Маленький Темби. A Little Tembi - Дорис Лессинг

Теперь дело действительно принимало очень серьезный оборот. Вилли был в ярости. Один раз проспать — это плохо, но еще простительно. Но дважды, и в течение одного месяца! Прежде чем вызвать Темби на расправу, Вилли посовещался с его отцом. «Мы должны сделать что-нибудь такое, чтобы мальчишка надолго запомнил, чтобы это было для него хорошим уроком», — сказал Вилли. Отец Темби ответил, что он уже наказал сына. «Ты его высек?» — спросил Вилли, хотя он отлично знал, что негры не бьют своих детей или бьют так редко, что вряд ли Темби в самом деле досталось. «Ты говоришь, что побил его?» — настаивал Вилли, и по тому, как его работник отвел в сторону глаза, говоря: «Да, баас», — догадался, что тот лжет. «Послушай, — сказал Вилли, — мальчишка недосмотрел за телятами и причинил мне убытку фунтов на тридцать. Тут ничего не поделаешь. Разве я могу их взыскать с Темби? Не так ли? Вот я и решил покончить с этим безобразием раз и навсегда». Отец Темби ничего не ответил. «Приведи Темби сюда, в дом, и срежь прут в зарослях, а я высеку мальчишку». «Да, баас», — помолчав, сказал отец Темби.

Узнав о предстоящей расправе, Джейн воскликнула: «Позор! Бить моего маленького Темби…»

Она увела своих детей подальше от дома, чтобы у них не осталось в памяти таких неприятных воспоминаний. Темби привели на террасу. Он дрожал от страха и крепко вцепился в отцовскую руку. Вилли сказал, что вся эта история с поркой ему не по душе, однако она вызвана необходимостью и он намерен довести дело до конца. Вилли взял из рук поваренка длинный гибкий прут, который сам срезал в зарослях, поскольку отец Темби пришел с пустыми руками; чтобы устрашить мальчика, Вилли несколько раз резко взмахнул прутом, со свистом рассекая воздух. Темби задрожал еще сильнее и прижался лицом к отцу. «Поди сюда, Темби». Мальчик не пошевельнулся. Тогда отец подвел его поближе к Вилли. «Нагнись!» Темби не послушался, и отцу пришлось пригнуть его голову, уткнув лицом в свои колени. Тогда Вилли, чувствуя себя неловко, но улыбаясь, скользнул взглядом по лицам поваренка, боя и отца Темби. Лица были угрюмые, недружелюбные. Вилли размахивал розгой над спиной Темби взад и вперед, желая показать, что он намерен только попугать мальчика для его же добра, исключительно с воспитательной целью. Но никто не улыбался ему в ответ. Тогда Вилли произнес грозным, вселяющим ужас голосом: «Ну, Темби, держись!» А затем, настроив себя на торжественный лад, трижды легонько стеганул его и откинул прут в кусты. «Ты никогда больше не будешь так дурно поступать, Темби, правда?» — сказал он. Темби стоял перед ним совсем спокойно, только изредка вздрагивал и избегал его взгляда. Отец ласково взял мальчика за руку и увел домой.

«Ну, все?» — спросила Джейн, появляясь в дверях дома. «Я не сделал ему больно», — сердито ответил Вилли. Он был раздражен и недоволен собой, чувствуя, что негры недовольны им. «Ты только один раз уступи, они все по-своему повернут, — сказал он. — Если ребенок достаточно взрослый, чтобы зарабатывать деньги, — значит, он достаточно взрослый, чтобы отвечать за себя. Как-никак тридцать фунтов!»

«Я думала о нашем маленьком Фредди», — взволнованно сказала Джейн. Фредди был их первенец. Вилли нетерпеливо спросил: «А при чем он здесь?» «О, ни при чем, Вилли. Совсем ни при чем, — со слезами согласилась Джейн. — И все-таки как ужасно! Ты помнишь, Вилли? Помнишь, какое это было прелестное маленькое существо?» Вилли не в состоянии был думать о том, каким прелестным младенцем был Темби; он досадовал на Джейн, зачем было напоминать ему об этом; отношения между супругами некоторое время оставались натянутыми, но недолго, потому что жили они очень дружно и в большинстве случаев смотрели на вещи одинаково.

Телята больше не отбивались от стада. В конце месяца, когда Темби подошел, чтобы получить свое жалованье — четыре шиллинга и пять пенсов, — Вилли улыбнулся ему и спросил: «Ну, Темби, как дела?» «Я хочу больше денег», — дерзко сказал Темби. «Что-о-о! — вскричал пораженный Вилли. Он подозвал отца Темби, стоявшего в группе негров, ожидавших получки: — Твой маленький негодяй дважды упустил телят, а теперь он говорит, что ему мало денег!» Вилли сказал это громко, так, чтобы всё слышали; работники засмеялись. Но Темби высоко держал голову. «Да, баас, я хочу больше денег», — вызывающе сказал он. «Ты получишь хорошую порку», — прикрикнул на него Вилли. Темби надулся и ушел, зажав в руке серебряные монетки. Его провожали насмешливые взгляды.

Темби исполнилось семь лет. Он вытянулся, стал худым и стройным, хотя живот у него попрежнему был вздутый. На этот раз он не плакал и не спотыкался, держался прямо, и видно было, что он очень сердит. Вилли забыл об этом происшествии.

Но и месяц спустя мальчик упрямо стоял на своем и требовал прибавки. Вилли повысил ему жалованье до пяти шиллингов и шести пенсов, сказав со вздохом, что Джейн вконец испортила мальчишку. Темби, чувствуя себя победителем, закусил губы и отошел — сперва вприпрыжку, а когда поровнялся с деревьями, то и вовсе помчался бегом. Он все еще был самый младший из работающих детей, а получал столько же, сколько ребята тремя-четырьмя годами постарше; те недовольно ворчали, но тут ничего нельзя было поделать: все понимали, что он любимчик Джейн.

Теперь, если бы все шло своей обычной колеей, Темби полагалось получить следующую прибавку не раньше чем через год. Но едва прошел месяц, как он снова потребовал прибавки. На этот раз требование Темби позабавило негров, но все же они, правда, не очень-то серьезно, запротестовали: парнишка зарвался; а что касается Вилли, так он обозлился не на шутку. В поведении мальчишки была настойчивость, граничившая с наглостью. «Если ты не перестанешь молоть чепуху, я прикажу твоему отцу выдрать тебя так, что будет больно», — с раздражением сказал Вилли. Мальчик, сердито сверкнув глазами, попытался спорить, но Вилли резко его оборвал. А несколько минут спустя поваренок Мак-Кластеров вызвал Джейн к черному ходу. Там стоял Темби, смущенно переминаясь с ноги на ногу. Увидев Джейн, он просиял. «Ну что, Темби?..» — рассеянно спросила Джейн. Она только что накормила детей и думала о том, что их надо выкупать и уложить в постель; мысли ее были далеко от Темби. Она даже не сразу узнала его, потому что где-то в глубине памяти все еще хранился образ прелестного черного малыша, который в ее представлении носил имя Темби. Только глаза у него были те же самые: большие, темные, блестящие глаза, теперь с мольбой устремленные к ней. «Скажите хозяину, чтобы он платил мне больше денег», — попросил он. «Но, Темби, при чем тут я? Ты ведь знаешь, что я не имею никакого отношения к ферме», — ласково возразила Джейн.

«Скажите ему, миссус. Скажите ему, моя миссус», — не унимался мальчик.

Джейн начала сердиться, но все же улыбнулась и сказала: «Подожди минутку, Темби». Потом ушла в дом и вскоре вернулась — принесла остатки от ужина ее детей, несколько ломтиков пирога; она завернула их в бумагу и сунула Темби. Она даже почувствовала себя растроганной, когда увидела, как улыбка расцвела на лице ребенка: он до того обрадовался пирогу, что забыл про жалованье. «Спасибо, спасибо», — повторил он несколько раз, потом повернулся и быстро скрылся между деревьями.

Теперь Джейн не удавалось надолго забыть о Темби. Каждое воскресенье он приходил к ней в дом, приносил странные глиняные игрушки для детей или найденное в зарослях яркое птичье перо, а то и просто пучок полевых цветов, перевязанный жгутиком из травы. Джейн всегда сердечно встречала его, разговаривала с ним и отдаривала чем могла. Потом у нее родился еще один ребенок, и снова было очень много хлопот. Иногда она бывала слишком занята, чтобы самой подойти к дверям черного хода. Она передавала Темби через прислугу яблоко или сласти.

Как-то утром Темби появился в лечебнице; у него был перевязан палец на ноге. Джейн сняла грязную тряпку и обнаружила под ней маленькую царапину; ни один местный житель, ни ребенок, ни взрослый, не придал бы ей никакого значения. Однако она по всем правилам перевязала ранку и даже согласилась переменить повязку, когда несколько дней спустя он снова появился в лечебнице. Не прошло и недели, как оказалось, что Темби порезал руку, «Послушай, Темби, — нетерпеливо сказала Джейн. — Лечебница существует не для такой чепухи». Темби, словно не расслышав, смотрел на нее; в его больших темных глазах была такая настойчивость, что Джейн стало не по себе, и она велела бою перевести ее слова на местный диалект, решив, что Темби ее не понял. Тогда Темби сказал, запинаясь: «Миссус, моя миссус, я пришел только для того, чтобы повидать вас». Джейн рассмеялась и прогнала его. Он ушел, но не далеко. Позднее, когда остальные пациенты разошлись, Джейн увидела, что он стоит неподалеку, с надеждой глядя на нее. «Это еще что?» — спросила она уже с некоторым раздражением, потому что из дому до нее доносился плач новорожденного.