В эпицентре любви - Дженни Лукас

— Мне нужно одеться.

Он остановил ее:

— Подожди. Нам необходимо еще кое-что обсудить.

Она сразу догадалась, о чем хочется поговорить Талос. Без одеяла, разделявшего их ранее, в одной тонкой больничной рубашке, она почувствовала себя обнаженной, легко уязвимой, поэтому вновь натянула одеяло по самую шею.

— Он тебе сказал, да? — прошептала она.

Его тихий голос прозвучал почти зловеще:

— Да.

— Ты счастлив? — Ее голос дрожал. — Ты рад этому?

Она задержала дыхание под его пристальным взглядом. Когда он наконец заговорил, в его голосе сквозило чувство, угадать которое она не смогла.

— Я был удивлен.

Ив поймала его взгляд:

— Значит, мы не планировали ребенка?

Талос сжал кулаки, захватив в них одеяло. Но потом перевел взгляд со своих рук на нее.

— Никогда не видел тебя такой, — проговорил он тихо. Взгляд его черных глаз ласкал ее лицо. Кончиками пальцев он убрал темные завитки волос с ее щеки. — Без косметики. Настоящую.

Она попыталась вырваться.

— Наверняка ужасно выгляжу.

Но он только притянул ее к себе. Его глаза заставляли ее трепетать изнутри.

— Ты рад ребенку? — Вновь голос ее звучал приглушенно.

Талос обнял ее.

— Я буду о тебе заботиться.

Почему он не отвечает? Она сглотнула и, подняв голову, слабо улыбнулась:

— Не волнуйся, я ведь не больна. Надеюсь, амнезия пройдет через пару дней. Доктор Бартлет что-то говорил насчет специалиста…

Он крепче обнял ее, прижав к сильной груди.

— Тебе не нужен другой врач, — сказал он резко. — Тебе нужно только поскорее уехать домой.

Через его черную рубашку она чувствовала биение его сердца около своей щеки. Экзотический мужской запах сандала с янтарем окутывал Ив. Она невольно прикрыла глаза, вдыхая его аромат, прислушиваясь к стуку сердца и чувствуя его тепло.

Все остальное растворилось. Больничная палата, медсестры, врач, которого было видно через дверное стекло, голос одного из служащих Талоса, тараторившего по мобильному на незнакомом Ив языке, запах антисептика, гудение машин… Все растворилось.

Осталось только это.

Только он.

Лишь в его крепких, надежных объятиях впервые с момента аварии она почувствовала себя защищенной и любимой. Словно у нее появился свой дом. Их общий дом.

Талос нежно поцеловал ее волосы. Ив ощутила тепло его дыхания, его горячие губы, и ее тело снова затрепетало. От страха? Или от страсти?

Любит ли он ее?

Ив обвела пальцами резкие линии его подбородка. Хотя его одежда была отглажена, темная щетина на подбородке указывала на то, что он только переоделся в самолете, даже не подумав побриться. Он так торопился к ней из Австралии. Летел всю ночь.

Любовь ли это?

— Почему ты не приехал со мной в Лондон на похороны моего отчима? — спросила она медленно.

Талос помедлил мгновение и заговорил, казалось тщательно подбирая слова.

— Я был занят в Сиднее покупкой новой компании. Поверь, я ни за что не захотел бы надолго разлучаться с тобой, — ответил он наконец.

Ив чувствовала, что он чего-то недоговаривает. Или она лишь ощущала свою вину за то, что, сама не была искренна? В этом пустом, непонятном мире ей некому и нечему было доверять, даже собственным мыслям!

— Но почему…

— Ты так прекрасна, Ив, — сказал он, касаясь руками ее лица. Он торопливо зашептал: — Я боялся, что никогда больше не увижу твое лицо.

— Когда услышал об аварии? Ты это имеешь в виду, ты беспокоился за меня? — чуть слышно произнесла она. Талос не ответил. Она облизала губы и, вдохнув, задала вопрос, съедавший ее изнутри: — Потому что мы любим друг друга?

Он стиснул зубы, глубоко вздохнув.

— Ты была девственницей до меня, Ив, — сказал он тихо. — У тебя никого не было до тех пор, пока мы не стали близки три месяца назад.

Она была девственницей?

Ив словно обдало волной облегчения. Ведь она была в ужасе от того, что могла забеременеть от случайного мужчины. Она гадала, почему они не женаты, придумывая все новые и новые причины. Но Талос был ее первым и единственным любовником, хотя ей было двадцать пять, а это многое говорило о ее характере.

Но доказывало ли это их любовь?

Она вглядывалась в его красивое лицо, готовясь спросить: «Я люблю тебя? А ты меня?»

Но затем остановилась.

Она рассмотрела что-то в его пронизывающем взгляде. Что-то невысказанное. Спрятанное за его словами.

Но не успела Ив понять, о чем шептала ей интуиция, как Талос накрыл ее руки своими широкими ладонями. Тепло его пальцев обожгло ее, сплетясь с ее собственным теплом, сковало. Она и сама готова была отдаться этой истоме. Сердце Ив забилось чаще.

— Собирайся. — Он поцеловал ее в висок, погладив предплечья. — Я хочу забрать тебя домой.

Дыхание Ив участилось, стоило Талосу дотронуться до нее. По всему ее телу, от рук, которых он коснулся, до самых корней волос, пробежали мурашки. Она ощутила легкое покалывание в мочках ушей и шее, а ее полуобнаженная грудь напряглась под хлопчатобумажной рубашкой. Она попыталась вспомнить свой вопрос, но он уже испарился из ее памяти.

— Хорошо, — выдохнула она, посмотрев в его глаза.

Талос бережно опустил ее с кровати. Только теперь Ив убедилась в том, насколько он больше — и насколько могущественнее. Он был выше по крайней мере на голову и обладал еще сотней футов тренированных мускулов. Разглядывая его, она забыла обо всем на свете, кроме собственной страсти и магического притяжения к мужчине, возвышавшемуся над ней, подобно темному ангелу.

— Прости, что я так долго добирался до тебя, Ив, — сказал он тихо. — Но теперь я здесь. — Он легко поцеловал ее в макушку и заключил в объятия. — И никогда больше тебя не отпущу.

Глава 2

Талос наблюдал за Ив из-под опущенных ресниц, сопровождая ее к черному «роллс-ройсу», дожидавшемуся их на улице напротив больницы.

Ив не имитировала амнезию. Сначала он не доверял ей, но теперь у него не осталось сомнений.

Она понятия не имела о том, кем являлась и что натворила.

И она беременна от него.

Это меняло все.

Он помог ей сесть в машину. Вещей у нее с собой не было. Один из людей Талоса отогнал ее разбитый «астон-мартин» в гараж, а другой уехал отдать распоряжения относительно испорченного почтового ящика. На Ив было черное шелковое платье и черная сумочка-клатч — разумеется, она не успела переодеться после вчерашних похорон отчима.

Платье облегало ее грудь и бедра, и, когда она шла, шелк скользил и переливался. Темные блестящие волосы были забраны в конский хвост.