не позволяли пробиться жарким лучам в кабинет.

– Присаживайтесь, – предложил он мне. – Сержант, поставьте кого-либо в коридоре, а пока закройте дверь.

Когда дверь за сержантом закрылась, он положил мой паспорт, что держал в руке на край стола, и, посмотрев на меня в упор, произнес:

– Расскажите мне, как вы оказались в этих краях, и что здесь искали?

Я не стал отводить взгляд и, придав своему лицу, выражение готовности к сотрудничеству, начал рассказывать. Обманывать сильно мне не было смысла, и я рассказал, почти все, начиная от выезда из Буэнос-Айреса.

За время моего повествования, майор ни разу меня не перебил, лишь следил за моей интонацией и мимикой. Когда я закончил, он вымолвил, проявив обычный интерес: – Звучит убедительно. Вы забыли сказать, сколько было преследователей, и как у вас оказался автомат?

Вопрос был с подвохом, который мог быть проверен. Если скажу, что трое, то получается, что мне повезло. Автомат был тем аргументом против меня. Надо же журналист, а справился с тремя вооруженными людьми, и точно не простаков. Скажу один – то почему убежал. Всё же я решил пока не говорить всего.

– Точно не знаю, я оглушил одного, забрал автомат и побежал дальше.

– И как вам это удалось?

– Я залез на дерево, в надежде спрятаться, а тот бедолага, у которого я отобрал автомат, остановился под ним, и случайно подняв голову, увидел меня. Мне ничего не оставалось, как прыгнуть с дерева на него. Я не знаю, что у него было тогда на уме, но если меня преследуют с автоматом, я не имею привычки вставать на пути пуль.

– Хорошая привычка, и видимо не в первый раз. Крутой парень. Оставьте эти сказки для других. Не пройдёт, во всяком случае, со мной.

– Не пройдёт?

– Нет.

– Я не крутой, а просто мужественный.

– Ладно, – не стал погружаться в дискуссию майор, – как вы понимаете, я не могу верить вам на слово. Побудете пока у нас, а мы тем временем наведем о вас правки. Время позднее. На этом закончим. Разберемся.

– Я понимаю.

– Ваше понимание мне ни к чему. Вы должны радоваться еще одному дню жизни. Я пока не имею желания вас убивать. Но кто знает, что будет дальше.

Он встал из-за стола, открыл дверь, и, выглянув в коридор, сказал: – Войди – и вернулся в кабинет к столу. За ним вошёл солдат

– Отведи его в казарму, запри в одиночной камере.

Я встал и обратился:

– Извините господин… – и замолчал, не зная, как к нему обращаться, он понял

– Майор Ренойльд.

– Извините, майор Рейнольд, а могу я умыться?

– Пусть умоется, и дайте ему поесть. Молите Бога, – обратился он ко мне, – чтобы вы оказались тем, кем представились. И ещё, подумайте, может быть, что вспомните поподробнее. Освежите память. Время у вас пока есть.

Я, в сопровождении солдата, вышел на территорию, и пока мы по ней шли, я внимательно изучал её расположение, хотя сумерки уже закрыли всё, а фонарями она не освещалась, лишь светом из окон. Ни одного вида техники, всё в ангарах, нет ни одного праздно шатающегося солдата. Было тихо и даже уютно. Войдя в казарму, мне дали возможность умыться, а затем отвели в камеру. Едва я вошёл, дверь закрылась. Помещение было маленькое с минимумом мебели: кровать, стол, стул, а в углу ведро, наполовину наполненное водой. В его предназначении сомневаться не приходилось. Маленькое окно было забрано решёткой. Под потолком светила слабая лампочка, затянутая сеткой.

Помещение предназначалось видимо для своих провинившихся, а не таких гостей, как я. При желании отсюда выбраться не составляет труда, но вот зачем?

Мне принесли поесть, и затем унесли всю посуду, оставив большую кружку с водой.

Время у меня было; я лег на тонкий матрас, что закрывал доски кровати и предался воспоминаниям. Они начались с серого августовского дня на Монмартре в Париже.

2

– Грустим? – услышал я голос рядом. Я знал, кто это спросил, как и слышал его шаги. Это был Николя, владелец одного из многочисленных магазинчиков, здесь же на Монмартре. Мы познакомились на теме картин, которые я иногда покупал для своей галереи. Ему было за шестьдесят, но разница в возрасте никак не сказывалась на наших отношениях. Он был по-житейски мудр, а я был профессионально опытен. Здесь, в этом кафе, мы иногда и встречались, даже не договариваясь предварительно.

– Есть такое дело, – ответил я, не поворачивая головы. – Присаживайся, а то погода наводит скуку на моё одиночество, – намекая на моросящий дождь.

– Глядя на проходящих людей, я порой думаю, что я на маскараде, – высказал он мысль, все ещё стоя рядом.

– Надо знать правила маскарада.

– Я их знаю, так как сам ношу маску.

– Всегда?

– Нет, конечно, – хохотнул он, – но если не хочешь, чтобы тебя узнали, не снимай её.

Если бы он знал, как близок к истине, что я, надев маску много лет назад, так и не снимаю её.

– Знаешь, какое главное правило маскарада?– продолжил Николя.

– Нет.

– Не заглядывай под маску смерти.

Он стоял рядом со столиком, а я сидел. Мы оба смотрели на улицу, и каждый задумался о своём. Мелкий дождь выстукивал по листьям свою едва слышную мелодию. Окружающая обстановка навевала грусть. Август