И Ангелы Молчали - Макс Лукадо

Наш интеллект? Неужели мы действительно полагаем, что у нас есть — или когда-то будут — мысли, которые могли бы

показаться Ему новыми?

Сила воли? Я с уважением отношусь к силе воли. Упрямства некоторых действительно хватает на то, чтобы пойти по

воде, если мы считаем себя к этому призванными. Но не думаем же мы, что Божье Царство не смогло бы устоять без нашей

целеустремленности?

Как насчет денег? Когда мы пришли в Царство Божье, возможно, у нас и была какая-то сумма, отложенная на черный

день. Так может быть, именно поэтому Он избрал нас? Вероятно, Творец неба и земли оказался в затруднительном

положении, и Ему понадобились наличные. Похоже, Податель дыхания всему живому, имеющий власть над всяким

человеком, Творец мировой истории обнищал — и тут появились мы со своими процентами в банке, и Он решил...

Достаточно?

Мы были избраны по той же самой причине, по которой были избраны те, пятичасовые работники. Пятичасовые

работники — это вы и я.

Это мы с вами стоим у ограды, затягиваясь сигаретами, на которые у нас нет денег, и играя в орлянку на пиво, которого никогда не сможем купить. Гастарбайтеры без работы и без будущего. Ту, которая вытатуирована на твоем

бицепсе, зовут Бетти. У той, что изображена на моей руке, имени нет, но она покачивает бедрами, когда я сгибаю руку в

локте. Наверное, нам уже пора оставить всякую надежду и отправиться по домам после свистка, зовущего рабочих на

обеденный перерыв, но дом для нас — это маленький фургончик с единственной комнаткой, в которой жена встретит нас

неизменным вопросом: «Ну, как сегодня — нашел работу?»

И мы ждем. «Слишком рано и слишком поздно».

А что же Иисус? Иисус — это тот человек в черном пикапе, которому принадлежит вон то поле на склоне горы. Он

заметил нас, когда проезжал мимо по дороге, окутав нас облаком пыли. И он остановил пикап, включил заднюю передачу и

вернулся туда, где мы стояли.

О Нем ты расскажешь сегодня вечером своей жене, когда, бренча монетами в кармане, пойдешь с ней в магазин

покупать продукты. «Прежде мы с этим парнем никогда не встречались. Он просто остановился, опустил стекло и спросил, не хотим ли мы поработать. Время уже шло к вечеру, рабочий день заканчивался, но он сказал, что есть работа, которая не

может ждать до завтра. Клянусь тебе, Марта, я проработал только час, но получил как за целый день!»

«...Нет, я не знаю, как его зовут».

«.. .Конечно, я узнаю. Даже не верится — уж слишком все это хорошо, чтобы быть правдой — то, что сделал этот

человек».

Почему Он выбрал вас? Он так захотел. Помимо всего прочего, вы и так принадлежите Ему. Он создал вас. Он привел

вас домой. Вы — Его собственность. И вот однажды Он похлопал вас по плечу и напомнил об этом. Не важно, сколько

времени вам пришлось ждать или сколько времени вы потеряли зря — вы принадлежите Ему, и у Него есть для вас место.

— Эй, ребята, вы все еще хотите поработать? Бен соскочил с бочки и ответил за нас обоих: — Да, сэр.

— Хватайте свои вещи и залезайте в пикап.

Нас не нужно было поторапливать. Я уже съел свой обед, но все равно схватил коробку, в которой принес его. Мы

запрыгнули в кузов и сели, прислонившись спиной к кабине.

Старик Бен достал сигарету и прикурил, пряча спичку от ветра между ладонями. Когда двигатель пикапа завелся и

машина тронулась, он заговорил. Хотя с тех дней прошло уже двадцать лет, я по-прежнему отчетливо вижу, как

поблескивают его глаза из-под густых бровей.

— Приятно, когда тебя выбирают, верно, парень?

Да, Бен, верно. Конечно, верно.

Глава 2

ИЗ ИЕРИХОНА В ИЕРУСАЛИМ

... Я предадут Его язычникам на поругание и биение и распятие; и в третий день воскреснет

Мф. 20:19

Отец Александр Борисов не надеялся, что ему доведется вернуться живым. Темная ночь, опустившаяся на Москву, не

внушала чувства спокойствия и безопасности. Впрочем, он надеялся, что милиция испугается его черного с золотом

священнического одеяния, но уверенности в этом у него не было никакой.

Москва находилась в осаде. Медведь пробудился от зимней спячки, он был голоден. Людей, как раньше, снова

собирались лишить свободы.

Однако отец Александр осмелился выступить против того, что казалось неминуемым. Двадцатого августа 1991 года он

вместе с несколькими членами Библейского общества Советского Союза, которое было основано за год до этих событий, ходил между танками, нося с собой связки Новых Заветов. Если танкисты отказывались поговорить с ним лично, священник

залезал на броню танков и передавал солдатам книги в смотровые щели.

«Я верил, что солдат, у которого в кармане лежит Новый Завет, не будет стрелять в своих братьев и сестер»,—говорил

потом священник.

Неплохо. Лучше сражаться, храня в своем сердце Божье Слово, чем держа в руках смертоносное оружие.

Однако произошедшее в Москве — далеко не первый случай, подтверждающий эту истину. Чтобы увидеть, как кто-то

сражается, храня Божью правду в своем сердце, не обязательно ехать в Россию. Не обязательно читать сообщения

информационных агентств или смотреть новости по телевизору. Вместо этого откройте Писание и обратите внимание на

отрывок, который вы, возможно, никогда прежде не замечали.

Его действительно легко не заметить. Всего три стиха. Сорок шесть слов. В этих словах нет никакого особого

драматизма. Они напечатаны обычным шрифтом. Над ними не красуется броский заголовок. Вообще, слова эти настолько, казалось бы, прозаичны, что читатель может не придать им значения, посчитав, будто они написаны исключительно для

того, чтобы связать между собой части повествования. Но пренебречь этими словами — все равно, что забросить работу в

шахте, так и не найдя алмаза, ради которого ты трудился.

Всего лишь одно событие. Событие не такое яркое, как воскрешение Лазаря. Менее заметное, чем насыщение пяти

тысяч. Не столь удивительное, как произошедшее в вифлеемском хлеву. Это вовсе не усмирение бури. Это просто один из

«тихих» моментов Писания. Но не обманывайтесь, потому что в тот миг ни один из ангелов не осмелился возвысить свой

голос и запеть.

Одна дорога, какие-то четырнадцать миль. Полдня ходьбы через опасное ущелье. Но не к дороге должно быть

приковано наше внимание. Это всего лишь одна из многих пыльных дорог того времени. Нет, не к самой дороге, но к тому, куда она ведет, и к Тому, Кто идет по ней.

Он — впереди учеников. Нигде больше мы не видим, чтобы Иисус шел впереди. Ни когда Он сошел с горы, где

произнес Свою Нагорную проповедь. Ни после того, как покинул Капернаум. Ни когда входил в Наин. Обычно Он

предпочитал быть окруженным людьми, вместо того, чтобы идти перед ними.

Обычно, но не сейчас. Евангелист Марк говорит нам, что Иисус тогда шел впереди Своих учеников1. Один. Молодой

воин, идущий в бой.

Если хотите узнать, что у человека на сердце, присмотритесь к последним дням его жизни.

Когда я писал эту главу, я наткнулся на историю юного Мэтью Хаффмана. Ему было шесть лет, он был сыном

миссионеров, которые несли служение в Сальвадоре, в Бразилии. Однажды утром у него стала повышаться температура, и

по мере того, как она поднималась, у него ухудшалось зрение. Родители немедленно повезли его в больницу.

Когда они ехали на машине, он, лежа на коленях у матери, сделал то, чего его родители никогда не забудут. Он

протянул руку прямо перед собой. Мать взяла его руку в свою, но он отдернул ее и снова потянулся к чему-то прямо перед

собой. Мать снова попыталась взять его за руку, но он все равно продолжал тянуться вперед. Удивленная, мать спросила

его: «Мэтью, куда ты тянешься?»

«Я хочу взять Иисуса за руку», — ответил он. После этих слов он закрыл глаза и впал в кому, из которой уже не вышел.

Два дня спустя он умер от менингита.

Он немногое успел узнать за свою короткую жизнь, но научился самому главному: Кого ему нужно искать в свой

смертный час.

Многое можно сказать о человеке по тому, как он встречает свою смерть. Знаете ли вы о Джиме Бонхэме?

Из всех героев Аламо самым известным является, пожалуй, Джеймс Бонхэм, молодой адвокат из Южной Каролины.

Он пробыл в Техасе всего около трех месяцев, но поскольку он любил свободу всем своим сердцем, он не мог поступить

иначе и отправился вместе с теми техасцами, которые шли сражаться за свободу и независимость. Он добровольно

вызвался служить в Аламо, маленькой миссии, расположенной около реки Руадалупа. Когда мексиканская армия закрыла