Урок мира - Игорь Минаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руку подняла моя соседка Инна, девочка из Мирного.
— Да, Рогожина?
— Шесть видов, Ш-ш Ышевна.
Классная руководительница выгнула центральную лапу в сторону Инны.
— А можешь ли ты их назвать?
Инна наморщила лобик.
— Триподы с Шиала, — начала она, глядя на гирлянду мигающих глаз учительницы, — втуки с Пангелиоса, ууты с ИИды, потом… — девочка потерла висок, — потом — кня с… с…
— Ну, кто поможет?
— Кня с Талуты, — ответил я с места.
Ш-ш Ышевна сфокусировала взгляд на мне.
— Мальчик, я пока не знаю, как тебя зовут. Ответ правильный, но тебе — жирный-прежирный минус за то, что не поднял руки. Или у вас в Опушках были другие правила в школе?
Я не ответил, но Ш-ш Ышевна не ждала от меня объяснений. Ее центральная лапа вновь повернулась к Инне.
— Ты можешь еще кого-то назвать?
— Можно, Ш-ш Ышевна, можно! — затряс рукой Тарасик.
— Ну, Тарасенко, помоги Инне.
— Квадрогады с Колосса, — довольно щерясь, произнес Тарасик.
— Правильно! Кстати, а что у тебя с рубашкой?
Тарасик зыркнул в мою сторону.
— Это Казаров порвал.
— Да? — учительница поморгала, задумавшись. — Ну… Чувствую, влетит кому-то…
— А то! — ухмыльнулся Тарасик.
— Так, ладно! — встрепенулась учительница. — И кого мы еще забыли? Давайте скажем все вместе! Три-четыре!
— Люди! — ответил класс.
Ш-ш Ышевна прошлась перед доской, перевела дух и продолжила:
— Вы и я, мы родились в разных мирах, но это не мешает нам жить бок о бок в мире и согласии. Ведь то, что противостоит нам — огромное пространство безжизненного космоса, — заставляет всех мыслящих существ Галактики держаться вместе. Мы подобны малышам, которые испуганно жмутся друг к дружке при раскатах грома. К счастью, нам больше нет нужды летать в космос, все, что нужно для жизни, нам дает Земля — ее щедрые поля, леса, океаны, недра. Вы можете спросить, детишки, почему мы, триподы, живем на вашей планете, а не вы, люди, на нашей? Ответ прост. Родной мир нашей расы, прекрасный Шиал, был уничтожен взрывом Сверхновой. Мы стали бездомными и были вынуждены скитаться в холодных глубинах, пронизанных убийственной радиацией. На уроках всеобщей биологии вам расскажут, детишки, как вредна триподам радиация. Она вызывает неконтролируемые мутации в нашем наследственном веществе. Вот почему мы, триподы, такие разные.
Учительница похлопала всеми глазами. Я же посмотрел в окно и встретился взглядом с Андреем. Тот стоял у школьной ограды, на нем была роба пастуха, в руках он сжимал витой кнут. У меня отлегло от сердца: значит, Андрей не беглец, не преступник, а обыкновенный пастух, который умеет наводить тень на плетень и заговаривать зубы. Мало ли что он там прятал в корабле? Может, и впрямь — заначку… В следующий миг Андрей растворился, словно призрак, в жарком мареве, плывущем над дорогой.
— Но триподы не более разные, чем вы — люди, — Ш-ш Ышевна пошла между рядами. — Среди вас есть темнокожие и светлокожие, желтокожие и краснокожие. Люди бывают громадными и очень маленькими. Умными и глупыми. Талантливыми и не слишком. И эти различия вовсе не делают их врагами друг другу. Так неужели различия между триподами и людьми могут быть причиной вражды? Как и между другими расами Галактики? Нет, нет и еще раз нет. Рука об псевдоподию, псевдоподия об щупальце пойдем мы к вершинам прогресса. В мире и дружбе создадим цивилизацию, в которой не будет места бездушной враждебности космоса!
Меня тронули за плечо. Девчонка с задней парты передала скомканную бумажку. Я нехотя развернул записку.
«Посли уроков за стадионом. Преходи расбиремся».
Тарасик, будь он неладен. Все этим мирновцам неймется. Несладко же нашим здесь придется. В первое время…
— А теперь, чтобы немножко отдохнуть и закрепить наш урок мира и дружбы, давайте поиграем. Тарасенко, ты будешь изображать у нас трипода, ты, Рогожина, — кню, ты, — учительница махнула лапой, — квадрогада, ты — втука, ты — уута… А ты, как тебя, мальчик?
— Саша Казаров, — представился я.
— Ты, Казаров, так и быть, покажешь нам человека. Мы будем петь народные песни, играть, учиться вместе и друг у друга.
На улице снова трубно заголосили гадрозавры. Очередное стадо вели с пастбищ на ферму.
Короткий учебный день пролетел незаметно. Я вышел из гулкого фойе, остановился на крыльце. Шесть гипсовых колонн поддерживали козырек фронтона, и в обхвате они были шире, чем деревья.
— Казаров! Хватит с колоннами обниматься! — зазвенел девичий голос. Стайка опушкинских девчонок вытекла из дверей, заструилась по ступенькам, в тень от голубых елей, посаженных по периметру школьного двора.
— Идешь на квантобус, Казаров? — окликнули меня снова. — Погнали с нами, на двенадцать-пятнадцать успеем.
Идти на остановку в компании девчонок было стремно. Поэтому я отмахнулся:
— Не, я Коврова буду ждать.
— Ну пока, Казаров!
— Пока!
Девчонки ушли, щебеча. Я огляделся. На крыльце и во дворе кучковались мирновцы, своих недругов я не видел, но в моем кармане шуршала бумажка — напоминание, что меня ждут сейчас за стадионом. Наверное, ждут… Само собой, туда идти не стоило.
Кто же знал, что нас переведут учиться в Мирное?.. Вернее, знать-то знали, но никто не задумывался о последствиях, ведь казалось, что лето будет длиться вечно. И что на корвете имеем право играть только мы, опушкинцы.
Куда же запропастился Ковров?.. Сейчас бы махнуть с ним на станцию. Не на ту, что в центре Мирного, а на ту, что на выезде из села, возле дубков.
Я протопал через школьный двор, перебежал улицу, зашел в прохладу книжного магазина. Побродил немного среди стеллажей, посмотрел на полки с фантастикой, потом долго копался в стопках с комиксами про суперменов. То и дело я поглядывал сквозь витрину на улицу, но мой друг не появлялся.
— А его папа после линейки забрал, — сообщил мне Колькин одноклассник, который часто торчал в магазине, потому что здесь работала его бабушка. — Давно уже уехал.
Я расплатился в кассе за комикс, уныло побрел к квантобусной станции. Я уже пропустил двенадцатичасовую подачу энергии, следующую нужно было ждать час.
Под навесом станции стояла шайка-лейка: и Профессор Колбасинский, и Косолапычев, и Муравей, и Тарасик со старшим братом — здоровенным дембелем в тельняшке. Были еще какие-то совсем незнакомые взрослые парни в темных спортивных костюмах. Старшие пили пиво и курили, младшие преданно заглядывали им в глаза.
Секунда-другая, и я ощутил на себе взгляды мирновцев. Тарасик задергал своего брата за тельняшку.
Ну не бежать же обратно к школе, микрорапторам на смех. Я обреченно шел вперед, но не на станцию, а мимо. Иду себе по тротуару, будто по своим делам и будто бы никого не замечаю.
Пахнуло морской капустой. Я поднял взгляд: в тенистой аллейке станционного сквера вырисовался похожий на античную амфору силуэт втуки.
— Сву! — обрадовался я.
— О, привет! — улыбнулась мне невеста брата. — А я вот к вам собираюсь.
— Квантобус уже отключился, — сказал я, стараясь не глядеть в сторону недругов, те же, я чувствовал каждой клеткой своего тела, не сводили с нас взглядов. — Теперь после часу только.
— А пойдем через село, на дальнюю станцию? — предложила Сву. — Как раз успеем к подаче энергии.
Я кивнул, и мы пошли рядышком по дорожке, уводящей из сквера, к универсаму «Райпотребсоюза». Там Сву купила нам по мороженому, и мы продолжили неспешную прогулку.
— Ой, Сашка, — вздохнула вдруг Сву, — а меня ваша мама не любит.
Я искоса поглядел в серо-голубые, без белков, глаза втуки.
— Да нет, она просто за Ромку переживает, — откликнулся я. — Ты просто разговаривай с ней почаще и по хозяйству помогай… Мамка и растает… Постепенно…
— Не знаю, — печально проговорила Сву. — Ведь я… чужая вам… Пришлица… У нас и детей с Ромкой не будет…
Я хотел было сказать: ерунда, у вас будет куча ребятишек, но спохватился — откуда могут быть дети у существ с разным хромосомным набором? Вместо этого я сказал:
— Ничего, возьмете детдомовского…
Сву просветлела.
— Мы так и решили! — воскликнула она. — Даже троих детенышей… Человечка, втукыша и уутенка!
«А кто их кормить будет?» — совсем по-взрослому подумал я, но говорить не стал. Зачем портить человеку счастье, даже если он… она и не совсем человек. Мне вдруг захотелось повозиться с этими разнопланетными пацанятами, научить их в футбол играть, почитать им мои любимые книжки про космос, показать, насколько я крут в «Десанте Федерации II». И я сам не заметил, как взял свою будущую невестку за руку, и мы вприпрыжку побежали к красно-белому пузырю квантобуса, у входного портала которого уже выстраивалась очередь.
5
На следующее утро, когда я вышел из квантобуса, как всегда слегка обалдевший от гиперротации, мирновцы уже поджидали меня. Они лениво снялись с заборчика, который окружал станционный сквер, и вразвалочку направились ко мне. Со стороны могло показаться, что школьники встречают приятеля, чтобы вместе отправиться на занятия. Я затравленно огляделся. Никого из наших поблизости не оказалось.