Как разговаривать по-драконьи - Крессида Коуэлл

— Б-б-беззубик не сдвинется с м-м-места, — возмущенно заявил зеленый дракончик. — Н-н-не покормишь — н-н-не полечу. Б-б-беззубик объявляет забас-с-стовку! Иккинг р-р-раскомандовался! Сд-д-делай то! Сд-д-делай сё! Б-б-беззубик дракон, а не р-р-раб. Б-б-бедный Б-б-беззубик только и делает, что р-р-работает.

— Беззубик, ты с самого завтрака спишь без просыпу! — возразил Иккинг. — Никогда в жизни не слышал такой чепухи! Ты же знаешь, я с тебя пылинки сдуваю, целыми днями кормлю, рассказываю анекдоты, таскаю на руках…

— У Б-б-беззубика к-к-крылышки слабые, — пожаловался Беззубик.

— Прошлой ночью ты будил меня ЧЕТЫРЕ РАЗА…

— Б-б-беззубику приснился п-п-плохой сон. — Дракончик еще шире распахнул зеленые глазищи. — Б-б-большие с-с-страшные дядьки с ОГРОМНЫМИ ЗУБИЩАМИ гонялись за б-б-бедным Б-б-беззубиком по всей к-к-кровати, хотели поймать б-б-бедного Б-б-беззубика, потому что он такой х-х-хopoший…

— Дa ты просто УСТРИЦ захотел! — возопил Иккинг. — Устриц! В три часа ночи!

— Устрицы п-п-помогают от к-к-кошмаров, — возразил Беззубик.

У Иккнига лопнуло терпение:

— Не говори глупостей! Ты взгромоздился на папину кровать и сказал, что закричишь ему в ухо, если я их тебе не принесу! И я встал, оделся и потащился к Устричным Садкам в Хулиганской Гавани, а когда вернулся, ты их есть не стал, потому что они, видите ли, были не того цвета!

— На них были ч-ч-черные п-п-пятнышки, — оскорбленно заявил Беззубик. — Б-б-беззубик не любит ч-ч-черные п-п-пятнышки, они б-б-бяка…

— Не капризничай, как младенец, — рявкнул Иккинг. — Это были не пятнышки, а всего лишь обрывки водорослей, а когда я их все счистил, ты ВСЁ РАВНО есть не стал!

— Извините, что перебиваю, — нервно проговорил Рыбьеног, — но мне кажется, что во-о-он там мелькнул плавник Акулогада…

Но Беззубик и Иккинг были слишком поглощены ссорой. Они стояли нос к носу, испепеляя друг друга яростными взглядами. Беззубик раздулся вдвое толще своего обычного размера и окрасился в неприятный красновато-горчичный цвет. Иккинг же совсем позабыл, что нельзя долго смотреть драконам в глаза, потому что драконий взгляд, как известно, обладает гипнотической силой. У него начала кружиться голова, но от злости он не обращал на это внимания.

На этот раз дракончик зашел слишком далеко.

Иккинг решил: С НЕГО ХВАТИТ!

Он будет стоять на своем до последнего.

— Я СТОЛЬКО для тебя делаю, — возмущался он, — а стоит мне попросить ТЕБЯ о самой малости, например поймать сардинку на уроке Тренировки Драконов или поискать Акулогадов, чтобы нас не разорвали на кусочки, что я получаю в ответ?! Ты ОБЪЯВЛЯЕШЬ ЗАБАСТОВКУ. Нет, С МЕНЯ ХВАТИТ! Я буду стоять на своем до последнего! Объявляй сколько хочешь свои забастовки, МНЕ ВСЕ РАВНО!

— Ладно же, — прошипел Беззубик. — Б-б-беззубик будет б-б-бастовать!

С величайшим достоинством Беззубик вспорхнул с Иккингова шлема, вознесся на верхушку мачты и уселся там, сердито бормоча себе под нос:

— Б-б-беззубик капризничает, как младенец, д-д-да? Ха! Мы еще п-п-посмотрим, нахал самодовольный! П-п-поглядим, д-д-долго ли ты прод-д-держишься без п-п-помощи этого м-м-младенца!

— Чего это он? — спросил Рыбьеног. Он не говорил по-драконьи и потому не понимал, что происходит. — Высматривает наши лодки, чтобы вернуться в бухту?

— Гм, не совсем, — неохотно признался Иккинг. У него до сих пор кружилась голова после переглядок с Беззубиком, — Мы поссорились, и он объявил забастовку. Я по горло сыт этим драконом! Он слишком далеко зашел… Я решил положить этому конец…

— Да успокойся ты, ради Тора! — взмолился Рыбьеног. — Сейчас не до этого, СМОТРИ!

Взгляд Иккинга наконец сфокусировался.

Он посмотрел.

Вокруг, застилая обзора клубился туман, но на какой-то миг Иккингу почудилось, будто он различает черный плавник с зазубренным краем, отличающий Акулогадов от их более безобидных родственниц — обыкновенных акул…

— Знаешь, Рыбьеног, вряд ли это Акулогад, — неуверенно проговорил Иккинг. — Я думаю, это нам просто мерещится в тумане…

Но Рыбьеног не собирался рисковать. Он встряхнул Страхкорову, однако сонная дракониха лишь перевернулась на другой бок.

— Нам нужен Беззубик! — запаниковал Рыбьеног, — Сделай же что-нибудь, ради Тора! Попроси прощения! Пообещай ему на обед что-нибудь ОЧЕНЬ вкусное!

— Наверное, ты прав, — согласился Иккинг. — Ладно, Беззубик, — позвал он. Сквозь туман он едва различал дракончика, гордо покачивавшегося на верхушке мачты. — Я прошу прошения. Ты нам нужен. Если спустишься и поможешь нам, я буду три недели отдавать тебе весь свой ужин!

— Ш-ш-шестьдесят секунд, — удовлетворенно прошептал Беззубик, — Ш-ш-шестьдесят секунд, и Б-б-беззубик опять им н-н-нужен.

— Н-н-не желаю н-н-ничего слушать! — крикнул он, разглядывая свои коготки. — З-з-зачем Иккингу помощь МЛАДЕНЦА…

— Если честно, я думаю, нам ничего не грозит, — сказал Иккинг, покосившись на море, — Я ничего не вижу, а эти Акулогады нападают, только если чуют открытую рану…

Но Рыбьеног не обратил на слова Иккинга ни малейшего внимания. Он завопил, глядя на мачту

— Беззу-у-уби-и-ик!

— Б-б-беззубик н-н-не слушает! Б-б-беззубик н-н-не ж-же-желает ничего слушать! — Беззубик заткнул уши крылышками.

Рыбьеног зажмурился в надежде, что всё это ему примерещилось, а когда снова открыл глаза…

— Слушайте! — зашептал он с явным облегчением. — Слышите? Это моредраконы!

Иккинг затаил дыхание.

И впрямь, откуда-то издалека доносились пронзительные драконьи вопли.

— Миролюбивая Рыбацкая Ладья, — радостно возвестил Рыбьеног. — Надо же, как вовремя! Нам сегодня везет! — С этими словами он выхватил у Иккинга руль и резко повернул «Решительного пингвина» в ту сторону, откуда доносился шум.

— Скорее же, СКОРЕЕ, — поторапливал Рыбьеног «Решительного пингвина», глядя, как ветер лениво наполняет парус и гонит лодку вперед. — Только, пожалуйста, больше не крутись!

К радости Рыбьенога, крики драконов становились всё громче и громче. Наконец из тумана выплыл сероватый силуэт громадного корабля.

Этот корабль был крупнее, HAМНОГО крупнее, чем предполагал Иккинг. Неужели Миролюбивцы оснащают свои рыбачьи ладьи тремя рядами весел?! И крики драконов звучали как-то необычно.

— Эти драконы не голодны, они злятся, — задумчиво проговорил Иккинг.

— А какая нам разница? — пожал плечами Рыбьеног и, схватив абордажный крюк, привязанный веревкой к носу «Решительного пингвина», бросил его — крюк со свистом прорезал воздух и намертво зацепился за борт громадного корабля.

Рыбьеног был неважным спортсменом. Он бессчетное число раз пытался проделать этот трюк на Уроках Абордажа в Открытом Море, но, если честно, никогда не добивался успеха. Несколько раз он даже чуть было не вываливался за борт. Это лишний раз доказывает древнюю мысль: просто удивительно, какие чудеса способен творить человек, если ему грозит смертельная опасность.

— Рыбьеног, погоди! — попытался остановить его Иккинг. — Давай рассуждать здраво! Мы же не видели ни одного Акулогада, верно? А эти драконы кричат какие-то ужасные вещи…

Но Рыбьеног не желал ничего слушать;

— Ты что, забыл? Мы должны взять на абордаж Миролюбивую Рыбачью Ладью! — огрызнулся он. — Помнишь Уроки Абордажа в Открытом Море? Помнишь Брехуна? К твоему сведению, это такой здоровенный мужик, у него еще изо рта воняет и мускулы как беи-больные мячи. Так вот, если мы вернемся без Миролюбивого шлема, он нас УБЬЕТ. И не время сейчас раздумывать о том, что это было — кровожадный Акулогад или просто обман зрения. Я не собиралось торчать здесь и рассуждать…

И Рыбьеног шустро полез по веревке. Повторим: в обычное время Рыбьеног совершенно не умел лазить по веревкам. Но сегодня он взобрался на борт проворнее, чем Короткокрылая Змеебелка на дерево.

Иккинг испуганно подпрыгивал на месте, слушая злобные крики разъяренных драконов, доносящиеся с громадного корабля у него над головой.

Но нельзя же отпускать Рыбьенога одного!

Вознеся короткую молитву Óдину, Иккинг ухватился за веревку и полез вслед за приятелем.

— А вот и мы… — пропыхтел Рыбьеног, добравшись до верхнего конца веревки и собираясь перелезть через борт. Дрожащей рукой он вытащил меч. — Не забывай, они всего лишь рыбаки и до смерти боятся Хулиганов, то есть нас, — напомнил он самому себе. — Что там Брехун велел говорить, когда мы окажемся наверху? А, вспомнил, надо издать Хулиганский Боевой Клич — ИЙААAAAAА!