Зверобои залива Мелвилла - Петер Фрейхен

В 60-х годах XIX в. к ним переселилась группа одноплеменников с Баффиновой Земли. Они принесли с собой каяки, луки и стрелы и некоторые другие элементы культуры, утраченные полярными эскимосами во время их изоляции. Однако перелом в хозяйстве полярных эскимосов произошел не тогда, а несколько позднее, в конце XIX в., и непосредственно он был следствием экспедиций Пири к Северному полюсу[8]. С 1892 г. американец Роберт Пири предпринимает несколько экспедиций, чтобы достигнуть Северного полюса. Во время всех этих экспедиций неизменными спутниками и помощниками Пири были полярные эскимосы. В награду за помощь Пири снабжал их огнестрельным оружием, инструментами, хозяйственной утварью и предметами бытового обихода. Так продолжалось 18 лет. Только в 1909 г. Пири удалось достичь полюса, и этим успехом он во многом обязан полярным эскимосам. Пири и сам пишет, что"…мы вряд ли добились бы успеха без помощи наших товарищей эскимосов, их необыкновенной трудоспособности и выносливости…" [Пири Р. Северный полюс: Пер. с англ. 2-е изд. М.: Географгиз. 1948. - 196 с.].

За 18 лет европейские товары стали необходимыми для эскимосов, но источник получения их исчез вместе с окончанием экспедиций Пири. В эти же годы китобойные суда почти перестали посещать северо-западное побережье Гренландии, где живут полярные эскимосы. Судьба этой маленькой народности, трудности, внезапно вставшие перед ней, глубоко взволновали датского этнографа Кнуда Расмуссена, с 1903 г. занимавшегося изучением полярных эскимосов. Расмуссен предлагает датскому правительству основать факторию для снабжения эскимосов всем необходимым, но получает отказ. Тогда он решает сам основать поселок и факторию Туле на берегу залива Мелвилла. В это время молодой Петер Фрейхен, только что вернувшийся из своей первой экспедиции в Гренландию, знакомится с Расмуссеном. С радостью Фрейхен принимает предложение Расмуссена возглавить факторию, и в 1910 г. он едет в Туле, чтобы поселиться там и помогать полярным эскимосам.

В то же время переезд Фрейхена в Гренландию можно рассматривать как попытку бегства "назад к природе". Правда, Фрейхен нигде и никогда не отрицал цивилизацию вообще. Его переселение в Гренландию выражало лишь стремление уйти от ужасов капиталистической цивилизации и сопутствующей ей звериной конкуренции между людьми. Сам Фрейхен говорил об этом так: "Моя жизнь в Гренландии устраивает меня гораздо больше, чем какая-либо другая. Именно поэтому я и обосновался в Туле… Не исключено, что моя жизнь в Гренландии — это бегство от жизни… Я убежал сюда, в дикую страну, вместо того чтобы добиться положения среди равных мне на родине" [Фрейхен П. Зверобои залива Мелвилла. Пер. с датск. Р.Б. Коссого, А.Д. Михальчи. М.: Географгиз. 1961. - 232 с.].

Фрейхен относился к эскимосам с большой симпатией и уважением и вскоре сблизился с ними, а еще через некоторое время он полюбил эскимосскую девушку Наварану и женился на ней. Эскимосы признали Петера Фрейхена своим и называли его Питa.

Фрейхену был совершенно чужд расизм. Он с большим уважением относился к эскимосам и горячо любил свою жену Наварану. Но различие в их воспитании и образовании, в их отношении к явлениям окружающей жизни иногда давало себя знать и затрудняло взаимопонимание. В этом смысле и надо понимать слова Фрейхена, сказанные им о себе и Наваране:

"Между нами всегда существовала непроходимая пропасть". Говоря об этом, Фрейхен подразумевал не расовые различия, а только разницу в воспитании. "Ни разные языки, ни разные расы не мешают любви, но невозможно до конца понять человека, получившего совершенно другое воспитание" [Фрейхен П. Зверобои залива Мелвилла. Пер. с датск. Р.Б. Коссого, А.Д. Михальчи. М.: Географгиз. 1961. - 232 с.].

За годы жизни в Туле Фрейхен пережил много приключений. Об одном из них, о спасении отбившихся от своего судна китобоев, Фрейхен рассказал в книге "Зверобои залива Мелвилла". В повесть о спасении китобоев Фрейхен умело вплетает рассказы об отдельных эпизодах из жизни своих друзей эскимосов, а также китобоев. Попутно рассказывается о природе Гренландии, о занятиях, жилище и одежде эскимосов и об их обычаях.

Некоторые из описанных Фрейхеном обычаев эскимосов могут показаться странными человеку, незнакомому с этнографией. Фрейхен рассказывает, например, о большой свободе брачных отношений у эскимосов, об обычае одалживать свою жену гостю и т. п. Все это не является результатом какой-либо особой распущенности, присущей эскимосам, а просто представляет собой пережиток группового брака, который существовал у всех народов в эпоху первобытно-общинного строя. Брачные обычаи эскимосов и вообще их мораль следует объяснять исходя из общего уровня развития эскимосов, которые вследствие ряда причин и, в частности, неблагоприятных географических условий жизни отстали от многих других народов земного шара и еще недавно жили первобытно-общинным строем. На этом этапе человеческого развития у всех племен были распространены всевозможные магические запреты. Были такие запреты и у эскимосов. Не разрешалось, например, непочтительно обращаться с головами убитых животных. Если этот запрет нарушался, "обиженные" олени, по повериям эскимосов, далеко уходили от охотников, и людей постигал голод. Этим и объясняется суровая кара, которая постигла двух женщин, нарушивших запрет [Фрейхен П. Зверобои залива Мелвилла. Пер. с датск. Р.Б. Коссого, А.Д. Михальчи. М.: Географгиз. 1961. - 232 с.].

За рассказами Фрейхена об эскимосах встает писатель-гуманист, человек с широким кругозором, понимающий и любящий своих героев, независимо от их расы и уровня развития.

Со времени событий, описанных в этой книге, прошло 50 лет. Многое изменилось за эти годы. Изменились и полярные эскимосы.

В XIX и в начале XX в. полярные эскимосы еще не были втянуты в орбиту капиталистической цивилизации. У них бывали преимущественно полярные исследователи, не причинявшие им вреда. Поэтому полярные эскимосы не испытывали тех ужасов капиталистической колонизации, какие пришлись на долю североамериканских индейцев и многих других народов и племен. Капиталистическая цивилизация стала проникать на земли полярных эскимосов только в последнее время, и теперь они во многом уже не те, что прежде. Быстро идет переход от натурального хозяйства к денежному. Происходит классовое расслоение. Более богатые эскимосы покупают моторные лодки, что дает им возможность вести охоту в больших масштабах, чем их бедным сородичам. Богатые охотники — владельцы моторных лодок — начинают эксплуатировать своих бедных земляков. Под влиянием развивающихся капиталистических отношений у эскимосов ослабевают обычаи бескорыстной взаимопомощи. Еще в 30-х годах XX в. один эскимос сильно рассердился на своего соседа, который потребовал с него денег за небольшое количество жира для лампы. Теперь стало почти обязательным платить за все, что один дает другому.

Изменилось направление хозяйства полярных эскимосов. Если в начале XX в. основой его была охота на морского зверя, то в последние 10–15 лет очень большое значение приобретает охота на песцов, так как за их шкурки эскимосы получают деньги.

Многое изменилось и в одежде эскимосов, и в их жилище. Большинство полярных эскимосов теперь живет зимой в деревянных домах, а не в хижинах из камней. В оконные рамы обычно вставлены стекла, а не тюленьи пузыри, как раньше. Многие эскимосы пользуются примусами вместо жировых ламп. Правда, из-за дороговизны керосина жировые лампы еще не вышли из употребления. Летом гренландцы живут не в чумах из тюленьих шкур, а в палатках из покупного дешевого холста, так как зверя стало меньше, и, кроме того, шкуры добытых тюленей эскимосы теперь продают европейским торговцам. Такие палатки — плохая замена чумов. В них холодно и они недостаточно устойчивы. Сильный шторм нередко сметает весь летний лагерь полярных эскимосов. Зимой и весной в качестве временного охотничьего жилища по-прежнему строят куполообразные снежные хижины.

Старая национальная меховая одежда эскимосов в основном сохранилась. В дополнение к ней сейчас они носят покупное нижнее белье, бумажные куртки и свитеры.

И все же полярные эскимосы лучше сохранили свою культуру, чем их собратья, живущие в более южных районах Гренландии.

В 1951–1952 гг. и жизни эскимосов поселка Туле произошел большой перелом. По соседству с поселком американцы построили огромную военную авиабазу. Звери ушли подальше от Туле в более тихие места. Эскимосам стало тяжело жить рядом с авиабазой; непрерывный шум, доносившийся с нее, не давал им покоя. Но гренландцам не хотелось покидать насиженные места, где они жили много столетий, где спят в могилах их предки. С горечью эскимосы говорили французскому ученому Малори, что они перестали быть хозяевами своей собственной земли. В 1952 г., когда Фрейхен приехал в Туле навестить своих давних друзей эскимосов, здесь находилось около семи тысяч американских солдат. Старый друг Фрейхена, последний оставшийся в живых участник экспедиции Пири старик Одарк, печально сказал писателю: "Жизнь сейчас идет не так, как раньше, Питa. Когда мы были молодыми и сильными, мы сами охотились на медведей, тюленей и моржей. Мы добывали мясо, где нам было нужно. Сегодня, — он вздохнул, — сегодня мясо продается за деньги! У меня достаточно денег. Король дает мне больше, чем мне нужно, но я никогда не опущусь до того, чтобы покупать себе мясо[9]. Я никогда не буду платить своим друзьям за то, чтобы покормить своих собак.