Пятьдесят лет необъявленных войн - Александр Воронцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Согнулся давно в дугу
Саша, я знаю, что ты всё слышишь
Ведь ты всегда пишешь так же, как дышишь
Но если вместо неба летучие мыши,
а вместо воздуха угарный газ
То ты угораешь, не видя причины
Твой взгляд наблюдает чужие картины
А за спиною твоею какой-то мужчина
Раскладывает пасьянс
Эпилог
Ты был для меня когда-то примером
Я как лилипут перед Гулливером
Пел твои песни и свято верил
И песням твоим, и тебе
Но я тоже поэт и поэтому просто
Скажу с высоты своего роста
Ты засиделся в кресле Прокруста
И меряешь все по себе
Ты думаешь ты весь крутой и гордый
Но правда она ведь всегда только голая
Чужими словами набив свою голову
Ты думаешь, что ты всегда прав
Когда ты посмотришь, что в мире творится
То голый король тебе не будет сниться
А в рукаве живая синица
Лучше, чем мёртвый журавль
2021 г.
Все стыли руки на ветру
Все стыли руки на ветру
Гудела канонада
И стало страшно поутру
От дружеского "Града"
Но от защитников своих
Старался я уйти
Чтобы не догнали, не нашли
И не смогли спасти
И я молился, чтоб уйти
Смогли мы все из ада
А кто хотел меня спасти,
Сказать — спасать не надо
Зачем меня оборонять?
Спасибо. Извините,
Не надо вам по тем стрелять
Кого спасти хотите
Теперь образовался круг
Из замкнутых нулей
И люди рядом как-то вдруг
Напомнили зверей
Гудели ветры по ночам
С ракетами навзрыд
И каждый "Искандер" кричал
Что он не зря летит
И каждый взрыв напоминал
Как целых восемь лет
Донбасс взрывали по частям
А Киев, Харьков — нет!
И тех, кто слезы нынче льют
Недавно веселили
Когда разорванных детей
В Донецке хоронили
Когда в Одессе жгли людей
Так было им смешно
А с каждым днем теперь страшней
Им выглянуть в окно
И стынут руки на ветру
И снова канонада
Но плакать снова по утру,
Пожалуйста, не надо!
Бабочки для Украины
"И если есть те, кто приходят к тебе, найдутся и те, кто придёт за тобой…"
Илья Кормильцев.
Вот снова пройден отрезок длиною в жизнь
Хотя я прожил недолго и не сполна
Но как за годы прожитые не держись
Не знаешь, когда всю чашу выпьешь до дна
Не знаешь, где и когда ты пойдёшь ко дну
А если знаешь, помни — в огне брода нет!
Не каждый может увидеть свою войну…
Так бабочка вдруг сгорает, летев на свет,
который кажется символом чистоты…
Но этот свет жесток и тех пришлет в ад,
кто верит в него. И святость своей мечты
зарядит вместе с патронами в автомат.
И нет наказанья, когда получил наказ,
И нет сожаленья, когда и жалости нет
Убийственной правдой ведь можно убить не раз
И оправдаться тем, что летел на свет!
Но если прожектор вдруг ослепил глаза,
То что ты увидишь кроме кромешной тьмы?
Пускай здесь и есть мне, что и кому сказать,
Но я ведь живу в стране глухих и немых
и ослепленных светом чужой мечты.
Идущие в ногу стада хромых крайних хат
за правду свою тихо, без суеты
убьют, затопчут, забудут. А их простят.
И выбор сделан. И нету пути назад!
Здесь всех героями назначают за сто монет
А каждый Авель получит сертификат
с правом охоты на Каинов. И пистолет.
Но слёзы смоют Каинову печать,
А маска Авеля портит твой камуфляж
Убийственной правдой детей нельзя расстрелять
У всех холостыми наполнен их патронташ
И все — за одно! Но каждый — лишь за своё!
Весь свет — за них. Только свет этот режет глаз,
На светлом фоне отчетливей воронье
И, значит, за ними свет. Но тогда он — за нас!
Играют словами те, у кого нет слов
Нет чьей-то правды — ведь правда всегда одна!
Не может больной учить всех тех, кто здоров
Любая чаша когда-то будет полна
И вот теперь, наконец-то, за восемь лет
Отпить из этой чаши придётся всем!
Убийственной правде ЗДЕСЬ оправдание нет
Убийцам — тоже! И, тем более, тем
кто свет и тьму, как в рулетке, ставил на кон,
меняя цвета и знаки, чёт и нечёт.
А в жизни и в смерти только один закон:
каждый из нас однажды Стикс пересечёт
Но что ты оставишь здесь, с чем уйдёшь туда?
Сгорев, как бабочка, вспомнишь, кого ты сжег?
Отрезок длиною в жизнь — это навсегда
И не исправить потом. И на новый срок
никто не сможет вернуться, ведь брода нет
в той речке мертвых, куда навсегда уйдём.
Неважно, когда говорят, что он нес нам свет
А важно, если свет этот был всегда в нём
И я надеюсь на то, что когда уйду,
За мной не будет соженных мостов и дней.
Я никого никогда никуда не веду
И, может поэтому место мне в мире теней.
Украинцам
Когда я уйду — кто запомнит меня?
У многих здесь память зачищена
Имею я право сейчас обвинять,
Ведь это — печальная истина
Вы столько молчали, продажный народ,
Когда вас травили и жгли,
Из памяти это никто не сотрет,
А вы, украинцы, смогли!
Вы рукоплескали отпетым скотам
убийцам детей, их родителям,
И ставили "лайки" нацистским постам
И славили "освободителей"!
Вы гнулись, лизали властям спапоги,
Неважно, каким, всех боясь,
Где были друзья — оказались враги,
А вы, набирая в рот грязь,
Плевали на славных героев своих,
Втоптали в дерьмо свое прошлое,
Вам дали "свободу" — от сих и до сих,
И все, что в вас было хорошего,
В себе задавили, забили, сожгли.
Лишь мерзость осталась и смерть!
И вы, украинцы — да как вы смогли
Такое так долго терпеть?
Когда восемь лет распинали Донбасс,
В ладоши вы радостно хлопали,
Теперь, когда это коснулось и вас,
Вы ножками в гневе затопали!
Но вы ж, украинцы, единый народ!
Зачем вы стреляли в своих?
Ведь зверь лесной ногу свою не грызет,
И ворон ведь ворону глаз не клюёт…
Хохлы же в атаках лихих
Бомбили и жгли лишь СВОИ города,
Людей обозвав колорадами,
А смерти детей отмечали тогда,
как праздник.
И снова парадами
в беспамятстве шли убивать и крушить
сограждан — таких же, как вы!
И так же, как всем вам, хотелось
