Фамильяр в сапогах и волшебное зеркало - Татьяна Рябинина

Может, удастся подружиться с Бертраном? Он хоть и зараза, да еще и служит фамильяром по приговору суда, но мне и не с такими перцами приходилось наводить мосты. Правда, те были школьниками-подростками, а не загадочной зеленой хренью.

Еще раз поцеловав мне руку, Наториус откланялся и вышел. Повисло тяжелое молчание, которое Бертран поспешил разрушить, шуруя кочергой в камине.

- Выйди отсюда! – рявкнула на него одна из ворон.

- Ага, сейчас, - фамильяр сделал непочтительный жест, который наверняка соответствовал нашему среднему пальцу. – Моя хозяйка Дэлла, а ты мне никто и звать никак. Так что рот закрой, а то панталоны простудишь.

Браво, Берт! Кажется, ты начинаешь мне нравиться.

- Дэл, - срочно вмешалась вторая, в то время как первая побагровела и раздулась на манер рыбы-фугу, - давай договоримся сразу. Мы не будем проверять твои сундуки, но ты пообещаешь не брать ничего из дома, кроме своих личных вещей. Матушка в завещании отписала тебе только этого зеленого каторжника.

- Эй, потише! – оскорбился Бертран. – Не каторжника, а осужденного на принудительные работы. А насчет завещания я бы еще подумал, не подделка ли это.

- Да как ты смеешь, мерзавец?! – наконец отдышалась первая.

- Зная вас – запросто. И это вы не смеете разговаривать со мной в таком тоне. Мой приговор не отменяет происхождения. Кто вы – и кто я! Мое наказание не пожизненное, и возможность его досрочного прекращения остается в силе. Рекомендую об этом помнить, когда открываете свои поганые рты. Чтобы не пожалеть потом.

- Мы пожалуемся на тебя в Черную канцелярию! – чуть менее уверенно заявила вторая.

- Да на здоровье. Там принимают жалобы только от хозяев, а не от каких-то безродных выскочек.

Я с интересом следила за их перепалкой, хотя она вызвала дополнительные вопросы. И правда, кто он такой? Видимо, какая-то очень важная особа. И что же он натворил, если его так наказали? Насколько я знала, в нашем мире фамильяры служили ведьмам и колдунам, но это были коты, жабы и прочие животины с духом внутри. Кем же тогда была матушка трех сестричек? Похоже, Дэлла в этой семье играла роль то ли Золушки, то ли паршивой овцы.

- Так я вам и позволила совать нос в мои сундуки, - отрезала я, сложив руки на груди. – И договариваться с вами ни о чем не собираюсь. Я уеду. В столицу. Во дворец. И стану придворной дамой королевы. А вы сидите в этом сарае и лопайтесь от зависти.

- Пойдем, Мона, - вскочила та, которая предлагала мне договориться. – Видеть не могу эту дрянь.

- Да, пойдем, - другая тоже подорвалась с дивана. – Скорей бы она убралась к своему… престарелому облезлому жениху.

- Престарелому, облезлому, но члену королевского совета, - отбила подачу я.

Дверь хлопнула так, что затрясся весь дом.

- Это было великолепно, Дэл, - Бертран сделал низкий шутовской поклон. – Я восхищен. Давно надо было поставить этих гадин на место. Что насчет завтрака?

Я понятия не имела, что там насчет завтрака, но, к счастью, дверь открылась, и на пороге показалась девушка, одетая вполне по-прислужьи: в чепчик и белый фартук поверх черного платья.

- Завтрак на столе, бира Дэлла, - пропищала она, изобразив какой-то недоразвитый книксен. – Хозяйки попросили принести им в комнаты.

- Хозяйки! – передразнил ее Бертран и протиснулся мимо нее в коридор. – Смешно слушать.

Рассудив, что он должен держать курс по направлению к еде, я поспешила за ним. Несмотря на его резкий рывок с места, мне удалось засечь, за какой дверью в конце коридора мелькнул зеленый хвост.

Ну-с, посмотрим, что едят в этом мире.

Судя по размерам и количеству комнат, дом был довольно большим. Но вот богатым ли – это уже вопрос. По нашим меркам и гостиная, и столовая выглядели скромно, однако здесь все могло обстоять иначе. Хоть Бертран и обозвал сестричек безродными выскочками, это еще ни о чем не говорило.

Большой овальный стол без скатерти был накрыт на одного человека, а всего, судя по количеству грубых деревянных стульев, за него садились четверо. Мама и трое дочерей? А как насчет папы? Похоже, он в этой семье отсутствовал.

Кроме стола, в комнате был только большой буфет с выдвижными ящиками и посудой на открытых полках, а в углу стоял маленький столик вроде детского, за которым уже сидел Бертран. Штор на окне не было, и я заметила, что начало рассветать. Впрочем, намного светлее от этого не стало, поэтому с темнотой не слишком успешно боролись огонь в камине и несколько толстых свечей в подсвечниках.

Завтрак мало чем отличался от нашего. Яичница-глазунья на блюде под стеклянной крышкой, нарезанные ломтики белого хлеба в плетеной корзинке, что-то напоминающее сыр и ветчину на деревянной доске. А еще странная лиловая масса в маленькой мисочке и темно-красная, исходящая паром, в большой. И высокая металлическая посудина с изогнутым носиком, похожая на старинный кофейник.

Я села туда, где стояла одинокая тарелка, положила на нее ломтик яичницы, сделала бутерброд с сыром.

- Эй, а меня ты кормить собираешься? – возмутился Бертран.

Вскочив из-за стола, он подошел ко мне с пустой миской в лапах.

- Что вообще с тобой происходит? И не говори, что похороны так подействовали. Вряд ли это стало для тебя таким уж горем.

- Мне что-то… нехорошо, - пробормотала я. – Что ты будешь есть?

- Видимо, сильно нехорошо, - насмешливо фыркнул он. – Попроси Яану, чтобы заварила змеиного цвета, моментально похмелье снимет. Каши! И хлеба с мясом. Как обычно.

В выборе между красным и фиолетовым решающую роль сыграло то, что красное было горячим. Наполнив миску, я положила на кусок хлеба кусок условной ветчины и протянула Бертрану, но тот замотал головой так, что чуть не расплескал кашу.

- С ума сошла, Дэлла? – скривился он. – Зачем ты хлеб мясом испачкала? Дай другой кусок.

Пожав плечами, я протянула ему доску и корзинку с хлебом, чтобы взял сам. Вот так, здесь, оказывается, бутерброды не в ходу. Ну у нас тоже некоторые утверждают, что это вредно. Хотя в желудке все равно перемешается.

Сев за стол, я положила немного каши и себе. Разваренные красные зерна оказались довольно вкусными, а вот яичница разочаровала – отдавала тухлятиной, и я не знала, попало в